Он дал отбой и произнес, обращаясь к Такэде.

– Ну все, господин инспектор, посылочку нашу приняли. И фургон стоит за городом. Помчались.

Они сели на байк и скрылись в полутьме улиц. Из двери бара раздался грохот, поднялась волна пыли и вылетел сноп искр – это рухнули перекрытия.

– Скажи «ма‑ма»! «Ма‑ма!». И глазами хлопни! – Хитоми третировала куклу, доставленную нам сладкой парочкой и помещенную пока в кладовке, почем зря.

– Мама, – сказала кукла и хлопнула глазами.

– Чем это ты занимаешься? – спросил ее я.

– Пытаюсь научить ее говорить. Всегда мечтала иметь говорящую куклу.

– Так куклы уже не только говорят, но и песенки поют и стишки рассказывают, могут собеседником быть, а про такие я только слышал.

– Ты слышал, а я видела. У одной девочки‑кицунэ в нашем приюте была такая, старая, с оторванной ногой и без глаза. И говорила только «ма‑ма». Как я ей завидовала! – вздохнула Кошка. – Все более продвинутые куклы с зачатками ИИ либо сдохли без батареек, которых было не достать, либо от ЭМИ при близких ядерных взрывах. А у этой была простейшая механическая пищалка.

– Ну‑ну, – иронически сказал я. – Использовать самого продвинутого на планете робота с ИИ и позитронным мозгом, к тому же заточенного под определенные функции как механическую куклу? По‑моему, это декаданс. Или маразм.

– Ты эти умные слова выучил только для того, чтобы вставлять их не по теме? – съязвила она.

– Просто смотрю, и не знаю, покрутить пальцем у виска или придумать тебе какое‑то дело, чтобы бездельем не маялась?

– Да ну тебя, – отмахнулась Хитоми. – Что она умеет, я и так знаю, ну может опыт перейму. Ну‑ка скажи «ку‑ни»!

– Куни, – покорно сказала кукла.

– Хорош фигней страдать, – подтвердила появившаяся сзади Мизуки. – Тем более с моим мандроидом.

– Твоим? С какого перепугу? Он общий! – отбрила ее Хитоми. – И потом, мне интересно…

Мизуки, не вступая в дискуссию, нажала на экран планшета, и кукла обмякла, глядя своими до отвращения натуральными глазами перед собой.

– Сэмпай, я хочу стереть ее личностную матрицу, – обратилась она ко мне. – Все‑таки это поведенческая линия той девушки, которую умертвили для создания этой железки. Как‑то не так это.

– Ну по вопросам этики – согласен. А что дальше с ней сделаешь? – поинтересовался я.

– Еще не знаю, – повела она плечом. – Может на огневую поддержку ее пущу, может на аватара. Пусть лучше виесто члена в руках пулемет держит. А пока пусть в кладовке стоит, есть, пить и трахаться не просит. Так что…

– Не дам, – ласково погладила куклу по груди Хитоми. – Она такая няшка!

– Знаю я твои няшки‑невменяшки. Брысь!

– Ладно, пойдем. Хватить ее агрить, а то она перешьет ее в режим БДСМ и напустит на тебя.

– О, а это мысль! – сказала Мизуки, оценивающе глянув на Хитоми. – У нас в качестве трофеев не было конского страпона? Нет? Ну значит в следующий заказ на доставку включу.

– Я те включу! – показал я ей кулак. – Пошли, Кошка.

– И лесбосом тут не занимайся, а то знаю я твои перепрошивки! – ядовито сказала уводимая мной под локоток от греха подальше Хитоми.

– Ну точно будет тебе садо‑мазо, – пообещала ей вслед Мизуки. – И мазо будешь ты.

Я вздохнул. Совсем девки от рук отбились. Как горло кому перехватить – так завсегда, а как жить дружно и мирно в свободное время – так нет.

В оперативном центре я первым делом вывел на стену все, что накопала на Мацубара Мизуки.

– И все это нам совершенно ничего не дает, – вздохнула Хитоми.

– Ну тут все, что есть. Мацубара, как ни странно, лицо непубличное – это другие оябуны могут похвастаться чем‑нибудь или даже мемуары написать.

– Мы даже не знаем, как он выглядит…

– И существует ли он вообше. Вполне возможно, что нет. Судя по тому, что сказал нам Ронин, а он это дно знает очень хорошо, Мацубара‑гуми существует очень давно, и является как бы не самой главной семьей Японии. Это не просто клан или синдикат.

– Ну, судя по тому, что он возник больше ста пятидесяти лет назад после той войны, и до сих пор существует, тут действительно может быть что‑то сверхъестественное, – Кошка сделала пасс, и появилась старая выцветшая фотография, еще черно‑белая. На ней кого‑то люди в старой американской форме сажали в полицейскую машину. – И вот единственная фотография основателя этого клана. Больше ничего.

– Массовые жертвоприношения, о которых тебе упомянул Ронин, ничего не напоминают?

– Адепты Нанда, – сказала она коротко. – Это их стиль. Ритуал Истончения Сфер.

– Да, их. Может конечно он служит другим, не менее кровавым богам, но возьмем это за рабочую гипотезу, – сказал я.

– В любом случае наш стиль работы «бдыщ‑бдыщ пиу‑пиу» для этого не подходит. Нужна тщательная разведка и доразведка по этому клану.

– А это значит, что ты встречаешься с очередным аватаром, – подхватила Хитоми. – Уж если здесь замешано что‑то сверхъестественное и непонятное, то к кому мы идем? Кто отдает нам приказы?

– Придется, – вздохнул я, и потянулся за смартфоном. – Главное, чтобы это входило в его планы, а то мало ли, еще хвост накрутит за самодеятельность…

В Его планы это точно не входило. Услышав «Мацубара» его аватар, молодой подросток на болл‑скейте в клоунской как по мне одежде и зелеными волосами скривился, как от лимона, ну или чего‑то похожего.

– Лучше не связывайтесь с ними, – сказал ломающимся баском аватар. – Огребете кучу проблем и поставите под удар выполнение миссии.

– Уже связались, – сказал я безмятежно. – И что теперь?

– Прямого запрета я вам не даю, но и поддерживать эту идею не буду, – опять такая рожа, как будто он следом за первым засунул в рот и второй лимон и прожевал залпом.

– Что вас заинтересовало?

– То, что кровавые ритуалы, которые проводит Мацубара, уж сильно смахивают на ритуалы адептов Нанда.

– Только смахивают, – сказал аватар. – Но не Нанда.

– А кого тогда? Чей он адепт? – спросил я.

– Нет никакого Мацубара уже давно, если не считать им то разложившееся сто лет назад тело, которое так звали при жизни.

– А что и кто же тогда?

– Всем заправляет аватар и несколько существ более высокого ранга.

– А если без ребусов?

– Без ребусов? – аватар хлопнул себя по коленке рваных джинсов. – Хорошо, давайте без ребусов. Но вряд ли вам это сильно понравится. Про Синигами когда‑нибудь слышали?

– Что‑то как‑то слышал, но не помню, что.

– Это персонификация смерти, ее бог. И тот, кто правит сейчас кланом Мацубара‑гуми, его аватар.

– Вот как…

– Именно так. И помогают ему жнецы. Так что кровавые ритуалы, которые вам описали, присутствуют на самом деле. Только вот не для Нанда и не для ослабления ткани междумирья, Синигами в этом не нуждается. Со жнецами вам тоже лучше не сталкиваться.

– Он нам, да и вам друг, враг, или…

– Или никак. Мы не ведем дела и не соперничаем. У него свои дела, у нас – свои.

– У вас? Среди богов и полубогов есть свои кланы и свои дела?

– Есть. Попадешь – узнаешь.

– Вряд ли меня причислят к их сонму.

– Ну, варианты везде возможны, – пожал худенькими плечиками аватар. – Но речь сейчас не об этом. Я видел по вашей линии, что было какое‑то небольшое возмущение, но не придал значения. Как вы насолили Мацубара? Надеюсь, не нанесли ему крупного ущерба?

– Его мы пока не трогали вообще. Вырезали банду байкеров, которые ходили под ним, ну их главный перед своей внезапной и преждевременной кончиной упомянул, что они – его крыша.

– Всего‑то? Я подумал, что напали на их клан и провели там зачистку, – хмыкнул аватар. – А шелупонь, тем более такая помойная, не стоит его внимания. Максимум, он дернет тебя лично на беседу, ну или правилово, но зная, чей знак стоит на тебе, он не станет ничего делать.