— Какая еще у них может быть цель по-вашему?

— Любая. — нахмурившись, ответил Такэда. — Почему-то они берегут условно "гражданских". Это не дает мне покоя. При всей их жестокости в них есть что-то, ну, не знаю, от самураев, штурмующих замок. Словно они идут к цели, и им не особо важно, достигнут они ее, или погибнут от нее в двух шагах. Это не жестокость бандитов, это жестокость вышколенных военных, вот что я думаю.

— Ну, была у оябунов такая версия, что они бывшие военные, — вспомнил Ронин. — Но что это меняет? Васаби не слаще уксуса.

— Может быть, ничего, а может что-то меняет. Лично для меня. Я этого никому не говорил, тебе скажу. Думаешь мне не больно смотреть на коррумпированных полицейских, чиновников, даже министров? Думаешь, я не задумывался оставить службу, когда принимался очередной дурацкий закон, когда вводили надзор со стороны "Реми"? Знаешь, что меня останавливало? Понимание, что хороших законов больше, и честных полицейских больше, и, может быть, даже честных чиновников. При этом я допускаю, что "Тора" не просто так начала свою войну, а у них есть информация, скрытая от других. Возможно, намайнив какое-то невиданное заклинание, они увидели какую-то иную, пока не заметную другим суть магии. Ну, в середине двадцатого века все мечтали о развитии ядерной энергетики, проектировали даже гражданские автомобили и самолеты с реакторами. Все думали, что радиация это так, мелочь. Но оказалось — не мелочь. Что если "Тора", совершенно случайно, заглянула в глубины магической науки, и увидела там нечто страшное? Страшнее радиации, страшнее бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. И вот, я спрашиваю себя, примкнул бы я к людям, которые смогли бы остановить Хиросиму, Нагаски, Фукусиму, пусть даже ценой жизни десятка убитых виновников всего этого? Я был патрульным когда-то. Я стрелял в людей. Я понимал и понимаю, что кого-то необходимо убить, чтобы другие могли жить спокойно. Да, в рамках службы патрульного это не тот масштаб. Но наверное, каждый из людей на Земле, все-таки больше, чем просто патрульный.

Ронин хмыкнул.

— Пафоса я бы убавил, а так в самую точку, — произнес он. — Надоело горбатиться на отребье.

— Куда едем? — Такэда глянул в окно, прикрыв ладонью глаза от света фонарей.

— Точно не в отель, — с усмешкой ответил Ронин.

— Почему?

— Людей жалко. Хотелось бы поменьше жертв сопутствующего ущерба.

— Думаешь, прямо так все плохо?

— Ну, одно я знаю точно, что по голове меня за ночное выступление не погладят, но иначе встретиться с "Торой" и узнать, что у них на уме, невозможно в принципе. Так что едем на одну из моих точек. Можно было бы сказать "мой дом", если бы у меня он был один.

Через полтора часа фургон выкатил за пределы Большого Токио и углубился в пригороды, поначалу тоже состоящие из небоскребов, но постепенно исчезли голографические панно, затем яркие вывески, а под конец потянулась и вовсе сельская местность.

— Любишь чистый воздух? — с иронией в голосе спросил Такэда.

— Время от времени, — ответил Ронин.

Наконец они подъехали к невысокому деревянному ограждению с раздвижными автоматическими воротами, открывшимися при приближении фургона. Дальше вглубь огороженной территории тянулась освещенная фонарями дорога, ведущая через холмистую лужайку, через полудикий сад, заросший вишнями, к большому одноэтажному традиционному дому, построенному возле пруда.

— Приехали, — сообщил Ронин, остановив фургон и соскакивая в траву.

— Это твоя укрепленная точка? — Такэда хмыкнул. — Бамбук и бумага, пальцем можно пробить.

— Я ни слова не говорил об укрепленной точке. Укрепленная нам не нужна. Мы же не прятаться приехали, не обороняться, а ждать.

Внутри дом оказался намного больше, чем выглядел снаружи. В нем имелось не меньше десятка комнат: полноценное додзё, увешанное оружием, макиварами, станками для тамасивари и тамасигири; внутренний крытый бассейн с четырьмя дубовыми бочками; помещение, вмещавшее сад камней с девятью большими бансаями; тир для стрельбы из лука; гостиная с роялем и парой десятков мягких стульев для публики.

— Музицируешь? — вздернув брови, спросил Такэда.

— Нет, — коротко ответил Ронин.

Он провел Такэду в небольшой зал для отдыха, взял со столика рацию и приказал охране покинуть территорию дома. Затем зажег спиртовку и поставил на нее чайник с бамбуковой ручкой.

— Пьем чай и спать, — сообщил он.

— Думаешь, я усну? — задал Такэда риторический вопрос.

— Это как пожелаете. В соседней комнате есть мультицентр и даже винтажный проигрыватель для винила. Можете слушать музыку до утра или смотреть порнушку. Ночью ничего не произойдет.

— Почему? — Такэда вздернул брови.

— Потому что им надо увидеть новости, разозлиться, понять, как нас наказать, затем найти, где мы и, в конце концов, до нас доехать. Телепортироваться они не умеют.

— Не будь так уверен, — с иронией произнес Такэда. — Сам же говорил об их всемогуществе.

— Если бы они могли телепортироваться, долбили бы базы изнутри, а не штурмовали снаружи, — абсолютно серьезным тоном ответил Ронин.

— Серьезный аргумент. — Такэда нервно рассмеялся.

Они выпили чаю и разошлись по разным комнатам. Такэда, как и ожидал, долго не мог заснуть, затем ему надоело ворочаться в тревожной полудреме, он встал, умылся холодной водой и включил музыку в беспроводных наушниках.

Хотелось понять, как без шуток, без натяжек, могли бы развиваться события, не соверши Ронин своей дурацкой выходки.

То, что Такэда сейчас пребывал бы на военной базе, это вне всяких сомнений. Но никаких идей, кроме как ловить клан тигра при попытке нападения на оставшиеся лаборатории, у него не было, и ничего иного посоветовать он не мог. Тогда бы ему начали угрожать, запугивать, чтобы мотивировать на дальнейшее расследование. И вот тут Ронин, безусловно прав. Никакое расследование к ликвидации "Торы" не приведет. Это значит, что Такэда станет никому ненужным обладателем секретов якудзы и военных, и оставлять его в живых не выгодно будет никому.

Единственная точка событий, изменив которую можно было бы выйти сухим из воды — это разговор с Сугаварой. Только послав старшего инспектора к ёкаю вместе с сомнительным "личным заданием", получилось бы избежать встречи с Хоммой, Ронином, Акайем. Но это же означало немедленное увольнение, скорее всего без выходного пособия. Выращивать же овощи Такэда не умел и учиться не собирался.

Бывают ситуации, в которых никто не виноват. Тут же был виноват сам Такэда. В круговорот событий его затянуло не что-то, а лишь собственное тщеславие. Ни одного нераскрытого дела. Вот почему его выбрал Ронин, а следом цепочка из якудза и старшего инспектора. Но, не будь Ронина, все пришло бы к тому же, потому что никто не смог бы выйти на след "Торы", и все равно выдернули бы инспектора, не имеющего нераскрытых дел.

"В современном мире быть лучшим, это все равно, что быть тараканом на белой скатерти", — невесело подумал Такэда.

Как ни странно его успокоило понимание, что виноват в ситуации он и только он, его избыточное усердие в погоне за поощрениями и карьерным ростом. Он вернулся в спальню, лег на кровать, не снимая наушников, и быстро погрузился в сон.

— И мы на полном серьезе обсуждаем эту возможность? — спросила Мизуки.

— Ну да, а что волнует тебя? — спросил я, перебирая бумаги, и собирая их в стопку.

— Только то, что никого это кроме меня не волнует.

— Волнует, но рефлексировать по этому поводу я не буду.

— Применить ядерное оружие на территории Японии? Это уже слишком, — сказала Мизуки.

— Кстати, меня это тоже волнует, — сказала Хитоми.

— И ты туда же! — сказал я. На самом деле меня это волновало, но я решил выслушать свою команду. Но хоть какие-то внутренние метания у меня и были, я подавил их в зародыше. — Ну раз вас так это волнует, предложите другое решение проблемы. Дано: военная база, укрепленные объекты, правда доатомной и тем более домагической эпохи, три цели. Задача: полное уничтожение трех укрепленных объектов в условиях подавляющего превосходства сил противника и огневого противодействия. В наличии три боевых мага. Решение?