– Врет, – уверенно заявил Ронин. – Не было там никакой возможности уйти. Все под огнем. Одиночного беглеца бы махом срезали стрелки с крыш. Он предатель, это даже обсуждать бессмыслено. Он пропустил гаденыша со взрывчаткой, он работает на врага. Смотри, я тут несколько снимков сделал.

Он перекинул на очки Кабаяси фотографии трупов.

– Не хило! – Кабаяси присвистнул и сделал добрый глоток пива. – Это ребята из Кудо‑кай. Совсем не шпана.

– В начале века они входили в семерку сильнейших кланов, – припомнил Ронин. – Потом их здорово потеснили, но запал, как видно, остался. Решили поднять авторитет, наступив на хвост тигру? Ну‑ну. Известно где базируются?

– Доподлинно нет. Но я наведу справки.

– Некогда. Вызови Хасимото, узнаем у него.

– А потом?

– Грохнем его к херам.

– Не боишься потерять «ёкаев»? Это наше самое сильное боевое крыло.

– Ни грамма не боюсь. Всех свидетелей перебили. Сообщим «ёкаям», что их босс пал смертью храбрых в борьбе с Кудо‑кай. Месть за главаря – отличная мотивация для банды.

– Хочешь напасть на Кудо? – Кабаяси задумался.

– Это сделать необходимо, и чем раньше, тем лучше. Попроси Хасимото пригнать твой робокар.

– Хорошо.

Ронин не любил заморачиваться на изощренные пытки, поэтому Хасимото без затей вывезли в лес и подвесили за ноги, перекинув веревку через ветвь дерева.

– У меня к тебе два вопроса, – прохаживаясь перед лицом Хасимото произнес Ронин, когда Кабаяси закончил возиться с узлом. – Первый вопрос. Какой тебе смысл вообще было нас предавать? Тора‑кай, самый сильный клан в стране, тебе посчастливилось…

Хасимото рассмеялся.

– Посчастливилось? – спросил он с иронией. – Да я бы с вами в одном поле не сел ромашки собирать, если бы не надо было втереться к вам в доверие. Посчастливилось… Вы уничтожили имя моего клана, меня поставили на побегушки, моих грозных «ёкаев» уравняли с грязными «кабанами». Тора‑кай – пустое место. Дутая легенда. Нормальный клан не стал бы собирать байкеров по помойкам. Кудо‑кай древний клан с вековой историей, они были сильнейшим кланом и снова могут им стать. У них авторитет, истории, традиции…

– С этим понятно. – Ронин поморщился. – Второй вопрос. Мы можем их уничтожить? Каковы их силы?

– Вы? – Хасимото так заржал, что у него лицо покраснело сильнее, чем от висения вниз головой. – Да у них шесть боевых групп, куча оружия, связи в полиции. Они вам уже насовали, и скоро мокрого места от вас не оставят.

– Врет, – спокойно произнес Кабаяси. – Если бы такая сила существовала, я бы о ней знал.

– Ты тупое животное, – прошипел Хасимото. – Что ты можешь знать? Они могут спрятаться в тени полуденного солнца…

– Похоже, у него кукуха улетела, – с подозрением произнес Ронин. – Он ни хрена про них не знает, лакал из миски на правах дворовой собаки. Нет смысла с ним говорить.

Ронин достал вакидзаси из‑под плаща.

– Я не знаю? – Хасимото зло сощурился. – Да я правая рука их босса!

– Это та, которой он дрочит что ли? – Кабаяси прыснул смехом.

– Правая рука, это хорошо, – с довольным видом сказал Ронин. – Можно заканчивать комедию и переходить к настоящим пыткам. Теперь эта жаба не отвертится, мол, ничего не знаю.

Когда освежеванная туша Хасимото испустила дух, Ронин и Кабаяси уже примерно представляли план предстоящей операции по уничтожению Кудо‑кай. В распоряжении конкурентов действительно оказались значительные ресурсы, и о прямом столкновении нечего было думать.

– Нужно два удара, – уверенно заявил Ронин. – Один отвлекающий, крупными силами, другой маленькой незаметной группой. На пушки бросим «ёкаев», пусть мстят за господина.

– А в малую группу кто войдет?

– Мы с тобой, – с усмешкой ответил Ронин.

– Сильно. Хочешь убить оябуна? – Кабаяси улыбнулся.

– Конечно. Это единственный способ стать оябуном.

– Ты прямо как ходячие тридцать три несчастья, – Хитоми, прищурившись, посмотрела на Ронина.

– И неправда, – Ронин открыл банку «Саппоро» и сделал большой глоток.

– Ненавижу, когда нашу кухню превращают в распивочную, – сузила глаза Хитоми.

– Это в тебе говорит обычная японская домохозяйка, которая не терпит на своей кухне никого из посторонних, – оскалился в усмешке Ронин.

– Домохозяйка? Я? – Хитоми аж передернуло от возмущения. Да ты…

– Тихо! – Прервал их я. – Остынь, Кошка. А ты, Ронин, прекрати ее подзуживать. Действительно, вы немного облажались. Устроить на окраине бой, на который примчалась половина кэйсацу Токио?

– Ну а что было делать? – Ронин вновь хлебнул из банки. – Клан просто так сам собой не организуется. Приходится действовать различными методами, в том числе и силовыми.

– Я тебе что говорил? – тут уже начало трясти меня. От бешенства, понятно. – Все должно быть тихо. Ти‑хо! Ты по‑японски понимаешь? Вместо этого устроить массовое побоище и привлечь внимание! Реми?

– В том районе теперь полно кэйсацу, роют землю носом, – сказала Реми. – И везде на первых полосах новостных лент – «Тора‑кай вернулась?», правда с вопросительным знаком.

– Тихо? Это говорит мне человек, устроивший ядерный взрыв и поставив на уши Токио до кучи? – хмыкнул Ронин.

– Аямэ, прогноз! – потребовал я у девчонки, игнорируя глубокомысленные изречения Ронина.

– Ну, судя по расстановке сил и происшедшего сейчас рейтинг Тора‑кай упал, и довольно сильно, – блеснула своими очочками Аямэ. – Все из кланов якудза сомневаются в способности вести дела, считают, что клан сдулся. Или он самозваный.

– Надо их в этом разубедить, – сказал я. – Кстати, куда исчез Кабаяси? Предпочитает после фейерверка мне на глаза не показываться?

– Он на хозяйстве, – Ронин вытер губу от пивной пенки рукой. – Разгребает навалившиеся дела, минимизирует потери, ведет терки…

– Как же вы мне надоели, господа вольные стрелки!

– Ну вы же сами дали приказ – разобраться с конкурентами, вынести пару банд… – пожал плечами Ронин.

– И поэтому ты сейчас прибежал к мамочке и плачешься. И дармовое пиво жрешь, – Хитоми, видимо, еще злилась на него.

– Я не плачусь, – пожал плечами Ронин. – Я просто предупреждаю, что собираюсь разобраться с Кудо‑кай так, чтоб они кровью ссали.

– Не надо, – сказал я. – Только не хватало нам систем залпового огня и танков.

– А насчет систем залпового огня я не подумал, – признался Ронин, скребя затылок. – Хорошая, кстати, идея…

– Рик, не ляпай при этом маньяке ничего, – вмешалась Хитоми. – Иначе он примет это как руководство к действию. А учитывая его извращенную фантазию…

– Отставить РСЗО! – рявкнул я.

– Есть отставить, – с видом обиженного ребенка, которому не дали поджечь участок кэйсацу, сказал Ронин. – Но все‑таки…

– Тебе ясно сказано? Все, идите минимизируйте потери, стирайте трусы рядовым борёкугаям, а Кудо‑кай займемся мы.

– Вот теперь я действительно боюсь, – сказал Ронин.

– И делаешь это не зря, – сказала Хитоми, спрыгивая с подоконника. – Мы умеем веселиться по‑настоящему.

– А вы ждите указаний, – бросил я ему. – Там Синигами что‑то думает, как надумает – я вам передам. Решайте пока вялотекущие задачи…

– Вялотекущие, как ваша шизофрения, – фыркнула Хитоми, пользуясь случаем поддеть Ронина.

– Ну хоть поприсутствовать при вашем совещании можно? – обиженно заметил Ронин.

– Да присутствуй, может что и посоветуешь, – сказал я. – Что мы знаем о клане Кудо‑кай?

Аямэ уже листала экраны, бегло проглядывая текст.

– Очень старая группировка, по типу клановых отношений внутри – тэкия.

– То есть феодальные традиционалистские черты, система пожизненного найма, сплоченность на уровне братьев, – прокомментировал Ронин. – С такими всегда было трудно работать, чужаков они не любят. Даже тех, которым платят. Долбаные бандитские самураи старой школы.

– Видимо поэтому, клан находится в упадке. Сейчас традиционные ценности среди якудза не в моде.