– Не успеем, – предупредил Такэда. – Танкер раньше врежется в пирсовую зону у мануфактуры, чем мы причалим.

– Да пофигу, – отмахнулся Ронин. – Раз не успеваем, будем изображать естественную реакцию, ужас, и все такое. Все равно всех эвакуируют.

– А фургон? – Такэда усмехнулся.

– Да, с фургоном палево, – согласился Ронин. – Ладно, поддайте ходу, будем импровизировать.

Такэда вывел ручку дросселя до отказа вперед, и баркас на всех парах помчался к причалу. Едва он коснулся кранцами пирса, Ронин и Такэда соскочили на берег.

– А швартоваться кто будет? – возмутился хозяин баркаса, и тут же упал от сокрушительного удара в челюсть.

Ронин потер кулак, поправил рюкзак на плече и подогнал Такэду:

– Не спать! Счет идет на секунды. Не успеем покинуть портовую зону до начала главного шоу, могут возникнуть проблемы.

Они забрались в кабину фургона, и Ронин тут же активировал автопилот. Робокар едва успел прокатить по набережной мимо мануфактуры, как в нее врезался танкер. Форштевень смяло, словно обшивка была сделана из фольги, а не из первосортной судостроительной стали, но это не остановило судно. Колоссальная инерция продолжала толкать его вперед, все больше сминая металл, пока сварные швы не начали со скрежетом лопаться, выпуская наружу тонны топлива. Оно волной накатило на берег, смывая все на своем пути, свернуло ограждение мануфактуры, подобно цунами, ударило в главное здание, вышибая стекла, сбивая людей с ног. Раздались крики, звон, скрежет.

Поток снес один из ангаров, в котором хранилась готовая продукция, из‑за чего десятки голых женщин, неотличимых от настоящих, начали кувыркаться, тонуть и выныривать в рукотворной реке из топлива. Мелькали изящные руки, бедра, груди и задницы. Наконец поток остановился, залив не только всю территорию мануфактуры, но и несколько прилегающих участков. Робогейши остались лежать в склизкой грязи – некоторые ничком, некоторые лежа на спине, уставившись в небо зрачками выключенных камер.

– А теперь маленький «бум», – произнес Ронин, и нажал на кнопку дистанционного детонатора.

Несколько небольших зарядов на искореженной палубе сработали цепочкой, воспламенив топливо. Волна пламени стремительно разбежалась в стороны, превращая то, что осталось от мануфактуры, в пылающий ад. Красно‑дымные языки огня, вздымались на десять‑пятнадцать метров, уничтожая в зоне разлива не только все живое, не только все, что могло гореть, но и все, что имело температуру плавления ниже восьмисот градусов.

Робогейши быстро скукожились и потеряли шикарный товарный вид, затем вспыхнули, начали плавится, а когда их аккумуляторы высокой емкости разогрелись до критической температуры, каждая из искусственных женщин взорвалась, подобно бомбе, раскидав по округе раскатистое эхо и превратившиеся в пыль кристаллы с личностью никому неизвестной женщины.

– Девчонки, просто огонь, – прокомментировал Ронин. – Взрывные оказались штучки. Но это не все.

– А где еще? – Такэда напрягся.

– Их же производили не для того, чтобы валялись на складе. Часть отправили в публичный дом рангом повыше, чем у господина Хитоси. Так что для нас веселье еще не закончилось.

– Эй, красавчик, пойдем развлечемся! – размалеванная девица со слоем штукатурки показала мне фигу по старому японскому обычаю – так обычно проститутки завлекают своих клиентов.

– Спасибо, не надо, – пробормотал я. Никакого желания поймать что‑нибудь на конец у меня не было. Да и с сексом у меня было все нормально, Кошка отрывалась на мне так, как только кошки и могли. К тому же в Йошивара я прибыл не за половухой в мыльницах.

– Да я чистая, без блохи и триппера, – хриплым пропитым голоском сказала проститутка.

Я уже развернулся, чтобы дать резкую матерную отповедь, и заметил хитрые огоньки в смеющихся глазах.

– А ты и поверил! Ну ладно, давай двадцатку, аватару тоже жить на что‑то надо.

Я достал две коричневые купюры по десять тысяч йен и сунул в наманикюренную руку. Вряд ли писатель и философ, изображенный на ней, думал, что он пойдет по рукам за дешевый секс на задворках.

– Ну, пойдем! – сказал аватар. – Трахаться не рекомендую, у носителя гепатит С. Хотя триппера нет, она правду сказала.

– Час от часу не легче, – пробормотал я.

Мы поднялись в какой‑то клоповник с оборванными пожелтевшими обоями, дряхлой древней мебелью и плохо застеленной кроватью с покрывалом в каких‑то очень подозрительных пятнах.

– Да ты присаживайся, не бойся. Руки потом помоешь и нормально, – посоветовала мне проститутка.

– И за это двадцатку? – сказал я. – Мне должны приплачивать, а не я.

– Кстати об этом, если уж зашел разговор, – подмигнула проститутка и передала мне стопку платиновых карточек, перехваченных банальной банковской резинкой. – Вот вам материальная помощь и подъемные на клан Есида. Все правильно сделали, развиваться надо.

– Ну тогда уж если речь зашла об этом, то вот список того, что Мизуки хочет запатентовать сразу, – я подал ему бумагу, надо же поддерживать его общение в неэлектронном стиле.

– Хорошо, я просчитаю линии вероятности и дам ответ при следующей встрече, перенесем ее на послезавтра, – она пробежала глазами список, и убрала в сумочку. – Пока что ваша работа идет как надо.

– Стараемся, – пожал плечами я.

– Старайтесь, – она полезла в тумбочку и достала папку. – Вот, ознакомьтесь.

– Кто это? – спросил я.

– Новый член совета, точнее секты Нанда. Они вербуют их быстрее, чем вы уничтожаете.

– Чем он известен?

– Своими разработками в области вооружений. Броня «Самурай» – знакомое название?

– Стандартный комплекс Сил Самообороны для действий в условиях полного информационного взаимодействия. Старая модель.

– А вот это новая модель, – аватар достала из папки какой‑то очередной футуристический эскиз очередного суперсолдата будущего. – «Хатамото».

– Оригинально, – хмыкнул я, рассматривая что‑то такое еще меньше похожее на человека. – И что она может по сравнению со старой? У «Самурая»‑то куча опций, в которых трудно разобраться, у нас в таких антиквариатах линейная пехота в атаку ходила. А вот «Хатамото» – нет, не помню, были еще американские «Ультрамарин XL», но их было по пальцам пересчитать.

– Значит, вы справились с этим здесь и сейчас. «Хатамото» напоминает первый «Ультрамарин», точнее, американцы содрали его, выкрав разработчика. Вам же нужно его ликвидировать.

– Зачем? – тупо задал вопрос я, потому что действительно не понимал. – Мы таким образом лишаем себя в будущем защиты. Имей каждый солдат «Ультрамарин», мы бы…

– Только отсрочили наступление неизбежного, – вздохнула аватар. – Наша цель – не победить в заведомо проигрышной войне, а не допустить ее, убрав ключевые элементы для ее возникновения.

– Тогда не проще ли убрать нага? – спросил я.

– С ним мы разберемся сами. Поверьте, так будет лучше, – твердо сказал аватар.

– Все понял… – я стал подниматься с кровати.

– Это первое, – остановила меня жестом руки аватар. – Есть и второе, и третье.

– Ну надо же, – пробормотал я, плюхаясь обратно на диван.

– Разгром завода Кубота одобряю, меньше будет проблем в будущем, возможно адепты не получат боевых мехов с такой легкостью, как показывает линия вероятности. Но с Кубота‑кай еще не покончено. Так что необходимо зачистить их верхушку, как и Тамуро. Полностью. Под ноль. И третье, частично вытекающее из второго – у Кубота есть еще одна лаборатория, на этот раз не магии, а андротехники. Там как раз сидит тот мясник, который потрошил мозги подопытных.

– Зачистить?

– Само собой. Эта технология не должна выйти за рамки лаборатории. Но суть не только в зачистке. Вы должны захватить последний прототип, разработанный в их лаборатории, который скоро выйдет на рынок. Называется он «Ойран».