Судя по импланту, мы уже приближались к границе той самой зоны, отмеченной на карте. Довольно быстро, если учесть, что уже рассветало, и солнышко уже поднималось над горизонтом.

Мы вышли на прогалину в джунглях между небольших холмов.

– Что‑то мне это место не нравится, – сказала Хитоми. – Прямо как для засады…

– Кастуем Малое Чувство, – сказал я, и незаметно для проводника сложил мальцы в мудру.

– Предчувствия нас не обманули, – сказала Мизуки.

Один, два, пять, десять, двенадцать… И это не муравьи и не лягушки – люди.

– Ну вот и пришли, – злобно‑торжественно сказал проводник.

– Что, уже граница зоны поиска? – вроде бы беззаботно спросил я.

– Для вас – да.

– Бьем! – скомандовал я, и три волны магии прокатились по джунглям, оставляя за собой трупы и оглушенных противников.

Особенно было любопытно наблюдать за проводником – глаза его выкатились из орбит от изумления, а затем он кулем рухнул там, где стоял.

– Ну что, пошли посмотрим, кого нам Они принес? – спросил я.

– Живых оставлять? – спросила Кошка.

– Одного‑двух, если сможешь определить главного. Остальные трупы обыщем.

– Поняла, – с удовольствием сказала она, и достав танто, скрылась в джунглях.

Ох и тяжкая это работа! Пока мы перетащили все тела из засады на прогалину, аж взмокли.

– Да, нас тут ждали, – Хитоми вытерла рукавом камка лоб, и злобно пихнула обездвиженного проводника ногой в бок. – Ну что, начнем вечер откровений?

– Сначала проведем шмон. Может, это подскажет, откуда они.

– Да и смотреть не надо. На всех телах тату клана Кикути. Его бойцы.

Действительно, его. Значит, боевики противного клана. Ну экипированы они были довольно скудно – русские автоматические винтовки, только и способные работать в таком климате, армейские ножи или мачете…

– Я взяла этого, – Кошка еще раз от души врезала сапогом под ребра одному из лежащих боевиков. – У него оказался кайкэн.

– Ты думаешь, он самурай? – усмехнулся я. – Может это просто красивый трофей.

– Ну трофей не трофей, – запасливая Хитоми, имеющая слабость к холодному оружию, упрятала кинжал в ранец, – а все‑таки статусная вещь, положена только самурайскому сословию. Простолюдинам нельзя было носить под страхом смерти.

– Ты еще эпоху Эдо вспомни, – сказал я.

– Я и не помню, когда он правил.

– Я тоже не помню, я не такой старый.

– Ты что, разве не плакал, когда динозавры вымерли? – подколола меня Мизуки.

– Не, что‑то не захотелось. Но помню, когда драконов кормили красивыми молодыми девственницами, – ухмыльнулся я. – Особенно много болтающими.

– Ну в этом плане я чувствую себя совершенно защищенной, – хихкнула Мизуки. – Мне это уже не грозит.

Ночь прошла спокойно. Такэда и Ронин хорошо поужинали, разошлись по комнатам и уснули. А наутро Такэду разбудил запах яичницы с беконом. Устоять перед этим было трудно, Такэда надел кимоно и поспешил на кухню.

– Сегодня у нас завтрак чемпионов, – сообщил Ронин, доставая контейнеры из кухонного комбайна. – Много белка, много желтка, и жир.

Такэда уселся за стол и произнес:

– Чувствую подвох.

– Я уже несколько раз пел оду вашей интуиции, поэтому опущу эту часть. Да, подвох есть. Что вы знаете о клане Кикути?

– Ну… Мелочевка. В основном наркота. Есть свои фермы в глухих джунглях на материке, но выше определенной планки они не прыгают. Погоди, а ты сам о них что, не знаешь?

– Вот, не сталкивался, – ответил Ронин. – Они меня не нанимали, меня против них не нанимали тоже. В общем, остались как‑то в стороне от моего внимания.

– А теперь попали? – удивлено спросил Такэда.

– Попали, но не в зону моего внимания, а в зону внимания нашего покровителя.

– Понятно. Отдыха не будет.

– Однозначного ответа на этот вопрос я дать не могу. Он сказал, что сильно спешить не надо, у него тоже какие‑то дела, и его не будет на связи. Но мой опыт взаимодействия с криминальными структурами показывает, что после уничтожения Тамуро‑кай и серьезного пинка по финансовому стержню клана Кубота, стабильность межкланового взаимодействия сильно нарушена, и начнутся движения, которые не в наших интересах.

– Например?

– Например, Кикути, которые, как вы выразились, не перепрыгивали определенной планки, могут ее перепрыгнуть, чем усложнят нам работу.

– Да я бы и так их не стал недооценивать. – Такэда вздохнул. – Маленькие пауки часто опаснее крупных. Если брать, что мне известно о Кикути, то там ничего хорошего. Другие кланы имели полулегальный бизнес, делали длинные инвестиции, вроде изучения магии, создания и освоения передовых технологий, вроде андроидов. В результате они крепко стояли на ногах, но не имели очень уж больших оборотных средств, все было вложено в недвижимость и средства производства. С Кикути все иначе. Они рвачи. Долгосрочных инвестиций не делают, орудуют больше на материке, чем в Японии. Источники финансирования – грабежи, рэкет, наркотики.

– Ну, я бы сказал, что это хорошо, – прикинул Ронин.

– Чем?

– Хотя бы тем, что если они не инвестируют в будущее, а кладут все в карман, значит, у них оборона слабенькая. Ни нормальной брони, ни нормального оружия, ни ПЗРК, ни ударных дронов.

– Может и так, но они добывают деньги, в основном, силовым путем. У них много боевиков нижнего звена. Оружие не супер, но его тоже много. Набирают они самое отребье, берут под крыло байкеров, гопоту, кто готов за еду работать. В общем, не так уж там все и радужно. Да у них нет продвинутых штучек, как у тебя, но зато у них орава головорезов, а нас двое.

– Ну… – Ронин задумался. – Как говорили древние римляне, дескать, победа требует подготовки. Вы знаете какой‑то из их объектов?

– Они промышляют одним из самых древних способов, приписываемых якудза – портовой контрабандой и контрабандой вообще. У меня были информаторы в порту, там есть несколько строений, которыми через подставных лиц владеет Кикути.

– Порт не подходит, – уверенно заявил Ронин. – Там сейчас все на ушах стоят после устроенного нами пожара. И якудза, и полиция, и силы самообороны. К тому же, пока наш покровитель занят, его хакер не будет за нами подчищать изображение с камер и отводить внимание «Реми». Пару дней нам самим о себе придется позаботиться и поосторожничать. Так что порт отпадает, туда мы соваться не будем. Еще варианты?

– Из известных мне еще два. Один – большой склад на северной окраине, в промзоне. Управляет им вака‑гасира клана Кикути по прозвищу Комори, специалист по рэкету и крышеванию, но по совместительству окучивает всякое отребье – уличных продавцов наркоты, байкеров, грабителей. Типа, разрешает им щипать народ, но за это берет процент или нагружает своей работой.

– Ага. – Ронин с пониманием кивнул. – Понятное дело, что платить процент никто не хочет, соглашаются на работу.

– Именно. А работа – продавать наркоту. Поэтому склад имеет легальную часть, контрафактные строительные материалы, которые где‑то за городом производят и выдают за фирменные. Ну, короче, такое, за что, в крайнем случае, можно отделаться штрафом. К тому же старшие инспекторы участков вокруг складов на прикорме, и особо нос в дела Комори не суют. Ну и вторая часть склада нелегальная. Это наркота, замаскированная то в мешки цемента, то в банки с краской. Ее Комори фасует и раздает всякой шушере, та ее продает на улицах. Шушера эта, с одной стороны, не часть клана, с другой шакалит на клан, поэтому на них никто не наезжает. Типа под крышей.

– С этим местом понятно, – задумчивым тоном произнес Ронин. – Народу там слишком много ошивается, сложная цель. Приезжают, уезжают. Не вломишься, как в бордель Кубота или в небоскреб Акайя. Точнее, вломиться можно, но толку мало. Если там из членов клана только Комори, то единственное, что там можно сделать – уничтожить наркотики.