– Ну как? – придирчиво и с надеждой спросила Мизуки.

– Хм, нормально, – я поднял руку боевого костюма и покрутил ею перед собой.

– Не совсем, – Мизуки посмотрела в свои хитрые приборы, отозвавшиеся пляской цветных линий на экранах. – А сейчас?

– Еще лучше, – я пошевелил пальцами безо всякого сопротивления. – Даже на пианино сыграть смогу.

– Ты? – со смешком бросила на меня взгляд она. – У тебя медведь на ушах топтался. Куда тебе. Максимум на барабане, и то скаутском.

– Но‑но, попрошу! – шутливо ответил я.

– Не, можешь не просить, – она потыкала пальцем в кнопки.

Трофейный «Хатамото» был ценным приобретением – боевой костюм нового поколения с огромными возможностями. При этом легким и удобным. Однако чувствовалось, что это всего лишь прототип, некоторые косяки присутствовали.

– Вот так лучше. Пройди в присядку, что ли…

– Издеваешься? – я погрозил ей пальцем.

– Ладно, снимай, – вздохнула она. – Будем думать.

– А что тут думать? – я нажал несколько фиксаторов и стал отсоединять навесные части. – Хорошая штука, в хозяйстве полезная. Обязательно опробуем на подходящей миссии.

– Перед тем, как его пробовать, придется внести некоторые изменения по образцу «Ультрамарина XL».

– Большие?

– Достаточные.

– А что с ним не так?

– Да с ним‑то все так, последний шедевр инженерной мысли… на данный момент. В наше время они устарели окончательно.

– Ну я бы не сказал, что устарели. Линейщики вообще в двухсотлетних «Самураях» ходили…

– Именно. Потому что в свое время их произвели столько, что на складах длительного хранения скопилась чертова туча никому не нужных новеньких «Самураев» на случай войны. Были бы законы об обороте боевой амуниции другие, их бы крестьянам продавали, чтобы те кувой землю обрабатывали.

– Или якудза камой владельцев этой земли.

– Вот поэтому и не продают, – констатировала Мизуки, и склонилась над костюмом, что‑то измеряя и делая пометки по ходу.

– Наброски? – кивнул я

– Усовершенствования. Вот как раз будет работа тем, кого я беру на свою фабрику. Пускай делают доработку.

– А не поймут, для чего это надо? Запчасти‑то специфические…

– Ну поймут и поймут, – пожала она плечами. – Какая разница? Не их собачье дело. Их дело – сделать это молча и получить неплохие деньги.

– Будут ли они молчать? – спросил я.

– Будут. Штрафные санкции жесткие – увольнение с внесением в черные списки работодателей, да еще огромный минус в социальный индекс – и все, нищий‑любитель на панели. Здесь как‑то соцобеспечение не развито, – Мизуки отложила в сторону планшет и взяла одну из навесных панелей. – Ага, вот здесь тоже надо изменить. Ладно, пойду заниматься наймом персонала и начинать производство.

– Не слишком спешишь?

– Я? Сам подумай. Миссия может поступить в любой момент. Костюм пока, как я считаю, не готов. Завтра‑послезавтра еще сладкая парочка привезет железную тетку, с которой тоже надо разбираться. Помимо этого я взвалила на себя производство.

– Ну, сама знаешь – в армии инициатива наказуема и имеет своего инициатора, – я усмехнулся как можно более гнусно‑ехидной улыбкой. – Так что извини.

– Я же для всех нас стараюсь, – надула губы Мизуки. – И для общего дела. Не хотела бы – зарядила пару патентов и лежала бы себе на диване, холодное пивко потягивала. А уж не связывалась бы с инженерным обеспечением группы. Я тут, как дура, рву себе пятую точку на «Юнион Джек», а он еще и недоволен.

– Ладно‑ладно, погорячился, – примирительно сказал я.

– Что тут у вас за шум? – в пристройку, превращенную в домашнюю мастерскую вошла Хитоми с банкой ледяной газировки в руках.

– Ничего, – обиженно сказала Мизуки.

– Ладно, вы тут оставайтесь на хозяйстве, а я пошел на стрелку с очередным аватаром, – попытался я лихо срулить с темы.

– Ага, обидел девчонку и сваливаешь? – сказала Кошка.

– Никто никого не обижал. И вообще, на начальство не обижаются, а выполняют его приказы, – вот же спелись, у Хитоми материнский инстинкт проснулся что ли? Ну надо же… – А сегодня у нас по плану с ним встреча. И между прочим, для Мизуки она важна больше. Не забыла про список технологий, которые хотела запатентовать, а?

И тут у Мизуки зазвонил смартфон.

– Да. Что? Кто? Да, подъеду, – Мизуки выглядела озабоченной. – Отбой.

– Кто и что? – спросил я.

– На нас решили наехать. Приехал какой‑то хрен с горы и предлагает крышу.

– Ну поехали, поговорим. Аватар обождет.

Когда мы подъехали к воротам завода, нашим глазам открылось живописное зрелище. Донельзя грязный вонючий байкер верхом на раскрашенном черепами и прочей сатанинской шнягой мотоцикле, весь расписной. Художества мастера татуировок можно было лицезреть поверх кожаного с заклепками жилета.

– Ты, штоль, хозяин? – обратился он ко мне.

– Я, – сказала Мизуки.

– О, – оживилось животное на байке, – баба! Так вот, киса, слушай сюда. Тут все платят нам, «Токийским Ёкаям». Так что с этой халупы ты башляешь нам лям йен в месяц. Или сожжем ее нахер, а тебя умоем кислотой, поняла?

Я тихонько наступил Мизуки на ногу.

– Она поняла, – сказал я. – Кому башлять?

– Заедешь в пятнадцатый квартал и спросишь Кена, поняла, киса? Может он тебе и скидку сделает, если натурой забашляешь, – животное заржало, ему видимо это показалось остроумным. – Так что в восемь, не опаздывай.

И животное с пробуксовкой, обдав нас вонючим дымом – байкеры электромотоциклы не признавали – рвануло с места.

– Ну что, навестим ёкаев вечерком? – выдвинул я разумное предложение. – Давно мы на забое свиней не подрабатывали.

– Какие они ёкаи, стадо грязных свиней, – обиженно сказала Кошка. – Они еще ёкаев не видели. И вообще, киса – это я!

– Мизуки, костюм для работы готов?

– Может, не надо его светить?

– Ладно, придется по старинке, голыми руками. А пока, давайте соберем все данные, какие можем, на этих ёкаев с горы.

Райончик был еще тот. Уже на входе было видно, что это насквозь криминальная территория, причем такая, что полиции сюда соваться явно не рекомендуется – разберут на запчасти, оставив на память фуражку. А облаву здесь проводить только Силами Самообороны с бронетехникой и мехами. И то, возьмут только бомжей, конченых торчков и шалав низкого пошиба, а все «конкретные пацаны» сделают ноги намного раньше, чем нога первого меха ступит на эту территорию.

– Действуем, как и договаривались. Пленных не брать, зачищаем под ноль.

– Понятно, – сказали в один голос Хитоми с Мизуки.

Мизуки шла открыто, а вот мы с Кошкой были под Скрытом, который отводил глаза всем.

– О, ты смотри какая киса? – заржал один из байкеров, гревший руки около бочки из‑под соляры, в которой развели костер. – Ну‑ка давай развлечемся, я тебе покажу по‑байкерски…

– Это, наверное, руль грызть, пока тебя сзади имеют, – прокомментировал я по импланту.

– Я к господину Кену, – подпустила дрожь в голосе Мизуки. – Он меня ждет.

– А чем тебя наши не устраивают? – сально осклабился байкер, похлопывая себя по бугорку на кожаных штанах в облипку.

– У него маленький. Эх, хотела бы я ему сказать это вслух, – посетовала Мизуки.

– Держи себя в руках. Понимаю, это трудно. Играй роль «барышня и хулиганы».

– Обожди, Ратто, – сказал другой байкер постарше. – Не путай развлечения и бизнес.

– Ну тогда на обратном пути, – подмигнул Мизуки байкер. – Когда с делами будет покончено.

– Он не подозревает, насколько прав, – сказала Хитоми.

– Начинаем!

Дождавшись, пока байкер отведет Мизуки внутрь, мы спокойно подошли к ничего не видящему и не подозревающему байкеру.

Легкий свист вакидзаси Хитоми сменился стуком отрубленной головы о мостовую.

– Групповая цель, пятеро у входа.

– Бери.

Хитоми сделала жест пальцами, и только что гоготавшие и хлебающие пиво байкеры рухнули на мостовую с почерневшими лицами.