— Казнить! Казнить! — загомонили разбойники.

Кунам поднял руку. За ним было последнее слово.

Рвач — даже при свете костра было видно — задрожал всем телом. Атаман подождал, пока толпа успокоится, и спросил:

— Ты правду сказал, Демьян?

— Всё, как есть, без утайки! — горячо ответил Шумахов. — Рвач — злейший враг липецкому народу, прихвостень супостата Олега и убийца нашего славного князя Святослава!

— Я не убивал! Не убивал! — рухнул на колени Рвач и на четвереньках пополз к атаману.

— Ты подослал наймита, а это даже подлее, чем если б убил сам! — выкрикнул Демьян.

— Я не виноват!.. Я не виноват!.. — бормотал Рвач, хватая за ноги Кунама. — Это Олег Воргольский во всём виноват!..

— Пшёл прочь! — пнул предателя в лицо атаман и повернулся к разбойникам: — Вздёрнуть его, как Демьян сказал!..

Через десять минут на верхушках двух елей раскачивались две окровавленные половины тела воргольского боярина. Разбойники спешно снимали лагерь, торопясь на помощь князю Александру.

— Татарок побить! — приказал Кунам. — Обоз готовить к отправке домой.

— Зачем их убивать? — неожиданно вступился за полонянок Демьян. — Невелика доблесть для мужчин!

— Убить их надо хотя бы затем, чтоб не рожали врагов наших! Каждая татарка родит несколько будущих воинов, которые, когда вырастут, начнут грабить русские селенья!

— Этим ты ига на нашей земле не остановишь, — возразил Демьян. — И не с бабами сражаться надо, а в честном бою заставлять врага бояться нас и считаться с нами! Да и не по-христиански это!

Кунам усмехнулся:

— Ну, ты прямо как князь заговорил! И что предлагаешь? Отпустить?

— Отпустить, — твёрдо промолвил Шумахов. — Это будет и по-христиански, и по-русски!

Атаман долго молча смотрел на молодого витязя, наконец усмехнулся:

— Ну ладно, будь по-твоему... — И в сторону: — Тяпка! Ослобони полонянок!

— Чё?! — разинул рот Тяпка.

— Ничё! Пущай идут на все четыре стороны. — И подмигнул: — Так надо. Военная хитрость.

Некоторое время всадники держались рядом с обозом, но телеги тащились медленно, и нетерпеливый Демьян взмолился:

— Атаман! Бросаем обоз! Наши там бьются, а мы...

Кунам кивнул:

— Угу. Пора. — И старшему обоза: — Езжайте правым берегом Воронежа, лесом, прямо в Поройскую пустынь. А там уже и до нашего, — ухмыльнулся, — дома рукой подать. Мы же поскачем к Тешеву монастырю, перейдём Дон — и на Воргол. — Повернулся к Демьяну: — Слышь, ты бы свою Машку в обозе оставил. Не боись, ребята не тронут. А уж после Воргола окрестим её и вас обвенчаем. В пекло-то брать девку опасно.

Дёмка вздохнул. Он понимал, что атаман прав, оглянулся на Бултумай и... и замотал головой:

— Не! Не могу я её оставить, да она и сама от меня ни на шаг. Нет, мы вместе.

— Дело твоё, — пожал плечами Кунам.

На ночёвку отряд стал в Тешевом лесу близ монастыря. Было время вечерней службы в честь Святой Троицы-Пятидесятницы. Разбойники вошли в храм и присоединились к молящимся монахам, а потом исповедовались и причастились. После этого они покинули монастырь, чтобы отдохнуть перед предстоящим жарким днём.

Кунам же позвал сыновей Тяпку и Руса, Демьяна и разбойника по кличке Козёл (звали его так за быстроту и прыгучесть). С Демьяном пришла и татарка. Кунам посмотрел на неё, хмыкнул, но промолчал.

— Если князю наша помощь ещё нужна, — сказал он, — то мы сразу вступим в бой, конечно же, оценив обстановку. Крепость Воргола сильна своими стенами, и липецкая дружина небось вокруг неё мечется, проливая много напрасной крови. Кто из вас кремник хорошо знает?

— Я там был, и меня там чуть не казнили, — подал голос Демьян.

— И где же в кремнике самое слабое место? Мы — люди лесные, в чаще или степи биться привычны, а вот что с крепостью делать, ума не приложу!

— Я знаю, что делать! — сверкая глазами, вскочил Рус. — Заберёмся на стену быстро и неожиданно и... и без лестниц!

— Во даёт! — поморщился Тяпка. — Как это — без лестниц?

— А так! — отмахнулся от старшего брата Рус. — Как кошки, цепляясь за брёвна, — вот как! Атаман! Самый сильный из наших людей станет у основания стены, а ему на плечи — другой, потом третий... И так достанем до верхушки. И первым затеет бой на стене Козёл, он дюже проворный. За ним — остальные, ну а тогда уж и дружинники князя с лестницами пущай подсобляют. Только надо найти в кремнике самое низкое место.

— Самая низкая стена со стороны реки. Кремник там низкий, да берег крутой, — сообщил Демьян.

— Но один-то человек станет? — спросил Рус.

— Станет, — кивнул Демьян.

— Ну, ты, Рус, у нас просто воевода! — одобрительно похлопал по плечу сына атаман. — Раз там берег обрывистый и невозможно поставить лестницу, значит, и атаки оттудова воргольцы не ждут. Коли мы первыми ворвёмся в Воргол, на всякий случай предупреждаю: князь Олег мой. Я сам должен убить его!

— А понравится ли это Александру Ивановичу? — покачал головой Рус. — Ежели князь погибнет от руки простого...

— Ладно! — помрачнел Кунам. — Там видно будет. А теперь всем отдыхать...

Едва забрезжил рассвет, ватага Кунама была уже на ногах, готовясь к выступлению. Шумела лесная братия, ржали лошади. И вот зычный возглас атамана:

— На ко-о-онь!..

Когда разбойники перешли вброд Сосну и пошли намётом левым её берегом прямо на Воргол, было уже светло. Ещё издали услышали они набат церковных колоколов и жутковатый гул боя.

— Воргол держится! — крикнул Демьяну атаман. — Передай по тревожной цепочке, чтоб все были готовы, как условились.

Со стороны Воргола потянуло ветром, и густо запахло гарью. Слышны были крики атакующих, ржание лошадей, вопли раненых.

— Воргол, похоже, горит! — прижимаясь к холке коня, прокричал Кунам Демьяну. — Поспешим! С нами Бог!..

Воргол действительно горел, но все попытки липчан взять его были безуспешны. Осаждающие суетились под стенами, ставили лестницы, ползли по ним, однако защитники города вновь и вновь опрокидывали их вниз. Люди с воплями падали, мёртвые оставались на земле, покалеченные корчились от боли, легкораненые вскакивали и отбегали в сторону, давая дорогу новым наступающим. В некоторых местах на головы атакующих лили смолу и кипяток, и рёв многих глоток оглашал окрестности.

— Где та стена? — на скаку спросил Шумахова атаман.

— Вон там, южнее! — указал кнутовищем Дёмка. — Быстрее!..

Князь Александр, заметив появление незнакомых всадников, сперва было заволновался, думая, что откуда-то Олегу пришла помощь. Но он вдруг узнал молодого Шумахова и понял, кто эти люди.

А новые ратники стремительно подскакали к южной стене Воргола, спешились и на глазах изумлённых липчан и татар, становясь на плечи друг другу, стали карабкаться наверх. И вот они уже завязали бой на стене кремника, тесня его защитников. Многие дружинники князя последовали их примеру, и, стремясь сбросить врага со стен, воргольцы невольно оголили другие участки крепости. Теперь липчане и татары с помощью штурмовых лестниц уже беспрепятственно влезали на стены, и сражение перекинулось на улицы Воргола. Загорались всё новые и новые деревянные строения, но тушить их было уже некому.

— Князь! Надо прорываться из города! — подбежал к Олегу бледный как смерть Ермолай.

Олег сам дрожал от страха.

— А как? Нас сразу схватят!

— Собирай вокруг себя конную дружину, а я прикажу открыть восточные ворота, — скомандовал совершенно растерявшемуся князю Ермолай. — Там нападающих меньше, даст Бог, прорвёмся!

Князю подвели коня, и несколько десятков дружинников, окружив его плотным кольцом, двинулись к восточным воротам. Но этот манёвр заметил Кунам и крикнул соратникам:

— Коня мне! Душегуб уходит!..

Разбойники вихрем налетели на отступающий отряд князя, и завязалась кровавая схватка.

— Тяпка! Олег мой! — рубя врагов направо и налево, прохрипел Кунам. — Куда поперёд батьки лезешь, щенок?!