— Ахмат Бухарский приехал, просит принять! — доложил посыльный.

— Что ему надо?

— Узнать? — испугался нукер.

— Сразу надо узнавать! — оскалился Ногай, и нукер рухнул на колени. Ногай помедлил немного и сказал: — Встань и позови сюда этого проходимца...

Темник указал рукой на ковёр, и бывший баскак сел.

— Что надо? — спросил Ногай.

— Князь Александр Липецкий затевает на границе твоих владений строительство крепости, чтобы угрожать тебе, о всемогущий!

— Чем же он может мне угрожать? — усмехнулся Ногай.

— Непокорностью и набегами, — чуть раздражённо ответил Ахмат. — Он уже начал грабить и убивать твоих подданных, и ты, всемогущий, знаешь, что этим летом он разорил два юрта, побил много бахадуров и опозорил их жён.

По мере того как всё красноречивее живописал Ахмат ужасы, которыми грозит Александр Липецкий, Ногай багровел всё сильнее и сильнее, пока совершенно не вышел из терпения и крикнул:

— Хватит! У меня и без твоего князя от забот голова болит!

— Но это тоже твои заботы, повелитель, — смело возразил Ахмат. — Нам такой сосед, как Александр, не нужен...

— Ладно! — остановил его темник. — Что предлагаешь?

— Пока князь Александр не отстроился, его надо уничтожить.

— А где он строит новый город, известно? — буркнул Ногай.

— Пока нет, но скоро узнаем.

— От кого?

— Говорят, Александр после разорения Воргола воспрял духом и начал строиться, как будто ты ему ярлык на княжение дал, — увёл разговор в сторону Ахмат. — Ты давал ему ярлык на липецкое княжение?

— Нет.

— Вот видишь, самовольничает! Потому я и предлагаю: пока он ещё сидит на первых брёвнах...

— Откуда знаешь, что на первых, а не построился уже?

— Я чую, что строительство только начинается...

— Ты шаман? — усмехнулся Ногай. — Никто ничего не видел, а ты уже чуешь?

— Скоро узнаем всё точно, — твёрдо пообещал Ахмат. — Я верных людей туда послал. Надо непременно раздавить этого непокорного раба!

— Хватит болтать! — резко оборвал Ахмата Ногай. — Если князь Александр сидит хотя бы на первом бревне, бери тысячу бахадуров, убей шакала и сожги всё, что он для строительства крепости заготовил. Действительно, я не потерплю у себя под носом никакого Липецкого княжества. И вообще, здесь татарская земля, а белые рабы пускай уходят за Дон, подальше с глаз моих. Мои данники должны жить не ближе Пронска и Новосиля.

— Для уничтожения этой собаки тысячи бахадуров мало, — осторожно возразил Ахмат.

— Бери полторы! — отрезал Ногай. — Только не упусти самого князя. Чтоб его голова была тут на шесте, понял?

— Постараюсь, о всемогущий! — почтительно поклонился Ахмат. — Можно собираться?

— Собирайся и без головы князя не возвращайся!

— Разобьюсь, а отыщу его! — пообещал Ахмат и стиснул кулаки: — Я на этих князей Липецких ох как зол!..

Молнией налетели татары на строителей. Липчане стали обороняться топорами, колами, брёвнами, камнями, рогатинами, но силы были неравны.

— Бей! — кричал Ахмат, размахивая саблей и поражая ею почти беззащитных смердов.

Князь Александр, без доспехов, с лёгким оружием и с небольшой, тоже легковооружённой дружиной, был в это время в лесу. Услышал шум, крики и ржание коней со стороны строящегося города.

— Что случилось? — насторожился князь. — Драку, что ли, они там затеяли?

— Беда, княже! — весь окровавленный, с рассечённой саблей щекой, прискакал и упал с коня один из строителей. — Татары... — И испустил дух, уставив потускневшие глаза в небо.

Набатно загудел главный колокол Успенской церкви, точно крича о смертельной опасности.

— На конь! Вперёд! — вскочил в седло князь Липецкий и поскакал к городищу. Туда, на гул набата, уже спешили разошедшиеся по округе на работы дружинники. Не подготовленные к рати, они сразу вступали в бой с превосходящими силами татарской конницы. И хотя им удалось внести замешательство в ряды врага и ценой своих жизней спасти некоторых беспощадно избиваемых строителей, переломить ход сражения дружинники не сумели.

Князь Александр был в первых рядах. Ахмат заметил его и, пробившись сквозь ряды воинов, выехал на личный поединок против князя. Александр вызов принял. Долго звенели клинки противников, и схватка вождей на время заставила всех остальных остановиться и с замиранием сердца следить за исходом поединка. Уступающий князю в росте и тем более сражающийся на монгольском коне, Ахмат всё время встречал удары князя снизу и, отражая их то саблей, то щитом, пытался в свою очередь уколоть противника. Но Александр, нападая, не забывал и про оборону. Не имея щита, он ловко уклонялся от выпадов Ахмата и шашкой отводил его оружие в сторону. Кони ржали, становились на дыбы, били друг друга копытами, как бы помогая своим седокам. Поединщики кружились на месте, разъезжались, а потом снова сходились на смертельную схватку. И вот, сблизившись с Ахматом в очередной раз, князь Александр вложил в свой удар столько силы, что кожаный щит Ахмата лопнул и остриё шашки князя поразило врага в лицо. Брызнула кровь, Ахмат взревел и рухнул с коня. Но в этот момент какой-то татарский воин пустил стрелу в Александра. Князь покачнулся в седле, но упасть не успел — его подхватили дружинники и устремились к лесу. Татары же окружили остальных липчан, и мало кому удалось вырваться из кровавого кольца. Побоище закончилось. Оставшихся в живых русских витязей связали.

И Ахмат остался жив. Лекарь обработал его рану, и он скоро очнулся. Оглядев одним глазом своих воинов, бывший баскак приказал поднять его. Долго смотрел на убитых и раненых, на пленных, на брёвна, уложенные в стену города и наваленные кругом.

— Где князь? — прищурил он уцелевший глаз.

— Убит, господин, — ответил один из нукеров.

— А где тело?

— Увезли урусутские нукеры.

— Тогда откуда же известно, что убит?

— Его увезли со стрелой в левой стороне груди. Навряд ли от такой раны оправится...

Ахмат побледнел от резкой боли. Тихо спросил:

— Погоню послали?

— Послали.

Однако погоня вернулась ни с чем. Липчане, петляя по лесу, сумели оторваться от преследователей. Они остановились в глухой кленовой чаще у реки Самовец, сняли с коня бесчувственного князя и положили на траву Симон осмотрел рану.

— Худо дело! — поднял он глаза на дружинников. — Принесите воды, да почище. Тут на берегу должны быть ключи, берите воду от самого источника.

Пока бегали за водой, Симон озабоченно думал, как вынуть стрелу. Тиун Арсений командовал остатками дружины. Позаботившись в первую очередь о безопасности, он далеко по кругу расставил дозоры, чтобы не допустить внезапного нападения татар.

Симон достал из сумки, всегда находящейся при нём, лекарственные отвары, мази, перевязочный материал. Принесли воды, и лекарь осторожно обрезал ножом вышедшее из спины князя остриё стрелы. Подозвал несколько человек и велел удерживать раненого в сидячем положении. Набрал в обе руки зловонной мази и приказал самому сильному дружиннику:

— А сейчас, Завидон, ты резко выдернешь стрелу.

Витязь побледнел:

— Не могу!

— Дёргай! — гаркнул Симон.

И Завидон, не помня себя, рванул окровавленное древко из груди князя, а Симон мгновенно начал растирать рану. От боли Александр на миг открыл глаза, но тут же снова потерял сознание.

— Умирает! — завопили дружинники.

— Заткнитесь, бабы рязанские! — рявкнул Симон, продолжая втирать мазь в рану. — Прочь отсюдова!

Но никто не отошёл, все стояли в оцепенении. И тут прискакал дозорный и доложил, что поблизости рыщет небольшой татарский отряд.

— Оставаться нельзя! — заявил Арсений. — Увозить князя надо!

— Куда увозить? — нахмурился лекарь. — Он кровью изойдёт от тряски. Уводите татар.

— Завидон! — крикнул тиун. — Бери пяток ребят и действуйте!

Смельчаки ускакали и буквально в нескольких сотнях шагов наткнулись на татар и увлекли их за собой. Увы, в той отчаянной гонке, в игре со смертью погибли трое дружинников, но двое оставшихся увели врагов далеко от Самовца, к Матыре.