— А кого ж?

— Порфирия с ушкуйниками, — ветрел Фома. — Эти обязательно придут Прохора с Калистратом искать, а они... а они...

— Где? — насторожился Трофим.

— Да побили мы их, — пробасил молчавший до того Ксенофонт.

— Господи! — всплеснул руками Трофим и перекрестился. — С кем связался! Они наворочали, а мне расхлёбывай!

— Не хнычь! — вылез из-за стола Маркел. — Что сделано, то сделано, назад не вернуть. Надо думать, как быть дальше.

— Дозоры выставить, — предложил Козьма. — В случае чего, хоть встретим их достойно.

— Тьфу, встречальщик хренов! — плюнул Трофим. — Дозоры выставить надо, но не для того, чтоб резню тут устраивать, а чтобы кому-то быстро когти рвать отсюдова без осложнений. А что Прошку с Калистратом прикончили, это даже хорошо. Они до Керженца у меня побывали и обо всём догадались. А теперь Порфирию об этом никто не расскажет. Мне нужно будет на Волге остаться, но вам уехать придётся. Ладно, после договорим, дозоры надо выставлять. Эй, Тишка! Где Тишка?

— В беспамятстве лежит, — несмело сообщил молодой холоп.

— А-а-а, да-да, — вспомнил Трофим. — Погорячился я... Ну тогда ты, Панкрат, собери с десяток ребят. Одних поставь в лесу на дороге в Керженец. Коли заметят незваных гостей, пущай быстро предупредят. А других поставь на берегу. Не дай Господь, Порфирий нагрянет с ушкуйниками... Да, и на реке дозор организуй. Ступай…

Панкрат поставил дозорных на дороге между Керженцем и Юрьевом-Повольским, а сам пошёл с холопами на Волгу.

— Эй, Фрол, — спросил у одного. — Ты ушкуйника Порфирия Новгородского знаешь?

— Ну, знаю.

— Тады бери Митроху, садитесь на лодку, отгребите подале и глядите в оба, чтоб Порфирий не приплыл.

— А зачем он нужон?

— Вот балда! Ежели Порфирий со своей ватагой приплывёт, дайте на берег знать.

— А как?

— Махни веслом. Мы увидим и доложим хозяину, что ушкуйники появились. Понял?

— Понял. — Фрол с Митрофаном сели в лодку и в свете утренней зари медленно поплыли по Волге, легко, почти бесшумно опуская вёсла в воду. Остановились, бросили на дно груз на верёвке.

Панкрат с двумя холопами сидели на берегу и глазели на неподвижную лодку. Солнце уже к полудню поднялось, а никаких сигналов от Фрола не было. Скучно...

Да и Фрол с Митрохой заскучали, дрёма их стала одолевать. Митрофан потянулся, зевнул.

— Давай пожуём чего-нибудь.

— Давай, — согласился напарник.

Развязали узелок с хлебом, солью, салом и черемшой. Начали есть... И вдруг глаза Митрофана округлились, и он аж поперхнулся. Откашлялся и, тыча в воду рукой, заорал:

— Лупи её, Фролка! — Возле борта лодки торчала из воды лобастая башка огромной рыбины.

Фрол мгновенно схватил весло и со всей силы ударил рыбину по голове. Она ушла было на глубину, но почти тотчас всплыла в нескольких саженях от борта, оглушённая.

— Подымай груз! Греби к ней! Держи её, держи! — кричал Фрол.

— Тащи её, Фролка, тащи! — загребая одним веслом, голосил и Митрофан...

— Во, Фрол знак подаёт! — вскочил холоп на берегу.

— Да, вижу, вижу! — заволновался Панкрат. — Знак-то он подаёт, а где ушкуй?

— А ну как Порфишка с разбойниками под водой плывут?.. — похолодел второй холоп. — Порфишка — бес вездесущий, можа, в водяного обернулся, а Фролка с Митрохой его заметили... Вишь, как лодку крутит, хоть бы живые остались!..

— А что, Порфирий в водяного обращаться умеет?! — задрожал и первый холоп.

— Умеет! Он всё умеет! — взвизгнул Панкрат. — Оставайтесь тута, следите за лодкой, а я упрежу Трофима Игнатича!.. — И стрелой дунул к хоромам. Холопы, трясясь от страха, уставились на воду, а появление Панкрата привело в ужас обитателей Трофимовых палат.

— Бегите все в Суздаль! — кричал купец.

— Не нужно мне в Суздаль, я в Рязань хочу! — вопил Маркел.

— В Суздаль бегите, а там разберёмся, кто куды дальше!

— А ты? Ужель водяного не боишься?

Трофим утёр со лба ледяной пот:

— Он меня не тронет. Я на Керженец не ходил...

Трофим сидел как на иголках, дожидаючись Порфирия-водяного. Он помнил, как жестоко тот расправился с купцом из Нижнего Новгорода, заподозренным в обмане. Порфирий буквально изрезал его в куски, и холопы не помогли: холопов бешеный ушкуйник тоже к праотцам отправил.

Со двора послышался шум, конское ржание и цокот копыт.

— Господи!.. — побелел Трофим. — Порфишка из воды вылез и сразу на коня прыгнул!.. Ой! Ой, беду накликал я!..

Распахнулась дверь, и в горницу ввалился... Маркел. Маркел?.. Или — оборотень?..

— Чур меня, чур! — замахал руками Трофим. — Сгинь, сатана! — И выскочил в дверь.

— Что это с ним? — повернулся Маркел к опешившему холопу.

— Не знаю! — в недоумении протянул тот и бросился за хозяином: — Батюшко!.. Господине!..

В горницу вошёл коренастый татарин:

— Где купца?

— Френчуг долбанул! — махнул рукой Маркел.

— Кто купца ударяла?! — удивился татарин.

— Да никто его не ударяла! — фыркнул Маркел. — У него с башкой плохо, — повертел пальцем у виска.

Заглянул с виноватой, заискивающей улыбкой Панкрат и шёпотом умирающего вопросил:

— А... хозяин?

— До смерти перепугал ты хозяина, носится по палатам как оглашённый, — ответил Маркел. — Так где же Порфирий?

— Нету, — развёл руками Панкрат. — Всё Фролка виноват... Рыбу они ловили... Что ж теперь будет-то?

— Уйди-ка пока от греха подальше, — предложил Маркел. — Я постараюсь Трофиму растолковать, что ошибка вышла. Да, собери на всякий случай с десяток холопов. Может, снова придётся на Керженец идти, князя Даниила вылавливать.

Панкрат убежал, Маркел с татарином присели на лавку. Минут через пять в горницу неуверенно ступил Трофим:

— Так это ты, Маркел?..

— Я, Трофим Игнатич! Ты что ж людей угадывать перестал?

— Да нет, теперя угадал... А это кто? — перевёл взгляд на гостя купец.

— Сотник татарский.

— Откуда? — встрепенулся Трофим.

— Из степи, откуда ж ещё татары являются.

— И что ему надо?

— Дык ему, как и нам, Трофим Игнатич, князь Даниил нужен.

— А где Порфирий?! — опять испуганно загорелись глаза купца.

— Да нету, — успокоил Маркел. — И не было. Небось у себя в Новгороде сидит.

— А пёс этот, Панкрат?

— Ой, ну не кипятись, Трофим Игнатич, не об том щас думать надобно.

— А об чем?

— Как в керженецком лесу князя выловить.

— А кто его там видал?

— Никто не видал, — кивнул Маркел. — Но подумай, Трофим Игнатич, куда ему кроме Керженца деваться? Небось по лесу поблудил и вернулся. Вот ты попёр меня в Суздаль, а я этих татар встретил, которые тоже князя ищут, и с ними обратно прискакал. Сообща нам действовать надо и Данилу непременно порешить. Нельзя его в живых оставлять, не даст он нам в Ельце покоя. Эти липецкие князья — просто бестии! Рвача убили, все наши торговые и иные пути перекрывают, враждуют с татарами, гнев их на нас нагоняя!..

Трофим тоже сел на лавку, утёр со лба пот и упрямо буркнул:

— Где Панкрат, леший его побери?

— Я его холопов собирать послал.

— Каких холопов?

— Твоих.

— Зачем?

— Помочь татарам князя ловить.

— Опять раскомандовался?! Серафим! — взревел Трофим.

— Я тута, хозяин! — вбежал холоп.

— Немедля найди Панкрата!

— Щас!..

— Слушай, — поморщился Маркел. — Не трожь Панкрата, я виноват.

— А виноват, так сам ступай с ними, — мотнул головой на сотника купец. — В Керженец дорогу знаешь. Ишь в Суздаль он не захотел!

— А что мне в Суздале делать? — огрызнулся Маркел. — Моё место ближе к Липецу да Дикому Полю. Там я родился, там всё знаю. На кой ляд мне твой Суздаль?

— Ладно, остынь. — Трофим встал. — А холопов я боле тебе не дам. Хорошо, если прошлый поход на Керженец мне не аукнется. Ты не знаешь Порфирия, а мне тута жить... Один веди татар. Споймаешь князя, убей на месте и мотай в своё Дикое Поле. А когда всё утихнет, я найду тебя — и в Рязани, и в Липеце, и в Орде даже.