— Ну и снесло его избу весной? — поинтересовался Рус. — И почём вы знаете, что мужика Конём зовут, коль он немой?

— Аты не перебивай! — огрызнулся Степан. — Половодье было бурным, а его избу не тронуло, словно длань Божья над ней распростёрлась. А как узнали, что Конём зовут? Однажды — он уже избу построил — подъезжаем лошадей поить, а он вдруг и говорит: «Конев колодезь». Ну, мы хоть и здорово удивились, но спрашиваем: мол, что, теперь уж нельзя тут и лошадей поить? А он своё: «Поить можно, но это Конев колодезь». Так мы то место и прозвали Коневым колодезем.

— Точно, наш Конь! — вскочил с лавки Рус.

— Как — ваш? — удивился Кирилл.

— Да с ним беда приключилась, — вздохнул Тяпка и поведал дозорным историю Коня и Варвары.

— Завтра обязательно навестим его! — воскликнул Рус.

— Навестим, — согласился Тяпка.

Рано поутру пошли братья вдоль левого берега Дона. Путь был недолог: нашли в узком бояраке у Дона маленькую избёнку, рядом с которой журчал холодный ключевой ручеёк-колодезь. В избу вбежали радостно, в предвкушении встречи с другом. Но изба оказалась пустой.

Пять дней прожили братья в хибарке Коня, но хозяина так и не дождались. Заезжали и дозорные, исколесили всю округу — тщетно, опять как в воду канул. На шестой день братья в скорби покинули избу, помолились Богу и пошли дальше по берегу Дона...

...В дремучих лесах воронежских после разгрома монголо-татарами Липецкого княжества появились народные мстители, которые в приграничье с Диким Полем не давали захватчикам покоя. Степняки называли их «казмаки» — в переводе с тюркского «бродяги», «разбойники». Переиначив чужое слово, непокорившиеся русичи (да и не только русичи) стали называть себя казаками. Первыми были Воронежские казмаки-казаки, а затем появились казаки Донские, Запорожские, Яицкие, Терские, Кубанские, Оренбургские, Сибирские, Семиреченские, Амурские и прочие, прочие, прочие...

Светлая память тем первым казакам — защитникам земли Липецкой и Воронежской, нашего Черлёного Яра, не склонившим головы перед поработителями! Они и волжские ушкуйники — едва ли не единственная частица народа русского, не подчинившаяся Орде. Честь им за то и слава!

Во веки веков...