Литературно-художественный журнал, во главе которого стоит Пабло Неруда, выпускает и приложение «Роза поэзии» на зеленой бумаге, где печатает молодых поэтов. Одна полоса полностью отдана богатому творчеству поэтесс — испанок и латиноамериканок. Тогда были опубликованы стихотворения Сары Виаль, новой приятельницы Неруды из Буэнос-Айреса, которая много лет спустя напишет очень светлую книгу о Неруде в Вальпараисо. Конечно, главное внимание в журнале уделяется столетию со времени написания «Листьев травы». Недаром в доме главного редактора висит портрет седобородого молодого человека во весь рост, Уолта Уитмена, который на сто лет опередил Неруду в «Привете миру».

Неруде хорошо известно, как приятно получать экземпляры своих книг, переведенных на незнакомые языки. «Переведи-ка мне вот это стихотворение с персидского», — шутя говорил он мне. Но я ничем не мог ему тут помочь: книги приходили отовсюду, однако ни с персидского, ни с арабского, ни с урду, ни с бенгальского, ни с других недоступных мне языков я переводить не умел.

Неруда был просто помешан на художественных изданиях. Ему нравилось играть с книгами — произведениями искусства. Он восхищался отдельным изданием «Оды типографии» и стокгольмским изданием «Великого океана». Его приводил в восторг прихотливый шрифт, изящно выгнутые литеры. Пабло не раз говорил, что с радостью стал бы печатником. Еще в отрочестве он изумительными каллиграфическими буквами выписывал названия своих первых опытов, так и не увидевших свет. Когда печаталась его первая книжка, он проник в типографию и обсуждал с издателем решительно все: формат, обложку, шрифты, качество бумаги, корпус книги, изящество заголовков. Его пылкая страсть к таинственно-соблазнительному печатному слову сопровождала его всю жизнь.

Поэта рвут на части. Но ездить по свету он любит, путешествие — неотъемлемая часть его работы. Выходит книга его прозы, которая так и называется — «Путешествия». Всю жизнь он будет уезжать и возвращаться. Он едет в Советский Союз и другие социалистические страны. Затем — в Китай. Этот путь Пабло и Матильда проделают вместе с Амаду и Зелией. Китайские поэты, их друзья, удручены, они видят, как культурная революция вот-вот накроет все черной волной.

По возвращении из Китая в Уругвай 7 ноября 1956 года он пишет мне: «Там я пользовался большим успехом. Подробности долго рассказывать. Во вторник лечу в Рио. Меня уговорил Амаду, он же все и устроил. Оттуда поеду в Буэнос-Айрес, где у меня будет несколько поэтических вечеров, и вернусь к вам в начале месяца». Из его писем всегда понятно, где он и каким воздухом дышит. «Кажется, угроза войны на Суэце миновала, в Венгрии тоже все успокоилось. Здесь живешь в атмосфере постоянных провокаций, самолеты разбрасывают листовки, громкоговорители не умолкают».

За границей Неруду обычно принимают хорошо, но иногда бывает и наоборот. В одном и том же городе его появление вызывает иной раз противоположные реакции. 30 января 1957 года Досада выпускает в свет полное собрание сочинений Неруды на бумаге «библьдрук». Это несколько тысяч страниц. В то время библиографией Неруды скрупулезнейшим образом занимался его секретарь, незабываемый Хорхе Сануэса, скоропостижно скончавшийся совсем молодым. Этот необходимый труд продолжил и довел до конца Эрнан Лойола, он собрал сведения обо всех изданиях, все объявления об изданиях, публикации в приложениях к периодике и все отзывы в прессе. Настало время, когда творчество Неруды начали изучать. Его анатомируют, его рассматривают в лупу разные начетчики, глядя на поэзию холодным, а не восхищенным взором. Настало время, когда начали собирать «рассеянную по свету нерудиану»: письма, предисловия, речи, статьи, почтовые открытки.

Наверное, нет такого критика или специалиста по чилийской литературе, который не писал бы о Неруде. Невозможно перечислить всех отечественных и зарубежных исследователей, ибо имя им — легион. Помимо тех, кто уже был назван на этих страницах, нельзя не упомянуть многочисленные и авторитетные труды Хайме Кончи, в том числе его книгу «Неруда», обстоятельную докторскую диссертацию Эухении Невес, а также работы Хуана Лавлака, Хуана Алазраки, Саула Юркевича, Альфонсо Карраско Вентимильи, Эмилио Миро, Франка Рисса, Марии Магдалены Солы, Карлоса Сантандера, Хайме Джордано, Луиса Иньиго Мадригаля.

Я говорил, что иногда Неруду ждал и плохой прием. Если в Италии и Франции хотели задержать его, а потом выслали с учтивостью, присущей временам «холодной войны», то в Буэнос-Айресе 11 апреля 1957 года Неруду арестовали. Полтора дня он провел в Национальной тюрьме. Неруда, как всегда, в эпицентре полемики. Он наносит удары, получает и отражает их.

В ту пору стихи Неруды начинают использовать для песен. Его «Романс Каррера», как и «Песнь Бернарду О’Хиггинсу», положил на музыку Висенте Бианчи. Патриотическая тема доносит голос поэта даже до армии. Вместе с «Песней о Мануэле Родригесе» их исполняют военные хоры.

В 1957 году «Насименто» выпускает «Новую антологию» Пабло Неруды, и бури следуют одна за другой. В сущности, это уже третье издание «Антологии», подготовленной Артуро Альдунате Филлипсом, Маргаритой Агирре и Омеро Арсе, в которую входят стихотворения из всех трех «Книг од» и несколько более поздних стихотворений.

Политика еще больше подогревает литературные страсти.

Алоне цитирует французского исследователя, который с помощью математических методов доказал, что творчество поэта достигнет вершины к пятидесяти шести годам, и тогда Неруда создаст свой шедевр. Следовало бы поздравить ученого с такой точностью.

Но Алоне не всегда полон восторга. Когда ему не нравится «заданность», он этого не скрывает.

В «Насьон» от 23 февраля того же года Херман Сепульведа прямо объясняет, почему тяжелая артиллерия обстреливает Неруду даже из Европы. Журнал «Куадернос», выпускаемый Конгрессом за свободу культуры, исподтишка покусывает поэта, заметки эти пишут Хулиан Горкин, Хавьер Абриль и Рикардо Пасейро. Они не пытаются скрыть то, что Макс Шеллер назвал «экзистенциальной досадой» и что медиевист Рамон Менендес Пидаль^{141} обозначит как «тоску по чужому благу», то есть, попросту говоря, зависть. Он вспоминал, как на встрече писателей в Консепсьоне критик Марио Оссес заявил: «…величие Неруды состоит в том, что его можно ощипывать как угодно».

За всей этой прекрасно организованной и весьма доходной литературной травлей ясно проглядывалась политическая подоплека.

Конгресс за свободу культуры наносит удары, а Неруда отражает их безо всяких расшаркиваний. Поэт никогда не уступает давлению извне. «Я был и останусь коммунистом», — демонстративно заявляет он в Муниципальном театре на лекции в воскресенье 15 июня 1958 года. На похоронах Гало Гонсалеса, генерального секретаря партии, он держит речь от имени коммунистов-интеллигентов. В мае его избирают президентом Общества писателей Чили. В том же месяце поэт направляет письмо президенту страны Ибаньесу в защиту гражданских прав лиц, вычеркнутых из избирательных списков, среди которых был и сам поэт. А 3 августа 1958 года Неруда встречает радостным кличем: «Победа!» Этот возглас прозвучал в газете «Сигло», где была опубликована статья Неруды под заголовком «Мы переживаем славные дни — проклятый закон приказал долго жить».

Неруда боец по натуре. В то время не было среди писателей человека, столь озабоченного проблемами нелитературными, столь встревоженного судьбами мира. Поэт сражается за мир и за поэзию.

В последнем номере «Эрсильи» за 1953 год появляется его отповедь на книгу Леопольдо Панеро «Личная песнь», от начала до конца направленную против Неруды, как по названию, так и по существу. В сентябре 1954 года Неруда присылает из Исла-Негра открытое приветственное письмо «Добро пожаловать, Габриэла Мистраль!». Она впервые за долгие годы проездом посетила Чили.

В ноябре 1955 года на похоронах отца чилийского креолизма Мариано Латорре^{142} Неруда произносит импровизированную речь.