Есть в тексте предвестие: жизни поэтов будут сплетены. Послание Неруды, похожее на зашифрованный текст, заканчивается совсем таинственной фразой, смысл которой прояснят некоторые события в неблизком будущем. «Погружаясь в мир его поэзии, где повсюду мистические знаки, я ощущаю чьи-то легкие, но долгие прикосновения, я слышу их приближенье. Я — в их власти!»
Это легкие и долгие прикосновения Альбертины… Анхель Кручага и Альбертина были совсем разными, и все же что-то их прочно связывало. Анхель Кручага, как говорил Неруда, был «внеземной и подлунный». Но далеко не всегда! Он общался с кометами, со стихией, жадно вдыхал запахи небес, однако не мог жить без земли. И землю, «траченное временем убранство комнат, густые ковры, желтоватые розы, старые конверты с адресами» ему неизменно дарила Альбертина, «женственно теплая»… Она была сладостной и желанной как для своего возлюбленного, так потом и для своего мужа. Волей судьбы Альбертину полюбили два поэта. Но она сама на всю жизнь осталась удивительно сдержанной и скрытной. Лишь коварству удалось нарушить ее долгое молчание.
32. Похититель чужих тайн
В 1975 году Серхио Фернандес Ларраин опубликовал в Испании книгу, где собраны письма Неруды, которые он посылал Альбертине в пору их любви. После выхода книги разразилась целая буря. И не только потому, что к сокровенной тайне, к событиям, которые полвека никто не предавал огласке, прокрались по черной лестнице, но и потому, что сделал это человек, которому вообще не следовало даже дотрагиваться до этих писем. Разве не он, Фернандес Ларраин, опубликовал в 1954 году нечто неудобоваримое и весьма сходное с докладом тайной полиции, в котором Неруда был назван опаснейшим агентом тех, кто опутывает «дьявольской паутиной гибельного коммунизма весь мир»?
Пабло Неруда никогда не был тихой овечкой. И на выпады презренных врагов отвечал впрямую, без дипломатических недомолвок. Ларраин получил от него сполна. 12 октября 1954 года на первой странице газеты «Сигло» появилась обличительная статья Пабло под заголовком: «Сеньору Фернандесу Ларраину не изменить ход истории».
Совершенно иной стиль в сравнении с теми страницами, что посвящены Анхелю Кручаге Санта-Мария. На сей раз проза Неруды — ясная, простая, функциональная, бьющая в цель. Приведем для примера несколько убедительных абзацев:
«Судя по опубликованным отрывкам, речь идет о непомерно длинном и унылом романе. Полная безвкусица в монархическом и фашистском духе, который так близок Фернандесу Ларраину.
Не велика беда, если б все ограничилось лишь его пристрастием к определенным сюжетикам. Но эта насквозь лживая стряпня льет воду на мельницу тех, кто с помощью угроз и клеветы ведет настоящую войну против демократических свобод в Чили, против достоинства всех нас, чилийцев.
Американским монополиям удалось на какой-то срок проглотить Гватемалу. Кровавой акции предшествовала оголтелая антикоммунистическая кампания. Фернандесы ларраины Центральной Америки поначалу использовали в качестве оружия газетные полосы, а уж потом вели стрельбу с самолетов, обагряя кровью лик нашей Америки.
Они остановили выбор на Ларраине, зная наперед, что он распишет все как надо и про катакомбы, и про мрачное средневековье. А еще, видимо, и потому, что у него в прошлом был достойный предшественник.
Вспомним, что в отечественной истории есть один предательский документ, подписанный 9 февраля 1817 года кучкой отступников, торговавших нашей родиной. В этом документе говорится: „Мы признаем единовластным монархом и владетелем Фердинандо VII, в послушании коему обрели благоденствие… и изъявляем готовность, не щадя живота своего, поместий и прочего имущества, защищать законные права короля“. Мало того! Они просили „карать со всею строгостью и справедливостью гордыню и дерзость инсургентов вражеского лагеря“.
„Вражеским лагерем“ они назвали отцов нашей родины: О’Хиггинса<a name="read_c_46_back" href="#read_c_46" class="note"><sup>{46}</sup></a>, братьев Каррера<a name="read_c_47_back" href="#read_c_47" class="note"><sup>{47}</sup></a>, Мануэля Родригеса<a name="read_c_48_back" href="#read_c_48" class="note"><sup>{48}</sup></a>, Камило Энрикеса<a name="read_c_49_back" href="#read_c_49" class="note"><sup>{49}</sup></a>, Хуана Эганью<a name="read_c_50_back" href="#read_c_50" class="note"><sup>{50}</sup></a>, которые бесстрашно вынесли и каторгу, и переход через грозные Кордильеры, и тяжкие годы изгнанья в Мендосе.
Имя одного из предателей — маркиз де Ларраин.
Через сто тридцать пять лет еще один Ларраин, правда не маркиз, а обычный Фернандес, требует тюрем, островов-концлагерей, колючей проволоки и кнута для наших патриотов. Стоит ли удивляться?
Сеньор Фернандес Ларраин, ярый сторонник Гитлера, прилежный ученик каудильо Франко, благоговеет теперь перед маленьким временщиком и шакалом по имени Кастильо Армас<a name="read_c_51_back" href="#read_c_51" class="note"><sup>{51}</sup></a>. Вполне понятно, почему он так ополчился против Чилийского университета и его ректора, против университетских организаций, против поэтических центров, против простых чилийцев, учителей, рабочих — словом, против всех, кто хочет, чтобы в нашей стране было больше свобод, больше уважения к человеку и меньше голодных и оборванных…»
Есть еще одно отягощающее обстоятельство: Фернандес Ларраин воспользовался этими письмами весьма беспардонно… Сама Альбертина все с тем же невозмутимым на первый взгляд выражением лица рассказывает, как все случилось. В свои восемьдесят лет она выглядит женщиной крепкого здоровья (а когда-то Неруда, судя по его письмам, так волновался из-за ее бесконечных болезней). Альбертина хранила письма поэта более пятидесяти лет. Вернее, похоронила их, спрятала от чужого глаза, и прежде всего от собственного мужа. Какая нужна ловкость, уменье, сообразительность, чтобы найти столь надежный тайник, который никто не смог обнаружить годы и годы! Альбертина сумела понять, что значат письма Неруды, и не уничтожила их. А это дорогого стоит! Ведь многие спешат избавиться от бумаг, которые могут подставить их под удар, повредить репутации. Альбертина — честь ей и хвала — хранила письма, как святыню. Выходит, за ее молчанием скрывался истинный талант, особое чувство такта, позволившее так долго хранить свою тайну.
Когда вспыхнуло affaire[38] в связи с письмами, опубликованными Фернандесом Ларраином, и Альбертина обратилась в суд, ее тотчас осадили толпы журналистов… Она отвечала на все вопросы спокойным тоном. Лицо Альбертины, по-прежнему замкнутое, бесстрастное, иссеченное глубокими морщинами, удивительно похоже теперь, в старости, на лицо брата Рубена. «Лицо мужчины»…
«У нас был небольшой участок земли — „Ла Рейна“, там мы и жили с Анхелем. Но после его смерти я не смогла там жить».
Ей назначили маленькую пенсию и совсем скромное пособие как вдове лауреата Национальной литературной премии. Переехав в Сантьяго, Альбертина, разумеется, перевезла туда и свое имущество. Племянник ее мужа Фернандо де Ластра, наведываясь к ней, всякий раз старался чем-нибудь поживиться. «Ты бы продала эти книги! К чему они тебе?» Он шнырял по дому, заглядывая во все углы. Точно высматривал, вынюхивал что-то такое, о чем предпочитал помалкивать. Несколько книг племянник купил у Альбертины… И вот однажды — эврика! — он наткнулся на ту самую шкатулку, где она хранила письма Неруды. Племянник сетовал, ахал, дескать, шкатулка совсем никуда, вся растрескалась от времени! В общем, он тут же предложил Альбертине привести письма в порядок и найти для них какую-нибудь новую надежную коробку, куда не проникнет ни моль, ни прочая нечисть. Племянник ушел, сунув под мышку драгоценную находку. Вскоре он заглянул к Альбертине, похвастался, что разложил письма по датам, составил хороший каталог. И снова исчез со своим сокровищем. Больше он на глаза не показывался… Как раз в ту пору Альбертина начала работать в цветочном магазине, что держала Делия Солимано — белокурая красавица, сестра Мануэля, хорошего приятеля Неруды, который называл его Cacciatore[39]. Мануэль и Делия родились в Лигурии и еще детьми уехали из Италии в Эквадор, а потом перебрались в Чили. Мануэль занимался куплей-продажей автомобилей и однажды подыскал автомобиль для Пабло… В первый раз Делия вышла замуж за коммерсанта итальянского происхождения. Он открыл бар с прохладительными напитками на улице Агустинас. Делия сидела в этом баре за кассой. Висенте Уйдобро — это был 1933 год — таскал меня туда чуть не каждый вечер и тратил там свои скудные деньги, чтобы, подойдя к кассе, в тысячный раз сказать Делии, что она — первая красавица Сантьяго. Делия выслушивала это с полным равнодушием и, не поднимая головы, быстро пересчитывала деньги. От первого мужа у нее была дочь. Со временем она с ним разошлась, вышла замуж за Томаса Лаго и открыла цветочный магазин… В один из дней, когда Альбертина отбирала для покупателей букеты роз и гвоздик, в магазин зашел ее хороший знакомый и чуть ли не с порога задал ей вопрос: «У тебя, говорят, есть письма Пабло Неруды?» «Да», — смешавшись, сказала Альбертина. И тут же в тревоге позвонила Фернандо, чтобы узнать в чем дело. «Ни в чем, — ответил он. — Просто я их показал своему шефу». После телефонного разговора племянник как в воду канул. Зато в цветочный магазин пожаловал Серхио Фернандес Ларраин и в самых любезных выражениях обратился с Альбертине с просьбой переговорить с ним об одном важном деле. Она, полагая, что это коснется Анхеля, пригласила Ларраина к себе домой. К ее великому изумлению, он прибыл с письмами Неруды. Альбертина не могла взять в толк, как они к нему попали. «Ваш племянник обменял их со мной на канделябры», — разъяснил ей гость. «Он не стал ни о чем договариваться, — рассказывает Альбертина, — просто поставил меня в известность, что опубликует их и напишет к ним хорошее предисловие». Напористый Ларраин приходил к ней еще два или три раза и добился ее разрешения на публикацию писем. Позже, в связи с десятилетием со дня смерти Неруды, журналистка Моника Гусман взяла у Альбертины интервью, которое опубликовано в мадридской газете «А-Бэ-Сэ» от 23 сентября 1983 года. На вопрос, получила ли она какой-то процент от гонорара за книгу, старая женщина ответила: «Он подарил мне книгу, вот и все».
