В исследовательских работах, посвященных творчеству Пабло Неруды, поэма «Вершины Мачу-Пикчу» занимает особое место. Критики проявили к ней повышенный интерес. Поэма была рассмотрена в самых разных аспектах. В круг литературоведческих интересов попали размышления Неруды о смерти, о человеке давних времен и о современном человеке, об общности, родстве Неруды и Инки Гарсиласо{114}, в разные века вставших на защиту порабощенных индейцев.
Один американский ученый сказал, что для него эта поэма стала решающим импульсом к открытию и великого континента, и великого поэта.
Несомненно, в поэме просматривается авторский вымысел, да и Неруда в самом ее начале говорит о человеке — то есть о самом себе, — который пробирается по улицам «с облака на облако, с ветра на ветер». Кто-то поджидал этого человека «среди поющих скрипок» и тем помог ему увидеть город, мир, погребенный в камне. Иными словами, подтолкнул его к открытию американского генезиса. Так началось сошествие поэта, но не в подземные владения Аида, а в тайны Истории. Неруда сойдет к истокам души американских народов, проникнет в глубь тысячелетий, чтобы «отыскать заповедную жилу вечной жизни». И задаст вопрос вопросов: «Кто есть человек?» В каком потаенном уголке его существа живет «неизбывное, нерушимое, великая жизнь», вопреки тому, что каждого из людей поджидает смерть. Она приходит к нему ежедневно — «маленькая смерть с тяжелым взмахом крыльев». Эта смерть не раз смотрела в лицо поэту и, хитро щурясь, звала его к себе. Он видел ее повсюду. И что-то в нем умирало, когда умирали другие, когда умирали люди, что жили «в гнездах орлов». И тогда он «взошел по тяжелым ступеням земли, / поднялся сквозь дикие заросли гиблой сельвы»[108] к Мачу-Пикчу. «Там на колючем ветру… / качались каменные колыбели / молнии и человека»[109]. Перуанский писатель Мануэль Скорса, тоже искавший корни человека Америки, назвал один из своих романов о восстании индейцев в перуанских Андах «Могила молний».
Город погиб. И, должно быть, потому там не слышно плача. Над всем властвует забвенье и туман. Кажется, что туман венчает здесь и небо и землю. А всепобеждающее время поглотило все и вся.
Поэт видит перед собой «Огромный риф человеческой зари». Но он не погрузился в благоговейное молчание. Не пал ниц перед величием города, перед грандиозной смертью. Затерянный город повелит ему жить и любить жизнь. «Взойди со мной на эти кручи, / любовь Америки. / Поцелуй, как я, эти вещие камни»[110]. Градом посыплются вопросы: о чем говорят эти руины? Что стало с их богами?.. «Вершины Мачу-Пикчу» — поэтический манифест Латиноамериканского континента. Он шире, объемнее концепции индихенизма.
За вопросами следуют поэтические образы: «звездный орел», «виноградник тумана»… Поэт вопрошает о свете, о змее, о лунном коне. Но главный вопрос — о человеке. «Где был человек?» Потому что Мачу-Пикчу — это не «камень на камне». Неруда требует, чтобы вернули обездоленного человека, брата, который возвел, сотворил эту крепость. Он хочет знать, как он жил, о чем мечтал, как складывал величественные стены. Ведь этот безымянный раб — великий сеятель маиса, Древняя Америка, его прошлое. Поэт настаивает, чтобы вырвали из забвенья этого человека-труженика, потому что «человек шире, чем океан и его острова, / в него нужно ринуться, точно в колодец, / а потом подняться со дна / с ветвями тайной воды и затонувшей правды».
В этих строках — ключ к мышлению Неруды того времени. В них не только дано определение сущности человека, но и раскрыты задачи поэтического творчества. Погрузиться в самые глубины, чтобы потом выплыть на поверхность с той правдой, что лежала на недоступном дне.
В поэме нет элегических ноток. Неруда призывает к воскрешению. Уйти в глубины, затонуть, чтобы вернуться к жизни. «Восстань, о брат мой, к рожденью со мной»[111]. Поэт раскрывает ему навстречу объятия, просит протянуть руку, взглянуть на него. «Взгляни на меня со дна земли, / сеятель, ткач, пастух молчаливый, / звездных лам укротитель, / каменщик на лесах дерзновенных…» Поэт хочет, чтобы все эти труженики окунули свои жизни в купели нашего века. Он поведает миру об их страданиях. «Я вашими устами мертвыми заговорю», «говорите моими словами, кровью моею».
Поэма «Вершины Мачу-Пикчу» с ее метафорической емкостью стала, по сути, вторым открытием этого города в горних высях. Причем и в чисто практическом плане. Благодаря этой поэме развернулось строительство дорог и прочих сооружений, которые намного облегчили подъем к легендарному городу инков. Туристы хлынули туда приливной волной, и число их множилось в геометрической прогрессии.
Действительно… В чем только не обнаруживается магическая сила Поэзии!
89. Четыре путешествия
3 ноября 1943 года Неруда приезжает в Сантьяго. Европа и страны Востока охвачены пламенем войны… Путешествие, которое поэт совершил вдоль тихоокеанского побережья, его восхождение к вершинам Анд вовсе не были для него наглядными уроками географии. Он глубже проник в самого себя. Шире, перспективнее постиг свою «самость», свою сущность. Теперь его видение человека не замыкается в теллурических рамках. Ему открываются новые, высокие смыслы человеческого бытия.
Неруда возвращается в Чили в канун своего сорокалетия. Он очень переменился за время, проведенное в Испании. Гражданская война в Испании, сказал поэт, определила его окончательный выбор.
«Именно там я понял, что коммунисты — великая революционная сила нашего века, сила, способная преобразовать обветшавший капиталистический мир и создать новое, справедливое и светлое общество. С той поры я считаю себя коммунистом».
Неруда сказал эти слова в день своего пятидесятилетия. А когда ему исполнилось шестьдесят, он добавил:
«Для меня быть коммунистом — это совершенно естественная вещь. Странно лишь то, что я упустил столько времени, прежде чем стал коммунистом…»
Призыв, прозвучавший в «Вершинах Мачу-Пикчу», — «Восстань, о брат мой, к рожденью со мной!» — это не поэтическая декларация. Это — жизненная позиция. Но тогда у Пабло Неруды еще не было партийного билета…
Спустя месяц после возвращения в Чили Неруда прочитал в актовом зале Чилийского университета лекцию, которая называлась «Путешествие вокруг моей поэзии». Тем, кто ее слушал, открылось очень многое. Все в ней было выражено с предельной четкостью, все пронизано тем, что, по Гёте, главное в поэзии: она потрясала сердца. Лекция отличалась и еще одной особенностью: в едином потоке шел рассказ о жизни ребенка, о жизни взрослого человека, обнажались заветные тайны, проступала тропа, которая со временем вывела поэта к новому миропониманию.
И это не единственный рассказ Неруды о его путешествии. В ту пору Неруда поведал нам о своих четырех путешествиях. Они высветили все, что было сокрыто полумраком. Первое называется «Путешествие вокруг моей поэзий». Второе — «Путешествие к сердцу Кеведо». Третье — «Путешествие по берегам Земли». Четвертое — «Путешествие на Север». Все четыре составляют единое целое, потому что поэт совершает путешествие, осмысляя самого себя и великую Природу.
В последнее из этих путешествий Неруда отправился одержимый желанием увидеть своими глазами Север Чили. Увидать край песков и одиночества. Поэт родился в центральной части Чили и вырос на Юге, где над всем властвует зеленый цвет. Ему была неведома огромная пустыня Тамаругаль. Путешествие с юга на север можно считать многоплановым. В нем заключено несколько значений. Это путешествие от дождя к солнцу, от одиночества к единению с другими, к товариществу. Оно обрело глубокий политический смысл. Привело к органическому жизнетворному единству поэзию и гражданское сознание Неруды.
