— Итак, — начал Эс, лучась самодовольством, — мне показали некую белую жидкость, сказали, что в ней есть некая информация, и потребовали прочитать её, причём срок поставили совершенно нереальный. Ну, я начал выяснять, что это за жидкость такая. Во-первых, стоило мне рассмотреть её под электронным микроскопом, как оказалось, что эта жидкость состоит в основном из длинных полимерных молекул, к каждому узлу полимера которых присобачен один из четырёх возможных радикалов, имеющих L- или D-конфигурацию. Всего восемь вариантов для одного узла. Два узла дают 64 варианта, три — 512[294], что, как очевидно любому здравомыслящему человеку, соответствует коду Хэмминга (72, 64). А вот для того, чтобы определить последовательность чтения молекул, мне пришлось немного поколдовать…

Эм вздёрнула бровь.

— …Но, в конце концов, я написал транслятор, который переводит последовательность данных, закодированных в узлах полимера, в набор байтов. В лаборатории внизу как раз и производится секвентирование записей памяти и перевод их в байты. Поскольку этот полимер необычайно прочен, требуется очень много разнообразных химических ухищрений, чтобы строго последовательно отрывать от него узлы, затем анализировать радикалы и их конфигурацию, и в дальнем левом углу лаборатории эта информация, наконец, переводится в компьютерный вид. Ну, а дальше всё просто. По словам агента Купальницы, эта информация составляет запись трёхмерного окружения владельца воспоминаний, а зритель может свободно перемещаться в этом мире. То есть это стереовидеоряд с наложенной на него стереоаудиодорожкой. Тактильная, обонятельная или вкусовая информация отсутствуют, потому что зритель попадает не в тело владельца воспоминания, а рядом с ним; соответственно, тактильные ощущения будут синтезированы на основе информации об окружающем мире… Короче говоря, ближе всего к требуемым условиям подходят трёхмерные компьютерные игры. Например, компьютерная игра Descent, вышедшая год назад[295], предоставляет игроку возможность свободно передвигаться в полноценном трёхмерном мире, пользуясь шестью степенями свободы.

Для всех, кроме мисс Манипенни, высказанное объяснение звучало полной абракадаброй. Мисс Манипенни же регулярно навещала присланного Бондом боггарта, учась контролировать свои страхи. Не так давно боггарт выяснил, что мисс Манипенни патологически боится проявлений романтики, нежности и галантности от образа Джеймса Бонда, и теперь Ева изо всех сил старалась доказать боггарту, что внезапный переход на лекцию о состоянии современной науки, читаемую на скучном академическом языке, в момент самой кульминации романтических отношений не так уж ей и страшен.

— Зная, что искать, не так уж сложно найти искомое, — продолжил Эс, делая вид, что его совершенно не заботит реакция слушателей. — С помощью аналитических программ, которыми мы пользуемся при анализе перехваченных шпионских сообщений, мне удалось выделить два потока видеоинформации и два потока аудиоинформации. Синхронизация между ними производится с помощью служебных меток в метаданных. Видеоданные оказались сжаты с помощью алгоритма компрессии, который был неизвестен не только нашим техническим экспертам, но даже и мне; пришлось воспользоваться методикой обратной разработки[295]. Сжимаемый видеоряд оказался похож на голограмму, с низкой детализацией текстур на далёком расстоянии и с повышающейся детализацией на близком. Выбор сохраняемых данных обусловлен алгоритмом трассировки лучей от глаз человека, чьи воспоминания записаны, и экстраполяцией для областей, которые не видны с его точки зрения. Что, между прочим, само по себе примечательно, потому что у нас ещё нет технологий, позволяющих эффективно воплотить алгоритм трассировки лучей[297]. А у магов — или, точнее говоря, у мидихлориан — такая технология, очевидно, есть. Очевидно, они пользуются своей независимостью от времени, чтобы возвращаться в прошлое, и вновь и вновь используют одну и ту же микросекунду, чтобы анализировать воображаемые лучи…

— Эс, избавьте нас от технических подробностей, — предложила Эм, окончательно запутавшаяся, кто, как, когда и какие лучи проверял. — Вы смогли расшифровать записи?

— Да, мэм, смог. Пришлось арендовать несколько графических станций для рендеринга и несколько упростить вид объектов, но я сумел вытащить пристойную запись.

Молчание затянулось. Эм нетерпеливо кашлянула:

— Эс?

— Да, мэм?

— Так может, вы продемонстрируете нам, ради чего наш агент рисковал жизнью и даже, не побоюсь этого слова, баллами своего факультета?

Эс плюхнулся на стул перед экраном, попутно доставая из-под экрана клавиатуру и выстукивая на ней нечто вроде «Полёта шмеля».

— Да, конечно. С чего бы начать?.. Ах, пожалуй, вот это будет самым интересным.

Огромный экран осветился.

Установленные в пожаробезопасных подсвечниках свечи внезапно и одновременно вспыхнули за секунду до того, как дверь распахнулась от мощного пинка. Джеймс Бонд, чьи руки были заняты большим и тяжёлым металлическим ящиком, вздохнул и закашлялся. Вонь в совятне с момента последнего посещения меньше не стала.

Совы — те из них, которые не спали, не разминали крылья в ночном небе и не охотились — открыли большие круглые глаза, настороженно наблюдая за человеком. Человек нёс не просто свиток, но какой-то тяжёлый металлический ящик. Совы инстинктивно не ожидали от человека с грузом ничего хорошего. Обычно такие посетители приходили только для того, чтобы подрядить дежурную сову на далёкий, физически изматывающий и нередко опасный перелёт с этим самым грузом, причём полётный план практически никогда не включал пункты дозаправки, точки отдыха и станции смены экипажа, да ещё и оплата производилась по безналичному расчёту напрямую между школой и совиным профсоюзом, и смухлевать с приписками в путевом листе не получалось. В общем, люди заставляли сов работать. От существ, которые позволяют себе такую подлость, можно ожидать любой гнусности.

— Спокойно, совушки, спокойно, — Джеймс пристроился к одному из менее заваленных совиным гуано мест и поставил свой ящик на пол. Ящик чмокнул, присасываясь к полу: «менее заваленное» не означало «совсем чистое». — Я не собираюсь просить вас отнести это.

Некоторые совы поверили и отвернулись. Более умные продолжили с опаской наблюдать за человеком: люди были коварны. В конце концов, наёмных школьных сов необязательно просить, им можно просто приказать.

— Просто совятня — самое спокойное место в ночном замке, — продолжил Джеймс, поднимая руки и показывая совам, что у него в руках нет никакого свитка с адресом. — Сюда и днём-то по доброй воле может зайти только тот, кому срочно нужно отправить письмо, или человек с тяжёлой формой насморка. А ночью в эту башню даже привидения не заглядывают. Они, конечно, любят ядрёные запахи, но не такие, от которых эктоплазма начинает сочиться зелёным дымком.

Суперагент пошарил по боковой стенке ящика, нащупал замок и щёлкнул металлической клипсой, после чего с усилием потянул уголки крышки вверх. Верхняя крышка откинулась в сторону и зафиксировалась в горизонтальном положении, образовав удобный, хоть и очень маленький верстак. На верстаке были намертво закреплены тиски, крошечный сверлильный и токарный станки с ременным приводом, а также поблёскивало лезвие ленточной пилы. Размеры этих инструментов были впору домовым эльфам.

Джеймс достал из-за пазухи свиток (совы опять насторожились) и пылко пообещал, что не затевает ничего хорошего. Затем свиток подвергся тщательному изучению; суперагент периодически пристально всматривался в него и хмыкал:

— Филч… Ага, вот ты где. В подземелья забрался, да? Ну, там тебе и место. Миссис Норрис… Миссис Норрис… Снова с профессором МакГонагалл? Да что вы там, опять валерьянки нализались, чтобы так носиться?! Кровавый Барон… Хм, и Пивз с ним? Выходит, днём Пивз драпает от Кровавого Барона так, что только пятки сверкают, а ночью эта парочка на кухне дебоширит?! Ник, Ник, где же ты, Ник?.. Ах, вот он ты, и тоже не один. Наверняка пытается на пару с Толстым Монахом развести Серую Даму на любовь до гроба… Дамб… Тот-кого-нельзя-называть-в-стенах-этой-школы… Сопит в две дырочки в своём кабинете. Как и Снегг. Как и Амбридж. Ну, вроде, всё в порядке.