— Амбридж сказала, они опасны, — возразил Рон.

— Хагрид и сам сказал, что они умеют за себя постоять. Думаю, обычный преподаватель, вроде Граббли-Дерг не показал бы их нам раньше, чем к экзаменам на ЖАБА, а они ведь интересные, правда? Кто-то их видит, а кто-то — нет. Хотела бы я их увидеть.

— Неужели? — тихо сказал Невилл.

— Разумеется! — упрямо тряхнула волосами Гермиона. — Только представь себе, сколько пользы могло быть от одного урока, — и весь класс фестралов видит, и Малфой Рону больше не докучает…

— Я удивляюсь, сколько народу их видит, — сказал Рон.

— И мы удивляемся, Уизли, — раздался позади злорадный голос. Неслышно ступая по снегу, позади них шли Малфой, Крэбб и Гойл. — Если бы при тебе кто откинул копыта, может, ты и квоффл увидел бы?

Они с гоготом прошли вперёд и через несколько минут затянули: «Уизли — наш король». Уши у Рона стали алыми.

— Не обращай внимания, не обращай внимания, — приговаривала Гермиона и повысила голос: — Хорошая идея, Малфой. Попробуй завалить Гойла; может, тебе хотя бы такой радикальный метод поможет увидеть снитч!

Она вынула волшебную палочку и заклинанием включила горячий воздух, чтобы растопить в снежной целине тропинку к теплицам.

Огромные машины ревели и рычали, наводняя воздух ароматами разогретого машинного масла. Эм поморщилась и стряхнула со своей каски густую пыль:

— Здесь всегда так шумно?

— Что?

— Здесь всегда так шумно?

— ЧТО?

— Я спрашиваю, ЗДЕСЬ ВСЕГДА ТАК ШУМНО?

— Я не слышу, здесь очень шумно!

Эм закусила нижнюю губу, достала из элегантной сумочки блокнот и быстро написала несколько строк. Билл Таннер прочитал написанное, повернулся к Эм спиной и замахал руками:

— Стоп! Стоп! Стоп, машина! Алё, гараж, глуши мотор!

Воцарившаяся тишина была почти такой же болезненной для наполовину адаптировавшихся ушей, как и предшествовавший ей грохот.

— Спасибо, ребята! А теперь сделайте одолжение и сходите, попейте кофе в бытовке, пока я проведу даме быструю экскурсию.

Рабочие, добродушно ворча, потянулись к выходу из туннеля. В принципе, они не имели ничего против перерывов. Если бы им хотелось проводить время в шуме и грохоте, они стали бы рок-звёздами.

Билл Таннер, Эм, Ар и Изабелла Крулл выждали, пока потенциально любопытные уши отодвинутся на безопасную дистанцию.

— Отлично, Билл, я ценю ваш стимпанковский эпатаж, — решилась Эм, когда последние рабочие покинули площадку. — Не могли бы вы теперь объяснить мне, что мы здесь делаем? Что это вообще такое? Выглядит, как устройство из фантастического фильма[209].

— Это тоннелепроходческий комплекс, — пояснил Билл. — Вот эта штука с обратной стороны усеяна резцами. Они срезают грунт, размягчают его, собирают вот на эту ленту транспортёра, и по ней собранные куски земли вывозятся из забоя. А ещё тут есть устройство, — вот оно, — устанавливающее круговую крепь из бетонных арочных сегментов, чтобы туннель не обвалился.

— Гениально, — поджала губу Эм. — Я должна расчувствоваться и пустить слезу, благоговея перед человеческим гением, соорудившим это чудовищно шумное уродство?

— Мэм, тут основной вопрос не в том, что эта штука делает, и даже не в том, как она это делает, а в том, где она это делает, — заметила Изабелла Крулл.

— Я примерно так и предполагала, — кивнула Эм. — Если я не ошибаюсь, мы начали со станции метро «Воксхолл», сделали пересадку на «Грин-Парк», проехав прямо под Букингемским дворцом, и закончили в туннеле около «Найтсбридж». Таким образом, мы потратили почти сорок минут на путь, который пешком проделали бы минут за двадцать.

— Совершенно верно, мэм, — встрял Ар. — И не забывайте о деньгах на билеты!

— Сейчас мы находимся в боковом оборотном туннеле станции «Найтсбридж», — продолжил Билл, умело оттирая Ар плечом. — Точнее, в служебных туннелях, прилегающих к этой станции. Как вы знаете, руководство лондонского метрополитена собирается построить перегоны между станциями «Виктория» и «Найтсбридж», а также между «Слоун-сквер» и «Гайд Парк Корнер». С этой целью на все четыре станции были доставлены вот такие вот проходческие комплексы, — Билл похлопал по детали гигантского устройства. — Затем, после установки и настройки щитов, четыре бригады начали двигаться навстречу друг другу.

— Зачем? — нахмурилась Эм. — Я хочу сказать, с точки зрения «Лондон Андерграунд» это строительство бессмысленно. С любой из этих станций можно добраться до любой другой из этих станций за несколько минут с одной пересадкой. Строительство имело бы смысл, вздумай они построить ещё одну линию, от «Кеннингтона» под Вестминстерским аббатством куда-нибудь к «Кенсал Грин». Тогда отрезок «Виктория» — «Найтсбридж» мог бы стать частью этой линии. Но даже в этом случае вторая линия никогда не окупится, к северу от «Гайд Парк Корнер» станции подземки натыканы на каждом углу. На строительстве этих туннелей «Лондон Андерграунд» просто теряет деньги.

— Нет, не теряет, — терпеливо объяснил Билл, — потому что за строительство платим мы.

Стальная леди, руководящая самой могущественной спецслужбой Великобритании, потеряла дар речи. Пользуясь моментом, Билл Таннер подсунул ей под руку планшет с картой:

— Видите, «Гайд Парк Корнер» — «Слоун-сквер»… «Найтсбридж» — «Виктория». — Билл провёл пальцем по линиям. — Получается грубый крест. Заметили, что на пересечении?

— Белгравия, — выдохнула Эм.

— Мы знаем, что Министерство магии расположено где-то в Белгравии, это нам сообщил агент Купальница, а эти сведения он узнал во время поездки на вокзал Кингс Кросс.

— Надо заметить, что эти сведения мы проверить не смогли, — ввернулась в беседу Изабелла. — Официальные публикации Министерства выходят без адреса в шапке документа. Переписка с Министерством магии ведётся с помощью сов, совам тоже не нужен адрес. Учитывая сеть каминов летучего пороха, аппарационные заклинания и порталы, вполне возможно, что даже посетители могут не знать, где точно расположено Министерство.

— Но Министерство совершенно точно не может быть невидимым зданием, построенным где-то на территории Белгравии, — подхватил мысль Билл. — На протяжении последних двух месяцев мы наблюдали за распространением пыли с добавкой фосфора-32, чей период полураспада составляет две недели. Фактически, мы наводнили воздух над городом радиоактивной пылью. Это позволило нам нанести на карту воздушные потоки Большого Лондона. Мы обнаружили несколько интересных мест, но конкретно в Белгравии воздух двигался в точном соответствии с планом городской застройки. Я заявляю с полной ответственностью: в Белгравии нет никаких лишних зданий.

— А те, которые есть, начнут светиться по ночам, — покачала головой Эм. — Вы совсем с ума сошли, облучать целый город? А если об этом кто-нибудь узнает?

— Ну вот вы узнали, — хмыкнула Изабелла. — И что?

— Это фосфор-32, — махнул рукой Ар. — Его постоянно используют в ботанике и в медицине, особенно в онкологии. Распад фосфора-32 производит высокоэнергетические бета-частицы, то есть обычные электроны, и совсем не производит гамма-лучей. Защититься от электронов можно чем угодно, даже слоем фольги. Особенно если сложить её в виде шапочки… Свободный электрон блокируется слоем воздуха толщиной в один метр, поэтому я сомневаюсь, что кто-нибудь вообще заметит наши игры с радиоактивной пылью. Второй продукт распада — обычная сера, стабильная и не радиоактивная.

— Кроме того, мы уже организовали утечку данных о неисправном фильтре на заводе, на котором производится фосфор-32, — добавил Билл.

— Погодите, — покачала головой Эм. — Вы выпустили в воздух радиоактивную пыль, все продукты распада которой незаметны уже с расстояния в метр, — и всё равно утверждаете, что получили какие-то данные? Как?

— Ну, там при распаде ещё создаётся электронное антинейтрино, которое практически ни с чем не взаимодействует, — пояснил Ар. — Но именно что «почти». Мы их отлавливаем, препарируем, находим место их образования, и…