— Чжоу, поверь, когда ты завершишь курс тренировок, ты сама увидишь разницу. Полумна, тебе тоже не мешает поработать над мышечной массой. Захария, ты сильный и ловкий, будет глупо зарывать такой талант в землю; тебе надо только слегка помочь с координацией.

Бонд отступил на пару шагов:

— Конечно, это не означает, что если кому-то нужно работать над выносливостью, ему можно забросить упражнения на мышечную массу. Мы начнём с обычной разминки, после чего сделаем несколько подходов на тренажёрах, заодно я объясню, как ими пользоваться. А потом я помогу вам составить индивидуальный график тренировок и определю ближайшие цели, которых вам надо будет достичь. К тому времени, как мы закончим, уже будет пора расходиться, поэтому потом мы сделаем расслабляющие упражнения и на этом сегодня закруглимся. Компрёне ву?

— Только один вопрос, Гарри, — поднял руку отчаянно зевающий Рон. — Это ведь устройства для бега?

— Да, Рон, это беговые дорожки, — подтвердил Джеймс.

— То есть безумных кроссов с ранья больше не будет? Типа, ура?

— Ну, Рон, если ты считаешь, что твой успех в битве против Пожирателей Смерти будет зависеть от умения бежать на месте… — улыбнулся суперагент. — Мы не знаем, когда и где нам понадобится умение быстро бегать. Мы не знаем, какой будет погода в тот день, когда нам придётся бегать. От нашего умения перебирать ногами по раскисшей земле против стылого ветра может зависеть наша жизнь. Кроссы продолжатся. — Джеймс повысил голос: — Поймите меня правильно! Все эти тренажёры, хитроумные устройства и приспособления не помогут вам подготовиться к бою. Это не реальный мир! Это тренажёрный зал! В реальной драке у вас не будет возможности усесться на сиденье поудобнее, а если не получилось с первого раза, сделать вторую попытку! Всё это железо, — обвёл рукой ряды тренажёров Бонд, — предназначено только для того, чтобы помочь вам развить ваше тело. Но оно не подготовит вас к схватке. А схватки нам предстоят, и не одна! К реальной драке можно подготовиться только бесчисленными тренировками в очень похожих условиях. Но поскольку мы не знаем, когда нам предстоит драться, мы будем готовиться во всех возможных условиях!

Джеймс ткнул пальцем в Ангелину:

— Ведь можно же тренироваться для квиддича в Большом Зале, верно? Высота потолка позволяет. Но мы тренируемся на реальном поле, вокруг настоящих колец, и при любой погоде, так?

Капитан команды Гриффиндора кивнула, соглашаясь, но тут вперёд выступила Гермиона:

— Я тут придумала способ сообщать всем нам о времени дальнейшей встречи. Вот это — фальшивые галеоны. На ребре у них цифры. На настоящих галеонах это серийный номер гоблина, который его отчеканил. На моих галеонах цифры показывают дату и час следующего собрания. Когда дата меняется, монета делается горячей, так что, если вы носите её в кармане, вы это почувствуете. Все берём по одной; когда Гарри назначает дату, он меняет цифры на своей, и, поскольку я навела на них Протеевы чары, с вашими произойдёт то же самое.

Ответом ей было недоуменное молчание. Гермиона обвела взглядом смущённых слушателей.

— Я подумала, это хороший способ, — неуверенно пояснила она. — В смысле, если Амбридж прикажет вывернуть карманы, то ничего подозрительного не увидит. Ну… Если вам не хочется…

— Ты умеешь наводить Протеевы чары? — спросил Терри Бут.

— Да. Это легко, простой закон контагиона…

— Но это ведь… Это уровень ЖАБА, — сказал Бут слабым голосом.

— Ну… — Гермиона старалась держаться скромно, — это стало уровнем ЖАБА в 1963-м, после того, как Альбус Дамблдор, став директором школы, продавил через Визенгамот план изменения учебной программы. Но ещё ваши дедушки сдавали Протеевы чары на четвёртом курсе в качестве стандартного школьного заклинания.

Джеймс почуял, что дискуссия может сорваться в дебри, которые ему сейчас совсем не нужны, и оборвал разговоры хлопком в ладоши:

— Закончили упражнения для рта и языка. Начинаем упражнения для разогрева мышц!

Приближался первый матч сезона: Гриффиндор — Слизерин. Анджелина требовала чуть ли не ежедневных тренировок, и в собраниях клуба «Эндорфинная эйфория» наступил перерыв. Из-за того, что Кубок по квиддичу в прошлом году не разыгрывался, предстоящую игру ожидали с повышенным интересом и даже волнением. Живо интересовались ею и пуффендуйцы с когтевранцами — и тем и другим, понятно, предстояло сразиться с обеими командами. Деканы факультетов, пытаясь сохранять приличествующую им беспристрастность, на самом деле горячо желали победы своих. Насколько важен для профессора МакГонагалл выигрыш у Слизерина, Джеймс понял по тому, что за неделю до матча она перестала давать им задания на дом.

— Полагаю, в ближайшие дни у вас и без этого достаточно дел, — торжественно произнесла она, и они не поверили своим ушам. Но тут она посмотрела в упор на Джеймса и Рона и сурово добавила: — Я привыкла видеть Кубок по квиддичу у себя в кабинете, и вовсе не хочу уступать его профессору Снеггу, так что потренируйтесь лишний раз, если не затруднит.

Снегг проявлял не менее горячую заботу о своей команде. Он так часто заказывал поле для слизеринцев, что команде Гриффиндора иногда не удавалось потренироваться. Он пропускал мимо ушей жалобы на то, что слизеринцы пытаются вывести соперников из строя в коридорах. В больничное крыло пришла Алисия Спиннет — брови у неё стали расти так быстро и густо, что совершенно закрыли глаза и уже мешали есть. И хотя четырнадцать свидетелей доказывали, что её достал заклинанием «Суперцилис Брежневиус» слизеринский вратарь Майлс Блетчли, когда она занималась в библиотеке, Снегг не пожелал их слушать и сказал, что она, наверное, сама пыталась применить чары для ращения волос.

Рон отчаянно хорохорился, стремясь показать, что он готов к игре, но на самом деле до готовности ему было ещё далеко. После любой ошибки он терял уверенность в себе и начинал допускать новые. Каждая следующая ошибка или просто замечание товарищей по команде выводили его из себя ещё больше, и в конце концов Рон срывался в истерику, визжал, плевался во все стороны и грыз одно из колец. С другой стороны, примерно на полпути от визга до попытки проесть кольцо Рон принимался описывать круги вокруг своих колец с такой скоростью, что никакие броски квоффла не имели шансов пробить эту защиту. Таким образом, Джеймс предложил избрать тактикой команды Гриффиндора на ближайшую игру доведение Рона до истерики в самом начале матча и дальнейший тщательный контроль помешательства вратаря, не позволяющий ему вернуться к визгу или впасть в кататонию с кольцом в зубах. Разумеется, Рон был не в курсе этих планов.

Октябрь скончался в проливных дождях и вое ветра, и с железным холодом пришёл ноябрь, с заморозками по утрам и ледяными бурями, обжигавшими лицо и руки. Небо на потолке Большого зала затянула жемчужно-серая мгла, горы вокруг Хогвартса надели снежные шапки, а в замке стало так холодно, что между занятиями ученики ходили по коридорам в толстых защитных перчатках из драконьей кожи.

Утро матча выдалось холодным и ясным.

Суперагент закончил свой завтрак и обратил внимание, что Рон сидит на лавке, обхватив колени и глядя в одну точку.

— Не заболел? Может, не надо было заедать кукурузные хлопья с молоком маринованными огурцами?

— А толку? — вопросом на вопрос ответил Рон. — Если я скажусь больным, слизеринцы меня засмеют. Да и нет у нас на факультете другого вратаря. Никто ведь не тренировался. Придётся идти мне.

— Поджилки трясутся?

— А у тебя нет?!

— Поверь, я и не в таких передрягах бывал.

— Это, конечно, верно. Тот василиск тебя чуть не сожрал. Но я-то в таких передрягах не бывал!

— Ничего, ещё побываешь, — подбодрил приятеля суперагент. — И вообще, подумай, насколько мелок и незначителен этот матч по сравнению с мировой революцией! Выиграем мы или проиграем — кто вспомнит о нас через тысячу лет? А сейчас возьми себя в руки и успокойся. Истерить будешь потом. Минут через двадцать.