Рыдания, замешанные на безысходности, всё-таки прорвались наружу.

— Ну-ну-ну, мадам Помфри, не надо так убиваться, — продолжил Бонд, в душе ненавидя себя за методы, которыми приходится действовать. Но не он начал эту войну. Чтобы не смотреть целительнице в глаза и не потерять остатки уважения к себе, Джеймс повернулся спиной к вербуемому агенту и сделал несколько шагов к окну, за которым устилали землю золотым ковром опадающие листья. — Я же не сказал, что непременно подам на вас в суд. Я просто обрисовал, так сказать, потенциальные возможности. Вероятно, вам они показались несколько мрачноватыми. В таком случае, у меня есть решение, которое, скорее всего, больше придётся вам по душе. По крайней мере, оно не включает в себя мучающую вас Беллатрису и наслаждающихся вашей агонией дементоров.

Целительница, размазывая по щекам слёзы, полностью обратилась в слух.

— Мне нужна будет информация. Много информации, причём непосредственно касающейся Ордена Феникса и лично его главы, Альбуса Дамблдора. Ведь запрет на восстановление моего организма исходил от Дамблдора?

— …От Дамблдора, — затравленно пискнула мадам Помфри. — Директор сказал, что резкие улучшения состояния вашего тела помешают становлению характера настоящего героя. Мистер Поттер… Вы же знаете, что мы, члены Ордена Феникса, никогда не верили в то, что Сами-Знаете-Кто окончательно сгинул. И только у вас есть возможность победить его в силовом противостоянии. Что такое моя или ваша жизнь по сравнению с жизнями тысяч магов, которые непременно окончатся, если мы не победим? Мы не имели никакого морального права оставить без надежды магическую Британию и весь мир.

— Давайте, я сам буду решать, на что тратить свою жизнь! — взорвался Бонд. Молчание было ему ответом.

— Вам нужен был герой. Но готовых героев, способных справиться с врагом, у вас не было. И поэтому вы, под мудрым руководством Альбуса Дамблдора, решили вырастить нужного вам героя, — подытожил Бонд. — Руководствующегося заранее сформулированными и одобренными правилами. Чья жизнь развивается по спланированному сценарию, чтобы на выходе получить рыцаря без страха и упрёка, готового положить жизнь за правое дело.

Бонд отвернулся от окна и подцепил колючим взглядом зелёных глаз снова заполняющиеся слезами голубые глаза целительницы:

— Почему меня отправили к Дурслям? Только не надо рассказывать сказки про то, что меня защищает особое заклинание моей матери. Кровь тут ни при чём; заклинание, если оно и было, сработало бы в любом месте, которое я считаю своим домом, а строение на Привет драйв, 4 я никогда своим настоящим домом не считал. Но я склоняюсь к мысли, что никакого защитного заклинания, наложенного моей матерью на нашу общую кровь, которое затем защитило дом тёти Петунии, вообще не существовало. У моей матери просто не хватило бы времени на концентрацию, а последствия стихийного выброса маг с бо́льшим, чем у неё, количеством мидихлориан, легко преодолел бы. Тогда зачем я должен был терпеть десять лет унижений, страданий, лжи и злобы? Для того, чтобы, когда меня приведут в волшебный мир, он показался бы мне чудом из чудес в сравнении с ужасами дома Дурслей, и я согласился бы даже пожертвовать своей жизнью, чтобы защитить его?

Мадам Помфри не отвечала, и это само по себе служило ответом.

— Вы чудовища, — после паузы продолжил Бонд. — Вы заслуживаете всего того, что с вами мог бы сделать Волан-де-Морт. Вы ничем не лучше его, даже хуже. Он, по крайней мере, убивает сразу; он ни разу не позволял себе издеваться над ребёнком на протяжении десяти лет.

— Не думайте, что я была согласна с каждым шагом директора, — целительница подняла заплаканные глаза на Бонда.

— Но вы продолжали выполнять его приказы, — возразил суперагент, — и это делает вас соучастницей. На Нюрнбергском процессе мир однозначно постановил: выполнение преступных приказов есть преступление. Вы виновны, мадам Помфри.

Джеймс Бонд сделал небольшую паузу, прерывавшуюся лишь сдавленными всхлипами целительницы.

— Но, как говорят циклопы, кто прошлое помянет, тому глаз вон. Я закрою глаза на ваши оплошности, которые стоили мне четырёх лет жизни и подорванного здоровья. Взамен вы станете моими глазами и ушами в Ордене Феникса и в руководстве Хогвартса. Мне потребуется всё, что вы знаете, и большая часть из того, что вы можете для меня узнать.

— Вы хотите, чтобы я шпионила для вас? — сама мысль об этом, похоже, была настолько неприятна мадам Помфри, что мгновенно высушила её слёзы.

— Скажем так, — мягко произнёс Бонд, — вы растили меня для того, чтобы я остановил Волан-де-Морта даже ценой собственной жизни. Но я — не меч, у меня есть свой собственный разум. И, я думаю, у меня есть право знать, за кого и во имя чего я сражаюсь. Не известные всем лозунги, а реальность.

Повисла очередная пауза.

— Помогите мне, мадам Помфри, — почти умоляюще попросил Бонд. — Меня использовали. Вас тоже использовали, чтобы использовать меня. Но я по-прежнему остаюсь самым сильным магом в этой части света. Я могу остановить Волан-де-Морта и без того, чтобы разразилась очередная война. Но для этого мне нужны сведения. Я же не прошу вас идти впереди меня по минным полям. Я прошу всего лишь знаний, — того, ради чего я вообще изначально появился в этой школе.

Пауза затягивалась.

— С другой стороны, всегда есть альтернатива, — задумчиво протянул Бонд. — Пару лет назад в Азкабане как раз освободилась одна камера…

— Я помогу вам, — решила целительница. — Не потому, что я б-б-б… Боюсь ваших угроз. А потому, что это будет честно.

— Честнее не придумаешь! — льстиво подтвердил суперагент. — Узнаю гриффиндорскую жилку. Итак, мой первый вопрос…

— Успокаиваемся, — холодно произнёс Снегг, закрывая за собой дверь.

Этот призыв к порядку был излишним: стоило двери захлопнуться со стуком могильной плиты, как в классе воцарились безмолвие и неподвижность.

— Прежде чем начать сегодняшний урок, — сказал Снегг, проносясь между столами с видом невовремя разбуженной летучей мыши, — я счёл бы уместным напомнить, что в июне вы будете держать серьёзный экзамен, который такие кретины, как вы, вне всякого сомнения, провалят. Однако я рассчитываю, и весьма серьёзно рассчитываю, — мисс Патил, прекратите отнимать у мистера Гойла вашу серебряную ложечку, — что хотя бы некоторые из вас попробуют перерасти соответствующий вашим способностям интеллектуальный уровень плесени и сдать СОВ на удовлетворительную оценку. Остальным придётся столкнуться с моим… Неудовольствием. Мистер Поттер, вы хотите что-то спросить?

— Сэр, мне просто интересно, а то, что было до сих пор, — это был пример вашего удовольствия?

— Очень остроумно, Поттер, минус пять баллов с Гриффиндора за попытку помешать мне вести урок, — вот это пример моего удовольствия, мистер Поттер. Кто-нибудь ещё хочет доставить мне удовольствие? Желающих нет? Хорошо. По окончании пятого курса многие из вас перестанут у меня учиться. По программе, нацеленной на подготовку к выпускным экзаменам, в моём классе зельеварения будут заниматься только лучшие из лучших. Остальным придётся со мной распрощаться.

Человек-летучая мышь окинул класс тяжёлым взором. Невилл Долгопупс попытался упасть в обморок.

— Но до приятной минуты расставания мне предстоит терпеть вас, идиотов безмозглых, ещё год, — мягко сказал Снегг, — и потому, будете ли вы впоследствии претендовать на высшую аттестацию или нет, я советую вам всем собраться с силами и постараться провалить СОВ на не слишком ужасную оценку. Сегодня мы будем готовить зелье, которое часто входит в экзаменационные задания для пятикурсников. Это — Умиротворяющий бальзам, замечательный антидепрессант, снимающий беспокойство и успокаивающий тревогу. К сожалению, у него весьма длительный период абстинентного состояния и внушающий почтение список побочных эффектов, как то: бессонница, беспричинные приступы паранойи, повышение температуры, кровяного давления, увеличение частоты пульса, покраснение, шелушение и отслоение кожи, выворачивание суставов, множественные сильные полостные кровотечения и выпадение зубов через уши. Поэтому пробовать на создателях мы будем только неудавшиеся экземпляры. Ингредиенты и способ приготовления, — Снегг взмахнул волшебной палочкой, — написаны на доске, всё, что вам необходимо, находится в шкафу. В вашем распоряжении полтора часа. Приступайте.