Джеймс помотал головой, сознательно пропуская мимо ушей подколку про давление:

— Нет, Герми, это была не галлюцинация. Я правда был огромной змеёй, я проник в Министерство магии, убил ночного сторожа, проскользнул мимо, добрался до входа в Отдел Тайн, обнаружил там мистера Уизли и напал на него. Нам срочно нужна Минерва МакГонагалл. А завтра, если нам ничего не помешает, мы закончим то, что не доделали сегодня… — он умоляюще посмотрел на девушку, и та, не выдержав, хихикнула:

— Посмотрим на твоё поведение, змея…

Подростки вышли из Выручай-Комнаты. Тяжёлый металлический люк растворился в хитросплетениях паутинок и трещин, покрывающих стены старого замка; Комната ждала, когда она понадобится кому-нибудь ещё.

За углом коридора Джеймс и Гермиона наткнулись на младших Уизли.

— Четыре минуты восемнадцать секунд, — издевательски протянула Джинни. — Гермиона, я вижу, ты чем-то расстроена? А ведь я говорила тебе, что он самый быстрый ловец в истории Хогвартса. Ну как, подруга, он чересчур быстр не только на метле, да?

Гермиона вспыхнула, но парировала:

— Четыре минуты полёта на «Молнии» лучше, чем два часа пыхтения на «Чистомёте». Даже если это «Чистомёт» Майкла Корнера, дорогая.

— А у Корнера разве «Чистомёт»? — почесал в затылке Рон. — По-моему, у него «Комета 220». Она даже с «Чистомётом» тягаться не может, «Кометы» вообще уже вчерашний день метлостроения… А уж с «Молнией» её даже сравнивать некорректно: одно — метла, другое — набор прутьев на деревяшке…

Джинни отвесила брату дружеский подзатыльник. Рон озадаченно заткнулся.

— На вашего папу напали, — пропуская предисловия, начал Джеймс. — Он охранял что-то в Министерстве магии, и его покусала змея. Мы идём к профессору МакГонагалл. Вы с нами?

— С папой что-то случилось? — открыл рот Рон. Джеймс закатил глаза.

Профессор Дамблдор наклонился вперёд. Свечи, стоявшие на его столе, подсветили лицо директора снизу, создавая тени там, где человеческий глаз привык видеть свет, и ярко освещая те места, которые обычно остаются в тени. Самым ярким пятном фигуры оказалась козлиная бородка. Общее впечатление было демоническим.

— Да, профессор МакГонагалл, я вас слушаю.

Джеймс скосил глаза. Половина первого ночи, но директор, в отличие от декана Гриффиндора, очевидно, ещё не собирался спать. Перед ним были разложены какие-то документы, счета, таблицы и графики; вошедшие оторвали Альбуса от вычерчивания какой-то сложной диаграммы. В углу письменного стола сиротливо притулился механический арифмометр; бронзовая сферическая астролябия пестрела многоцветными пометками.

Минерва МакГонагалл склонила украшенную ночным чепчиком голову:

— Профессор Дамблдор, мистеру Поттеру приснился ночной кошмар, и я решила, что эта маленькая, но досадная неприятность требует вашего внимания.

Дамблдор внимательно оглядел юношу сквозь свои знаменитые очки. От директора не укрылось, что Минерва МакГонагалл была в наспех накинутой мантии, из-под которой выбивался краешек ночной рубашки (белая ткань с розовыми львятами, плотоядно пожирающими зелёных змеек), а объект разглядывания, как и сопровождавшие его мисс Грейнджер, мисс Уизли и мистер Уизли-самый младший, щеголяют в форменных мантиях, в которых они провели весь предыдущий день:

— Минерва, вы в курсе, что у нас в преподавательском составе есть профессор, специализирующийся именно по снам?

— Мы поначалу и отправились к ней, — покачала головой Минерва, — но Сивилла погрузилась в созерцание будущего с помощью трёх бутылок хереса натощак и вырубилась. В смысле, ушла в астрал. И заперла за собой дверь.

— Понятно. — Дамблдор снова перевёл взгляд на Бонда. — И что же это был за кошмар, мистер Поттер? Он включал в себя профессора Снегга? Даю вам честное директорское слово, мистер Поттер; ваш сон будет намного более крепким и освежающим, если вы позволите себе не носить школьную мантию хотя бы в постели.

— Нет, сэр, — твёрдо ответил Джеймс, подавляя в себе желание встать навытяжку. — Для начала, это был не совсем сон. Мы с Гермионой… Э-э-э…

— Занимались дополнительно, — подсказала Гермиона. — Готовились к Чарам. Гарри — он мальчик умный, но некоторые вещи до него доходят с трудом. Я уже начала думать, что проще Рону новый материал объяснить. Или парте, сообразительность у них примерно равная…

— Мы занимались Чарами, и внезапно у меня заболел шрам, — оборвал словоохотливую девушку Джеймс, внезапно поняв, что Рон стоит прямо за спиной Гермионы, внимательно её слушает и постепенно приобретает сливовую окраску. — Тот самый, который от Авады. Это было словно вспышка зелёного цвета, — вдохновенно врал Джеймс, — и я увидел какой-то коридор. Моё тело стало сильным, гибким, гладким. Я скользил по тёмному холодному камню на животе. Было темно, но я всё равно видел вокруг мерцающие предметы странной переливчатой окраски… На первый взгляд коридор был пуст, но там впереди притаился человек, я видел его фигуру, она слабо светилась во тьме… Он сидел перед дверью в конце коридора… Я знал, что мне надо проникнуть за эту дверь, и прополз мимо, но человек внезапно вскочил и сделал мне больно.

— Он выстелил в вас заклинанием, мистер Поттер? Вы помните инициирующий жест или цвет магического активатора?

— Он наступил мне на хвост, — ответил Джеймс. — Я был змеёй, а этот сонный человек встал и наступил мне на самый кончик хвоста. Должен признаться, могучая глыба, матёрый человечище этот мистер Уизли.

Дамблдор непонимающе перевёл взгляд на Рона. Тот — рыжеволосая шпала, покрытая равномерным слоем подростковых прыщей и веснушек — ни на могучую глыбу, ни на матёрого человечища никак не тянул.

— Не этот Уизли, другой Уизли, — пояснил Бонд. — Мистер Артур Уизли. Он сделал мне больно, и я его укусил. Несколько раз. В шею, в лицо и, кажется, в бок. А когда он повернулся, чтобы убежать, ещё в ягодицы добавил, чтобы неповадно было. Все клыки об него сточил.

Альбус встретился глазами с Минервой МакГонагалл. Та ответила понимающим кивком.

— А вы можете описать, где это происходило? — Директор изо всех сил постарался, чтобы вопрос прозвучал беспечно.

— Я знаю совершенно точно, — ответил Джеймс. — Министерство Магии, девятый уровень, коридор, ведущий от зала лифтов к Отделу Тайн. Сэр, Артур Уизли потерял около двух литров крови, он страдает от нервно-паралитического яда, который я ему впрыснул. Если немедленно не отправить ему помощь, он может выжить. Но, честно говоря, я бы на этот результат и кната не поставил.

Через своё устройство связи Бонд услышал, как Эм, следившая за его словами, передала команду очистить здание Министерства Магии.

— Сегодня как раз очередь Уизли, — Минерва многозначительно вздёрнула сначала одну бровь, потом другую.

— Верно, — Альбус встал из-за своего стола, и Джеймс, наконец, смог рассмотреть его одежду — пафосный, пурпурный халат, расшитый золотом. — Эдвард! И вы, Дайлис!

На портретах, висящих рядом со столом директора, волшебник с землистым лицом и короткой чёрной чёлкой и его соседка, пожилая ведунья с длинными серебряными локонами, мгновенно открыли глаза.

— Вы слушали? — спросил Дамблдор. Волшебник кивнул, волшебница сказала:

— Сам виноват. Мы просили хотя бы радио для нас поставить. Никаких развлечений в этом промозглом Хогвартсе…

— Он рыжий, в очках, — сказал Дамблдор. — Эдвард, вам надо поднять тревогу, позаботьтесь, чтобы его нашли наши люди.

Оба кивнули и боком ушли из своих рам, но не появились на соседних портретах (как это обычно бывало в Хогвартсе), а просто исчезли. На одной картине остался только задник — чёрный занавес, а на другой — красивое кожаное кресло. Джеймс заметил, что другие директора и директрисы, мирно дремавшие в своих портретах и похрапывавшие самым натуральным образом, нет-нет да и поглядывали на него украдкой из-под полуопущенных век.