Увидев остекленевшие глаза Амбридж, Бонд удовлетворённо кивнул. Тщательно подобранные фразы, интонации и паузы могли ввести в ступор любого противника, достаточно глупого, чтобы выслушать объяснения. В конце концов, Бонд учился у мастера: во время инструктажей Кью засыпали даже цветы. Пора слегка оживить сцену.

— Итак, смотрите: лезвие зажимается между большим пальцем и указательным, пальцы полусогнуты, расстояние до цели семь ярдов[88], скорость броска 63 фута в секунду, время полёта около трети секунды, за это время надо, чтобы нож выполнил полтора оборота. Скорость вращения регулируется хватом, чем ближе к центру тяжести, тем меньше оборотов. Буква «а» в слове «магии».

Блестящая молния сорвалась с руки Бонда и ударила в середину классной доски, звонко припечатав последнее слово первой цели курса. Из чёрной поверхности торчала рукоять и примерно половина лезвия; остальные три или четыре дюйма клинка ушли внутрь доски.

— Ваш ход, мэм, — слащаво улыбнулся Бонд, протягивая профессору Амбридж точно такой же нож. — Буква «а» в слове «магии» во второй цели курса, пожалуйста. Докажите, что теоретических знаний достаточно для выполнения практических задач.

Долорес взялась за нож так, словно он мог её укусить.

— Смелее, мэм, — подбодрил учительницу суперагент. — Я только что дал вам все необходимые теоретические пояснения. Можете даже встать на моё место, чтобы облегчить себе расчёты. Расстояние семь и три четверти ярда, скорость броска 50 футов в секунду, быстрее вы всё равно не метнёте, время полёта около полусекунды. Три полуоборота ножа, но полётное время больше, поэтому нож должен вращаться медленнее. Учтите свободное падение, которое составит чуть больше четырёх футов. Я хочу сказать — цельтесь выше.

Профессор судорожно схватила клинок и сделала неумелый широкий замах. Раздался короткий вскрик, нож металлически звякнул об пол, профессор Амбридж сунула порезанную руку в рот, Невилл схватился за нос, в который попала рукоять ножа во время замаха.

— Поттер, вы освобождены от сегодняшнего занятия, — шипящим от боли и ярости голосом произнесла Амбридж сквозь пузырящуюся на губах кровь. — Я сейчас напишу вам записку, отнесёте её вашему декану. К четвергу приготовьте, пожалуйста, конспект сегодняшней лекции и домашнее задание.

— Никаких проблем, мэм. — Джеймс Бонд наклонился и подобрал нож. — Но, если можно, один вопрос, мэм… Нет-нет, по теме урока, именно по защите от тёмных искусств!!! Скажите, это правда, что тот, кто владеет частичкой тела другого человека, — пучком волос, обрезком ногтя, но лучше всего несколькими каплями крови, — может полностью подчинить его своей воле? Вы умеете противостоять этим заклинаниям? Ах, антинаучная бредятина… Я так и думал, но решил уточнить. Да, ну, ерунда, я просто прочитал об этом в одной книжке, поэтому и заинтересовался. В самоучителе «Как навести жестокую мучительную смерть и остаться чистым от подозрений» Жана-Батиста Круциатуса. Да, очень старый, запылённый гримуар, а что?.. Нет-нет, что вы, чистое любопытство. Простите, что отвлёк. Просто тут на клинке осталась ваша кровь…

Амбридж побледнела. Бонд аккуратно закрыл за собой дверь.

Джеймс Бонд понятия не имел, где искать профессора МакГонагалл, поэтому он решил спуститься в холл и поискать общее расписание где-нибудь рядом с Большим Залом. Проблема заключалась в том, что суперагент всё ещё не слишком хорошо ориентировался в школьных переходах, а движущиеся лестницы и секретные переходы порядком сбивали его с толку. Поэтому Бонд решил придерживаться общего направления к центру замка, положившись на могучий британский «авось» — может, ему повезёт найти кого-нибудь, кто знает дорогу к кабинету МакГонагалл.

Агент забросил на плечо увесистую сумку с учебниками и побрёл по коридору, уставившись на тугой рулон пергамента, который дала ему Амбридж. Пергамент был запечатан изумрудно-зелёной наклейкой с печатью, которая начала переливаться яркими неоновыми цветами, когда Бонд попытался поддеть край наклейки ногтем.

Суперагент класса «два нуля» обязан быть очень сообразительным и смекалистым.

— Ага, тут замешана магия! — смекнул Бонд, завернул за угол и налетел на маленького большеротого толстенького типчика, который жонглировал чернильницами.

— Простите, — потупил глаза Джеймс, разглядывая ноги типчика в аляповатых зелёных брюках. Ноги не доставали до пола. — С кем имею честь?

— Ух ты, да это же Поттер! — ухмылка типчика стала ещё шире. Он взлетел повыше и, сложив губы трубочкой, наклонил над макушкой Бонда чернильницу.

Тонкая струйка холодной чёрной жидкости разбилась о макушку суперагента и потекла вниз, пропитывая волосы.

Бонд автоматически скользнул в сторону, махнув перед глазами толстячка сумкой в совершенно другом направлении, сбивая его с толку. Суперагент сорвал расстояние в развороте и выставил локоть, собираясь впечатать его в солнечное сплетение типа всем весом своего тела, — прямо скажем, не слишком большим, зато помноженным на угловой момент.

Локоть прошёл сквозь толстячка, даже не затормозив. Вслед за ним сквозь толстячка прошёл сам Бонд, ровно с тем же результатом. Суперагент рассчитывал воспользоваться телом противника, чтобы погасить инерцию, но, поскольку тело противника решило пренебречь своими обязанностями, инерция осталась непогашенной.

Джеймс попробовал сгруппировался, но тринадцать ступенек лестничного пролёта, по которому он скатился кувырком, всё-таки выбили из него дух.

— Ух ты, Поттер решил подраться! — ухмыльнулся типчик и запустил в Бонда, лежащего у нижней ступеньки лестницы и гадающего, что он сломал, а что — просто ушиб, чернильницей. Хрустальная ёмкость разбилась о копчик с мелодичным звуком, и Джеймс почувствовал, как ткань мантии на его мягком месте тяжелеет, впитывая холодную жидкость.

— Поттер-грязноттер-обормоттер оборзел! — завопил типчик. — Что на сей раз, мой прекрасный обормотный друг? Слышим голоса? Видим видения? Говорим на… — тип испустил могучий неприличный звук, — неведомых языках?

Отрешившись от оскорблений, рассчитанных на пятнадцатилетнего сопляка, Бонд лихорадочно размышлял. Толстячок не стоял на полу, то есть он не материален. Но он жонглировал чернильницами, которые, увы, — на копчике синяк будет — вполне материальны. Так что это нематериальное существо, способное частично становиться материальным и взаимодействовать с материальными объектами по своему желанию. Посмертная сущность? Стихийный дух? Класс седьмой, не выше… Что-то такое он читал… «Курощение полтергейста», глава четвёртая, третий параграф… Почему бы и не попробовать, хуже-то всё равно не будет?

Бонд перекатился на живот, чудом избежав контакта с ещё одной чернильницей, разорвавшейся на том месте, где он только что лежал, и выбросил руку по направлению к противнику. Еле слышный щелчок силовой кобуры был заглушен очередной подколкой толстячка, подбрасывающего на ладони следующую чернильницу. Волшебная палочка из дерева Умдглеби легла в ладонь Бонда так естественно, как будто была создана исключительно для него, — что, учитывая откровения Олливандера, могло быть правдой.

— Грязноттер решил колдануть? — осведомился толстячок.

— А капилло ускуе ад унгуес, — начал читать по памяти Бонд, рисуя кончиком палочки в воздухе фигуру, похожую на знак бесконечности. — А туо ларе инципе, аб инитио, аб Йове принципиум[89]…

— Эй, ты что делаешь?! — воскликнул типчик, покрываясь мертвенной бледностью. Наглая ухмылка испарилась с его лица. Упущенная чернильница хрустнула об пол, чернила потекли по ступенькам.

— …Актум ут супра, аге квод агис эт респице финем, — продолжил Бонд нараспев, его голос набирал мощь и силу, движения палочки стали шире и яростнее. — Барбарус хик эго сум, квиа нон интеллигор улли[90]…