Джеймс Бонд привычно прищурился, пытаясь разобрать каракули, появившиеся на доске. На самом деле, щуриться ему, конечно, уже не надо было, потому что его зрение было исправлено колдомедиками больницы святого Мунго, но тело к этому ещё не привыкло, и моторная память осталась.
— Два корня лопухии, нарезать крупными кусками, после чего истолочь в порошок алебастровым пестиком в мраморной ступке, — прочитал он и повернулся к шкафу. Около прохода к шкафу копошилась куча мала учеников, пытающихся дорваться до ингредиентов и материалов первыми. Узкий коридор намертво заткнули Крэбб и Гойл, но и они тоже не могли дотянуться до полок, поэтому оба здоровяка изо всех сил скребли каблуками по полу, всё сильнее втискивая себя в коридорчик, словно пробку в бутылочное горлышко. На их спины навалилось не меньше двух десятков учеников, пытающихся протиснуться между массивными тушами слизеринцев. Не было никакой возможности броситься в эту толчею и выйти из неё с нужными предметами… Или хотя бы невредимым.
Джеймс Бонд взмахнул рукой. Волшебная палочка с едва слышным щелчком возникла в его ладони.
— Акцио мраморная ступка! Акцио алебастровый пестик! Акцио два корня лопухии, что бы это ни было! — потребовал Бонд. — Пожалуйста, ну что вам стоит их принести, а? — добавил он в запоздалой попытке смягчить жёсткий тон приказа.
Пробка у узкого прохода к шкафу взорвалась изнутри. Крэбб отлетел влево, сшибая с ног застрявших за ним учеников, Гойл — вправо. На лбу у одного из них красовалась набухающая шишка, соответствующая по форме днищу тяжёлой мраморной ступки, на лбу второго алела ссадина от пестика. Вдобавок, каждый из них получил по губам узловатым грязным корневищем довольно мерзкого вида.
Джеймс выхватил предметы из воздуха и расставил их на своём столе, после чего извлёк из-под мантии бритвенно-острый финский нож с лезвием из воронёной стали и кровожадно рубанул корневище.
— Стоп! — потребовал Снегг, вскакивая со своего стула. — Мистер Поттер, что это вы себе позволяете?
— Э-э-э… — Джеймс озадаченно посмотрел на багровеющего учителя, перевёл взгляд на свои руки. — Вы сказали, что все нужные ингредиенты лежат в шкафу. Вот я их и добыл.
— Вы использовали для этого «Акцио»! — по внешнему виду Снегга было похоже, что использование «Акцио» для переноса мраморной ступки на стол если и лучше массового применения непростительных заклятий, то ненамного.
— Сэр, в 1835 году Андерс Вичавитайтис, колдун из Прибалтики, исследовал влияние заклинаний призыва на магические предметы, — смиренно ответил Джеймс Бонд. — Он нашёл, что заклинание «Акцио» интерферирует с собственной магией предметов только в том случае, если эти предметы сами обладают чарами призыва или полёта. В 1937 году Йосико Токасуми, преподаватель чар из «Махаутокоро», опубликовал обширную монографию, в которой расширял исследования Вичавитайтиса и дополнял их. Согласно его выводам, чары призыва могут вызвать кратковременный отказ в работоспособности артефактов, использующих чары левитации или чары призыва. Этот отказ обратим, и влияние чар призыва — и без того не слишком сильное — полностью рассеивается через период времени от трёх до девяти секунд. Выдержки из этой монографии, включая соответствующие расчёты и статистическую обработку подтверждающих теорию экспериментов, приведены в выпуске журнала «Пытки и нестандартные применения бытовых заклинаний» в номере 4 за 1938 год. В какой-то мере я сам подтвердил эти выводы в прошлом году, призвав «Молнию» во время первого испытания Турнира Трёх Волшебников.
Джеймс Бонд поднял в руках мраморную ступку, до середины наполненную кусками корней.
— Я предположил, что этот предмет, если и является артефактом, в чём я очень сомневаюсь, не содержит чар левитации или чар призыва. Если вы желаете, мы можем это легко проверить: я просто заверну его в кусок мешковины и отправлю на анализ моему другу, мистеру Артуру Уизли. Как вы знаете, он работает в Министерстве магии, и его задача — проверять, являются ли обыденные, повседневные вещи заколдованными артефактами. Уверен, он не откажется нам помочь, и мы получим официальное, пригодное для предоставления в суд свидетельство уважаемого в магическом мире эксперта. Так что, отправлять ступку мистеру Уизли?
Из-за спины Бонда на словах «уважаемого в магическом мире эксперта» послышался смешок. Джеймс обернулся, но Драко Малфой умело перевёл смех в кашель. Рон Уизли, всё ещё пытающийся выбраться из-под упавшего на него Гойла, покраснел.
— Что?! Нет… Не надо! Это просто ступка!
Бонд поднял пестик и бровь:
— А это, случайно, не утерянный в древние времена Великий Мастурбатор из курганов друидской эпохи Ирландии?
— Поттер, прекратите паясничать, это самый обычный пестик! — Снегг на секунду замешкался, и Бонд усили нажим:
— В таком случае я не вижу причин, по которым я не могу воспользоваться чарами призыва для получения ступки, пестика и растений. Как вы имели возможность убедиться, мой метод проще, быстрее и надёжнее, чем толпиться в узком проходе, пытаясь добраться до инвентаря. А теперь, если вы позволите, профессор, у меня осталось всего восемьдесят минут, а мне ещё эликсир варить надо.
И Джеймс со смачным звуком вонзил пестик в чашу ступки.
Снегг побледнел от ярости.
— Вы невозможный, невыносимый, самодовольный грубиян, мистер Поттер! Вы такой же, как ваш отец! Невежа, считающий, что весь мир вам должен из-за вашего шрама!
— Из-за какого шрама? — спросил Бонд, сдвигая чёлку в сторону и демонстрируя абсолютно чистый лоб. Но Снегга было так просто не остановить:
— Вы несносны, Поттер! У вас отсутствуют самые элементарные знания!
— Разумеется, профессор, у меня же амнезия! А вас она что, тоже поразила? Я уже говорил вам, что я потерял память.
— Вот где вы будете искать безоаровый камень, если я попрошу вас его принести, а?
— В вашем шкафу, профессор!
— А чем отличаются волчья отрава и клобук монаха?
— Одно из них — это сильнодействующий яд, предназначенный для уничтожения крупных вредителей животноводства из семейства Псовые. Второе — одежда, которую носит определённая группа людей, объединённая по своим религиозно-поведенческим пристрастиям. Или вы имели в виду растение аконит? В таком случае, профессор, почему бы вам не научиться формулировать ваши вопросы перед тем, как обвинять учеников в неспособности на них ответить?
Снегг метал молнии из глаз. Снегг шипел, как перегретый чайник. Снегг был готов взорваться. Но взрыва не произошло, — потому что ему было абсолютно нечем крыть.
— Минус двадцать баллов с Гриффиндора за пререкания с профессором, — холодно бросил он, отворачиваясь, — и дополнительные занятия зельями раз в неделю на протяжении двух месяцев для Поттера.
Оглушающая тишина воцарилась в подземелье. Её нарушали только шаркающие шаги профессора и стук пестика о ступку в руках Бонда. Но этот стук прекратился, когда Бонд поднял руку:
— Профессор, я намереваюсь оспорить ваше решение о снятии баллов с Гриффиндора и о назначении мне дополнительных занятий, — проинформировал тот, снова приступая к работе. — Вы не можете снять баллы со всего факультета за то, что я честно, подробно и верно отвечал на ваши вопросы. И вы не имеете права назначить мне отработки, пока я не закончил зелье и вы не признали его неудовлетворительным.
— Вы ставите под сомнение мою способность распознать с первого взгляда придурка, неспособного сварить даже пельмени? — прошипел Снегг.
— О, сэр, я чувствую, вас ждут глобальные потрясения! — с чувством ответил Бонд, заканчивая разминать коренья. — Я совсем не тот человек, которого вы привыкли гнобить в течение последних четырёх лет! Агуаменти! — Бонд наполнил свой котёл водой на три четверти, метнул зажигательное заклинание в спиртовку под ним и ссыпал истолчённые коренья в котёл. — Профессор, позвольте мне вас больше не задерживать. Вы загораживаете мне доску. «Довести до кипения, снять пену малахитовой лопаточкой. Добавить пол-унции лаванды, пол-унции вербены, унцию лесной воды, две капли лака для ногтей, пять унций жидкости для полоскания рта, пять унций лимонада, в течение двадцати минут помешивать веточкой жимолости. Ни в коем случае не использовать повилику!» О, знакомый рецептик[81]!
