– Уверяю вас, Холмс, он ничуть не помрачен, – вздохнул я. – Увы, я говорю истинную правду, хотя, признаться, мой отклик на эту новость был в точности таким же. Вот уже семьдесят пять лет как закрылась последняя газета.

– Семьдесят пять лет? Ватсон, помилуйте! Эта газета датирована четырнадцатым августа тысяча восемьсот девяносто девятого. Вчерашним днем!

– Боюсь, Холмс, вы заблуждаетесь. Нынче год две тысячи девяносто шестой от Рождества Христова, пятое июня.

– Две ты…

– Понимаю, дружище, это может показаться абсурдным…

– Это не может показаться абсурдным! Это и есть сущий абсурд, старина… Старина – так я привык обращаться по‑дружески, но вам, конечно же, ни в коем случае не дашь двухсот пятидесяти.

– Возможно, я не тот, кто может все объяснить толком, – вздохнул я.

– Верно, – раздался голос в дверях. – А посему предоставьте это мне.

– Вы еще кто такой? – подскочил, как ужаленный, Шерлок.

– Меня зовут Майкрофт Холмс!

– Самозванец! – возмутился мой друг.

– Пожалуйста, не спешите с выводами, – возразил Майкрофт. – Хоть я и не являюсь вашим братом и даже завсегдатаем клуба «Диоген», но тоже ношу это имя и фамилию. Я ученый, воспользовавшийся некими научными принципами, дабы изъять вас из вашего прошлого и перенести в мое настоящее.

Сколько лет я знал своего друга – и лишь сейчас впервые увидел его начисто сбитым с толку.

– Он говорит истинную правду, – подтвердил я.

– Но зачем? – развел длинными руками Холмс. – Пусть даже это не безумная фантазия – чего я ни на миг не допускаю, – какой смысл похищать меня и моего доброго приятеля доктора Ватсона?

– Есть причина, Холмс. Как вы любите говорить, игра начинается.

– Что, убийство? – спросил я, радуясь долгожданному объяснению нашего путешествия во времени.

– Ах, если бы просто убийство, – вздохнул Майкрофт. – Возможно, это самая великая загадка, с которой сталкивалось человечество на своем веку. Мы имеем дело с исчезновением, и не одного живого существа, а триллионов. Триллионов, Холмс!

– Ватсон, – обратился ко мне Холмс, – вы, конечно же, умеете распознавать психические патологии. Посмотрите в своем саквояже, не найдется ли там чего‑нибудь для этого несчастного. Все население Земли не превышает двух тысяч миллионов.

– Так было в ваше время, а сегодня это восемь миллиардов, – поправил Майкрофт. – Но я повторяю: речь идет об исчезновении триллионов.

– О, я сообразил наконец! – В глазах Холмса затлел огонек уверенности: здравый смысл снова вернул свои позиции. – Мне доводилось читать в «Иллюстрейтед Ландон ньюз» про динозавров – так Оуэн назвал огромных тварей, вымерших давным‑давно. Это с их исчезновением я призван разобраться?

Майкрофт отрицательно покачал головой:

– Вам бы прочитать монографию профессора Мориарти «Динамика астероида»…

– Я не захламляю свой мозг бесполезными знаниями! – отчеканил Холмс.

Майкрофт пожал плечами:

– В этом труде Мориарти выдвинул весьма остроумную идею: в нашу планету врезался астероид, и ее на многие месяцы заволокло поднятой при ударе пылью. Примерно через столетие после выхода монографии в свет догадка профессора подтвердилась, в отложениях глины были найдены следы того катастрофического столкновения. Нет, Холмс, задача, о которой вы говорите, давно решена. Та же, что предлагается вам, куда грандиозней.

– Ради бога, перестаньте ходить вокруг да около! – вспылил Холмс.

Майкрофт указал моему другу на кресло, и тот после секундных колебаний сел.

– Она называется парадоксом Ферми, – сообщил рыжеволосый ученый. – В честь итальянского физика Энрико Ферми, который жил в двадцатом веке. Видите ли, нам известно, что в нашей Вселенной существует бесчисленное множество планет, и по логике на многих из них могли бы возникнуть цивилизации разума. Мы даже математически получили приблизительную цифру, воспользовавшись специальным уравнением Дрейка. На протяжении полутора веков при посредстве радио… – для вас будет понятнее термин «беспроволочный телеграф» – мы искали признаки существования этих мыслящих культур в космосе. И никого не нашли! Никого! Посему парадокс Ферми гласит: если во Вселенной должна кишеть жизнь, куда подевались все эти чужаки?

– Чужаки? – переспросил я. – А куда они могли подеваться? Живут себе за границей, в своих суверенных государствах, и в ус не дуют.

– Дорогой доктор, в наши времена слово имеет дополнительные значения. Под чужаками я подразумеваю инопланетян, существ, обитающих на иных планетах.

– Как в романах Верна и Уэллса? – спросил я с притворной серьезностью.

– И это не только планеты, что крутятся вокруг нашего Солнца, – добавил Майкрофт.

Холмс снова встал.

– Я ни бельмеса не смыслю в планетах и вселенных, – раздраженно сказал он. – Подобные сведения не имеют практического применения в моей профессиональной деятельности.

Я кивнул, позволив себе смешок:

– Когда мы с Холмсом только познакомились, он не поверил, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот.

– Шерлок, мне известно о пробелах в вашем образовании, – с улыбкой проговорил Майкрофт, и мой друг аж скривился от такой фамильярности. – Но это дело легко поправимое.

– Я не стану загромождать свой разум бесполезными сведениями, – повторил Холмс. – В нем хранится исключительно то, что помогает мне в работе. Например, я способен распознать любую из ста сорока разновидностей табачного пепла…

– Ну, эти сведения вам уж точно не пригодятся, Холмс, – перебил Майкрофт. – У нас уже давно никто не курит, ибо доказано, что табак вреден для здоровья.

Я быстро глянул на Шерлока – сколько раз напоминал ему о пагубности самоотравления никотином.

– Вдобавок за минувшие годы мы немало узнали о строении мозга. Ваши опасения насчет того, что постижение литературы, астрономии и философии не оставит места для более важных наук, беспочвенны. Вместимость человеческого разума, его способность хранить и извлекать информацию поистине безгранична.

– Это правда? – спросил Холмс, и по тону я понял, что мой друг изумлен.

– Правда.

– И вы хотите, чтобы я занялся изучением физики, астрономии и так далее?

– Да, – подтвердил Майкрофт.

– Чтобы разобраться с парадоксом Ферми?

– Именно так.

– Но почему я?

– Потому что в вашем лице мы имеем специалиста по решению загадок, равного которому свет не видывал. Эпоха Шерлока Холмса миновала двести лет назад, а его соперник не родился до сих пор.

Майкрофт, наверное, не заметил, но от меня‑то не укрылось легчайшее проявление гордости на лице моего давнего компаньона. Однако в следующий миг Холмс помрачнел.

– Но это каким же багажом знаний необходимо обзавестись, чтобы хотя бы подступиться к вашему делу. Понадобятся многие годы…

– Вовсе нет. – Майкрофт взмахнул рукой, и посреди Холмсова стола, как всегда беспорядочно заставленного и заваленного вещами, возникли вертикальный стеклянный прямоугольник и непривычная моему глазу металлическая чаша. – Технологии познания отнюдь не стояли на месте, и мы научились записывать информацию непосредственно в мозг. – Майкрофт подошел к столу. – Вот эта панель называется монитором, она включается от вашего голоса. Надо просто задавать вопросы, и устройство покажет любой интересующий вас предмет. Ежели сочтете какую‑либо тему полезной для расследования, просто наденьте на голову шлем. – Он указал на чашу. – Скажите «загрузить», и необходимые сведения будут совершенно безболезненно внедрены в нейронные сети вашего мозга. Уже в следующий миг вам покажется, что эту область науки вы досконально знали всегда.

– Невероятно! – воскликнул Шерлок. – А что потом?

– А потом, мой дорогой Холмс, я надеюсь, что в дело вступит ваша непревзойденная дедукция, вы решите парадокс и мы узнаем в конце концов, что случилось с чужаками.

– Ватсон! Ватсон!

Я вздрогнул, просыпаясь. Холмс, будучи в восторге от новообретенной способности без усилий поглощать информацию, засиделся до глубокой ночи; я же сам не заметил, как уснул в кресле. Похоже, мой друг нашел‑таки лекарство от дремлющей кокаиновой зависимости: держа в руках ключи к абсолютному знанию, он не будет маяться от безделья в промежутках между раскрытием детективных тайн.