Сара вдруг вскинула брови.

– Фактически, это и есть третья альтернатива!

– Что?

– Эволюция слепа, – сказала Сара. – У неё нет цели, но это не значит, что у неё нет логического результата. Она ведёт отбор по признакам агрессивности, физической силы, стремления защищать собственное потомство – по всем тем признакам, которые в конечном итоге вносят свой вклад в самоубийсвто технологически развитой цивилизации. Так что, возможно, парадокс Ферми – это вовсе никакой не парадокс. Эволюция в конце концов приводит к технологии, которая способствует выживанию до определённого момента ; но после того, как средства массового уничтожения становятся легко доступными, психология, навязанная всем формам жизни дарвиновскими механизмами, неизбежно ведёт к гибели.

– Но если ты прекратишь размножаться…

– Именно! Если ты добровольно отказываешься от размножения, если прекращаешь борьбу за то, чтобы создать как можно больше копий собственной ДНК, ты, по‑видимому, теряешь бо́льшую часть агрессии.

– Полагаю, это лучше, чем устанавливать тоталитаризм или превращаться в пчёл, – сказал Дон. – Но… нет, постой! Это ведь тоже своего рода размножение – путём отправки своей ДНК к нам.

– Это всего лишь две особи.

– Может, они плодятся, как кролики. Может, таким образом они осуществляют вторжение.

– Это не вариант, – вмешался Гунтер. – Оба индивидуума одного и того же пола.

– Но ты сказал, что исходные драконианцы образуют пару… – Дон оборвал себя. – Ну да, ну да. Как провинциально с моей стороны. Так‑так‑так… – Он посмотрел на Сару. – И что же ты теперь будешь делать?

– Я… я не знаю. Ну, то есть, искусственная матка и инкубатор – это не то, что мы с тобой могли бы собрать в гараже.

Дон задумался.

– Но если ты расскажешь об этом миру, правительство попытается взять процесс под контроль, и… прости, но они наверняка попытаются выдавить тебя оттуда.

– Так и есть, – сказала Сара. – Драконианцы наверняка понимают, что воспитание есть комбинация генов и среды. Они хотят, чтобы за… за драклингов была ответственна личность определённого типа. Кроме того, если геном станет достоянием гласности, кто поручится, что другие не создадут драконианцев лишь затем, чтобы анатомировать их или показывать в зоопарке?

– Но как только ребёнок родится, кто угодно сможет украсть его ДНК, разве не так? Достаточно всего нескольких клеток.

– Они смогут получить ДНК, но не информацию о том, как устроить инкубатор и прочее. Без доступа к полному тексту послания создать драконианца будет очень и очень непросто. – Она замолчала и задумалась. – Нет, мы должны держать это в секрете. Дракониацы вручили эту информацию мне, и я обязана её защищать.

Дон протёр всё ещё сонные глаза.

– Может быть – но найдутся и те, кто скажет, что ты должна раскрыть всю информацию. Они скажут, что первым делом ты должна заботиться о благе своего собственного вида.

Но Сара покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Не должна. В этом‑то всё и дело.

– Очень важно, – говорила Сара несколько часов спустя, – чтобы ты запомнил ключ расшифровки – не весь, конечно, а способ его получения.

Дон кивнул. Они сидели на кухне за завтраком. Он теперь был одет в футболку и джинсы; на ней был халат и шлёпанцы.

– Моя анкета 312‑я из тысячи, – сказала она, – и я в последний момент изменила свой ответ на один из вопросов. Это был вопрос номер сорок шесть, и ответ, который фактически был отправлен – «нет». Запомнил?

– Триста двенадцать, сорок шесть, «нет». Я могу это где‑нибудь записать?

– Если без пояснительного текста – можешь.

– То есть сорок шестой вопрос – самый важный? Который драконианцев интересует больше всего?

– Что? Нет, нет. Просто это вопрос, ответ на который я изменила. Ключ состоит из моих ответов на все восемьдесят восемь вопросов, которые фактически были им отправлены. Каждый раз, как тебе понадобится ключ, ты сможешь его получить, заглянув в архивную копию того, что якобы было отправлено на Сигму Дракона, и сделав в ней одно‑единственное изменение.

– Понятно.

– Ну а теперь храни эту тайну.

Он посмотрел через стол на свою жену, которая выглядела значительно старше, и не только потому, что почти не спала в эту ночь. Она сильно сдала за последние несколько недель.

– Я, э‑э… не думаю, что мы сможем держать это в секрете от всех , – сказал он. – Я думаю, нужно сказать хотя бы Коди Мак‑Гэвину.

Сара сжимала кофейную чашку обеими руками.

– Почему?

– Потому что он один из богатейших людей планеты. А для проекта вроде этого потребуются глубокие карманы. Синтез ДНК, постройка матки, постройка инкубатора, синтез пищи, и наверняка сотни других вещей. Тебе понадобится в этом проекте кто‑то вроде него.

Сара молчала.

– Тебе придётся сказать кому‑то . Ведь ты…

Он не договорил, но она кивнула.

– Я скоро умру. Я знаю. – Она замолчала, задумавшись, и Дон не стал мешать её раздумьям. Через какое‑то время она сказала: – Да, ты прав. Давай ему позвоним.

Дон отыскал телефон и сказал ему, с кем хочет связаться. После нескольких гудков послышался и чёткий, деловитый женский голос:

– «Мак‑Гэвин роботикс». Офис президента.

– Здравствуйте, миз Хасимото, – сказал Дон. – Это Дональд Галифакс.

Её голос стал немного прохладнее – в конце концов, они не раз стукались головами в ходе его многочисленных попыток дозвониться до Мак‑Гэвина весной.

– Да, мистер Галифакс?

– Не волнуйтесь. Я звоню не по поводу роллбэка. И, по сути, это вообще не я звоню. Я лишь набрал номер для моей жены, Сары. Она хочет поговорить с мистером Мак‑Гэвином о послании драконианцев.

– Ах, – сказала миз Хасимото. – Очень хорошо. Подождите пожалуйста, я вас соединяю.

Дон прикрыл микрофон и сказал Саре:

– Она соединяет.

Сара жестом попросила отдать ей телефон, но он предостерегающе поднял руку. Через мгновение в трубке послышался знакомый бостонский выговор.

– Коди Мак‑Гэвин слушает.

– Мистер Мак‑Гэвин, – торжественно произнёс Дон, – пожалуйста, подождите секунду. Сара Галифакс сейчас вам ответит. – Он молча просчитал до десяти, а потом передал трубку улыбающейся до ушей Саре.

– Здравствуйте, мистер Мак‑Гэвин, – сказала Сара.

Дон подошёл поближе, чтобы слышать обе стороны диалога. Это было нетрудно, учитывая, что телефон автоматически увеличил громкость, как только Сара взяла трубку.

– Сара, как у вас дела?

– Со мной всё в порядке. И у меня хорошая новость. Я расшифровала послание драконианцев.

Дон практически услышал, как Мак‑Гэвин подпрыгнул до потолка.

– Замечательно! О чём там говорится?

– Я… я не хотела бы обсуждать это по телефону.

– Да ладно вам, Сара…

– Нет, нет. Никогда не знаешь, кто может подслушивать.

– Господи, ну ладно. Приезжайте снова ко мне в Бостон, и…

– Э‑э… а вы не могли бы приехать сюда? Я сейчас правда не слишком расположена к путешествиям.

Дон услышал, как Мак‑Гэвин шумно выдохнул.

– Через два дня годовое собрание акционеров. Я не смогу никуда вырватся, пока оно не закончится.

– Хорошо, – сказала Сара. – Тогда как насчёт пятницы?

– Ну, в пятницу я бы мог. Но разве вы не можете отправить мне ключ по е‑мэйлу, чтобы я сам мог просмотреть сообщение?

– Нет. Я не готова его раскрывать.

– Что?

– Сообщение адресовано мне лично, – сказала Сара.

Повисла долгая пауза. Дон мог лишь вообразить изумлённое выражение, возникшее на лице Мак‑Гэвина.

– Сара, а… гмм… Дон ещё рядом с вами? Могу я с ним перемолвиться парой слов…

– Я не впала в маразм, мистер Мак‑Гэвин. То, что я говорю – абсолютная правда. Если вы хотите знать, о чём говорится в сообщении, вам придётся приехать сюда.

– О, хорошо, только…

– И не говорите никому, что я нашла ключ расшифровки. Вы должны пообещать мне держать это в тайне до тех пор, пока не приедете сюда.