– Любимый премьер? Думаю, что Малруни.

Дона не на шутку бесил ревизионистский вариант истории, ставший популярным в последнее время.

– Послушайте, – сказал он, – я помню времена, когда Брайан Малруни был премьером, и он…

Он оборвал себя, увидев, как удивлённо она уставилась на него.

– То есть, – поправился он, – я помню, как читал о временах, когда Брайан Малруни был премьером, и он был ещё беспомощнее Кретьена…

И всё же, почему он скрывает свой истинный возраст? Он ведь всё равно не сможет держать это в тайне вечно. Люди рано или поздно узнают – в том числе люди с факультета астрономии, а он с ними не заключал никаких договоров о неразглашении. Кроме того, Леноре, наверное, будет страшно интересно услышать рассказ о его встрече с Коди Мак‑Гэвином, который, вообще‑то, является практически святым‑покровителем программы SETI. Но как только он вспоминал частичный успех терапии, чувство вины начинало терзать его изнутри, словно проглоченное стекло, и…

– Ладно, – сказала Ленора, – давайте посмотрим, из какого вы теста.

Он в полнейшем недоумении уставился на неё; она рылась в сумочке. Через секунду он выудила из неё свой датакомм и положила его на стол между ними. Потом нажала несколько кнопок, и над деревянной столешницей возникла голографическая доска для игры в скрэббл.

– Вау! – восхищённо сказал Дон. Хотя у него собралась приличная коллекция досок для скрэббла – складные, магнитные, на липучках, специализированные электронные устройства, даже миниатюрные в виде брелока для ключей – он в жизни не видел такого… такого небоверха .

– Ну ладно, мистер Qoph, – сказала Ленора. – Сыграем.

Летний вечер, 2009 год.

– Дорогой, я дома! – крикнула Сара от дверей.

Дон вышел из кухни, пересёк гостиную и встал над спуском к входной двери из шести ступенек.

– Как всё продвигается? – спросил он.

Всё  – это Первая сессия международного сотрудничества по Ответу на послание с Сигмы Дракона, трёхдневный марафон, устроенный Университетом Торонто под председательством самой Сары, на который слетелись специалисты по SETI со всего мира.

– Изнурительно, – сказала Сара, отодвигая в сторону зеркальную дверцу шкафа и вешая в него плащ; апрель в Торонто – самый дождливый месяц. – Много спорных вопросов. Но оно того стоит.

– Рад слышать, – сказал он. – Кстати, я поставил жаркое в духовку. Будет готово минут через двадцать.

Входная дверь снова открылась, и вошёл Карл, промокший и заляпанный грязью.

– Привет, мам, – сказал он. – Как конференция?

– Нормально. Я как раз папе рассказывала.

– Ужин через двадцать минут, Карл, – сказал Дон.

– Здорово. Пойду умоюсь. – Карл стянул с ног мокрые башмаки, не нагибаясь и не развязывая шнурков. Не снимая промокшего пиджака, он стремглав кинулся вверх по ступеням, протиснувшись мимо Дона.

– Так что там сегодня было‑то? – спросил Дон.

Сара поднялась в гостиную, и они поцеловались.

– Мы начали с составления списка известных неавторизованных ответов, уже отосланных на Сигму Дракона.

– Например?

– Ну, есть группа, которая утверждает, что ей удалось перевести начало Книги Бытия на символический язык драконианцев.

– Господи Иисусе! – сказал Дон.

– Нет, – ответила она, – он появляется только в сиквелах. А другая группа послала библиотеку оцифрованных произведений исламского искусства. Кто‑то ещё говорил, что послал список личных номеров всех американских солдат, погибших в Ираке. Другой послал вступительную анкету «Менсы»[126]. Писал, что, мол, вместо того, чтобы нам беспокоиться, пройдём ли мы тест инопланетян, пусть лучше они беспокоятся, пройдут ли они наш; может, они недостаточно хороши для нашего клуба.

– Ха, – сказал Дон.

– И ещё множество музыкальных передач. – Сара опустилась на диван и вытянулась на нём. Он жестом попросил её поджать ноги, чтобы он мог присесть. Потом она положила ноги ему на колени, и он начал их массировать.

– Ммммммм , – сказала она. – Как же здорово. Кстати, был Фрэйзер Ганн – помнишь его? Доказывал, что посылка музыки – большая ошибка.

– Почему? – спросил Дон. – Боится, что правообладатели засудят?

– Нет, нет. Но, по его словам, единственное, чем мы можем торговать с инопланетянами – это наша культура, единственное, что кому‑либо может быть интересно получить от чужой цивилизации. И если мы отдадим за просто так лучшее, что у нас есть – Баха, Бетховена, Битлов – то не сможем предложить ничего стоящего, когда они скажут: эй, а что у вас есть в обмен на наши шедевры?

Дон знал всё подметании дна культурных закромов. Он был фанатом DVD – больше коллекционером, чем потребителем. Он был в восторге от того, что все великие телешоу его детства теперь доступны на DVD, и он скупал их все в подарочных изданиях: «Thunderbirds», «All in the Family», «M*A*S*H», «Roots», «Kolchak», «The Night Stalker», и, конечно же, оригинальный «Звёздный путь». Но когда он в последний раз заходил во «Фьючер‑шоп», то в отделе новинок нашёл лишь старое барахло типа «Sugar Time!», ситкома семидесятых годов с Барби Бентон в главной роли, и «The Ropers», спин‑оффа «Three’s Company», единственное достоинство которого состояло в том, что рядом с ним прототип уже не казался худшим телешоу всех времён. Студии исчерпали свои запасники с ужасающей скоростью, и теперь отчаянно искали хоть что‑нибудь ещё, что можно бы было пустить в продажу.

– Дельная мысль, – сказал он. – Потому что ведь SETI, по сути, годится лишь на то, чтобы передавать информацию того или иного сорта, верно?

– О, я уверена, что он совершенно прав, – сказала Сара. – Просто мы ничего с этим не можем сделать. Люди всё равно будут передавать всё, что захотят. И это переворачивает старое изречение Карла Сагана с ног на уши. Он всё спрашивал: «Кто говорит от имени Земли?» А вопрос на самом деле в том, кто не говорит.

– Главный продукт нашей эпохи, правда? – сказал Дон. – Спам.

Она уныло кивнула. SETI, как он часто слышал от Сары, была идеей середины двадцатого столетия, родившейся из нашумевшей работы Моррисона и Коккони, и как таковая, тянула за собой солидный багаж. Представление о том, как правительства, предпочтительно, в сотрудничестве между собой, контролируют приём и посылку сигналов межзвёздной связи было реликтом прежней эпохи, сформировавшимся до появления дешёвых общедоступных спутниковых тарелок, позволивших каждому смотреть и «плейбой», и футбол, где бы он ни находился.

В наши дни любой, кто захочет, сможет собрать из готовых деталей из магазина свой собственный радиотелескоп. Под управлением домашнего компьютера с установленной на нём астрономической программой обычная спутниковая тарелка будет непрерывно отслеживать Сигму Дракона. Несколько таких тарелок, расположенных на большом расстоянии, можно соединить через интернет, и с помощью программ автокоррекции и шумоподавления превратить их в инструмент, эквивалентный радиотелескопу со значительно бо́льшей чашей.

Фраза «SETI@home»[127] приобретает совершенно новый смысл.

Конечно, американская Федеральная Комиссия по Связи и подобные организации в других странах имеют полномочия ограничивать частный радиообмен. По просьбе сообщества SETI ФКС пыталась преследовать организации и отдельных граждан, передающих на Сигму Дракона свои неофициальные ответы. Но все эти дела почти наверняка будут проиграны в судах, поскольку затрагивают Первую поправку. Какова бы ни была их мощность, узконаправленные передачи, нацеленные на единственный крошечный участок неба, никак не могут помешать нормальной работе средств радиосвязи, и поэтому попытка запрета таких передач будет расценена как неоправданное ограничение свободы слова.