Я делаю вдох, мое прошлое и настоящее сталкиваются на сверхскоростной скорости. Всего несколько часов назад я была готова оставить все это позади. Начать новую жизнь с Алессандро. И вот я здесь, меня затянуло обратно в прошлое.

Бран прислоняется к стене, скрестив руки на груди. Такие же непослушные каштановые волосы, как у меня, такой же упрямый подбородок, хотя на его лице следы усталости и чего-то более темного. Возможно, чувство вины. Или, что еще хуже, смирение.

Я напрягаюсь, каждый инстинкт кричит бежать, но я этого не делаю.

— Где папа? — Спрашиваю я ровным голосом.

— Вернулся домой. Люди Коналла измучили его несколько дней назад. Старик едва жив.

Я жду, когда придет боль, когда я почувствую что-то к человеку, который вырастил меня, но этого не происходит. Это удивляет меня, даже после всего дерьма, через которое я прошла из-за него. — А Блейн?

Бран выдыхает через нос, проводя рукой по волосам. — Он жив. Пока.

— Не морочь мне голову, Бран. — Мой голос срывается, как удар хлыста. — Если Блейн уже мертв... — Как Мэйв… Я не осмеливаюсь произнести ее имя вслух.

— Это не так. — Мой брат отталкивается от стены, медленно и тяжело подходит ко мне. — Он в изоляторе неподалеку от Корка. Я получал сообщения через коммуникатор. Он весь в синяках, но дышит. Коналл хочет обмен.

У меня сводит живот.

— Я не вещь, — выплевываю я. — Я не то, что можно вручать, как чертов приз.

— Ты думаешь, я этого не знаю? — Голос Брана низкий, грубый. — Ты думаешь, я хотел всего этого? Но у меня не осталось сил, Бриг. Они лишили нас этого, меня, отца, всех нас в тот день, когда ты сбежала. Единственная причина, по которой я все еще на ногах, это то, что я согласился помочь вернуть тебя.

Между нами, словно лезвие, протянулась пауза тишины.

— Ты возвращаешься со мной, верно? — тихо добавляет он.

Я моргаю, и внезапно я больше не в этой унылой маленькой комнате в доме престарелых.

Я свернулась калачиком на диване в пентхаусе Алессандро, его голова у меня на коленях, глаза закрыты, ресницы касаются его покрытой шрамами щеки. Мои пальцы зарываются в его темные волосы, и на этот раз он выглядит… спокойно. Война внутри него спит. Редкое затишье между бурями.

Он бормочет что-то, что я едва улавливаю. — Не уходи. — Затем крепче сжимает мое бедро, как будто уже чувствует, что я ускользаю.

Это было две ночи назад.

Я сказала ему, что никогда его не брошу.

И теперь я собираюсь доказать, что я лгунья. Снова.

Я опускаю взгляд, стиснув челюсти так сильно, что они болят. — Коналл убьет меня.

— Он убьет Блейна, если ты не вернешься.

И ты думаешь, что он не убьет меня после? Я этого не говорю. Я не могу.

Стоит ли моя жизнь больше, чем жизнь моего брата? Нет, если я буду вынуждена потратить все, что у меня останется, с Коналлом.

— Я еще не знаю, — наконец шиплю я. — Я хотела увидеть твое лицо, прежде чем сделаю свой выбор.

У Брана перехватывает горло. — И?

Лицо Алессандро заполняет мое видение, его глубокий голос, знакомое прикосновение, и я почти ломаюсь. Как я могу так с ним поступить? С нами?

— Ты дала клятву Коналлу, — начинает он.

— К черту это, Бран. Я не имела права голоса в том браке, и ты это знаешь. Отец заставил меня выйти замуж за этого ублюдка.

— В любом случае, Блейн не заслуживает смерти из-за того, что ты уклонилась от своего долга.

Невероятно. Я хочу кричать. Я хочу ударить что-нибудь несколько раз. Я подумываю о том, чтобы достать свой кинжал-шпильку, но передумываю.

Моей семье было наплевать на меня, пока их не поймал Мясник.

И все же я здесь, первая, кто прибежал на их зов. Я расправляю плечи. Я как-нибудь найду выход из этого положения. — Я вернусь, — Я плюю.

Мое сердце подступает к горлу, когда я говорю это. Слова ощущаются как нож. Как цепи. Но Блейн — мой младший брат. Я держала его, когда он плакал в день смерти мамы. Я научила его наносить первый удар. Я не могу позволить ему умереть за меня. Даже если он подведет меня, я не поступлю так же.

Бран моргает. — Ты серьезно?

— Да.

Он смотрит на меня так, словно не верит в это. Или, может быть, он просто не хочет верить.

— Росси знает, где ты находишься?

— Нет, — шепчу я. — И ты не собираешься ему говорить. Я не хочу, чтобы Коналл находился рядом с ним.

Бран усмехается. — Думаешь, итальянец просто позволит тебе исчезнуть?

Волна тошноты накатывает на меня. — Он возненавидит меня, но будет жить. Я просто надеюсь, что он не станет искать меня до того, как я сделаю то, что должна.

Шаги эхом отдаются в коридоре за дверью. Возможно, кто-то из персонала видел, как мы вошли.

Я прижимаю руку к груди Брана. — Просто дай мне минуту побыть одной.

— Бриг...

— Я серьезно. — Мой голос дрожит, когда я достаю телефон из кармана. — Алессандро спас меня. Я не оставлю его, по крайней мере, без текстового сообщения...

Бран изучает меня еще секунду, затем кивает. — Хорошо. Но если ты не выйдешь через пять минут, я приду за тобой. Частный самолет Коналла ждет в аэропорту...

— Конечно, это так.

Он издает короткий горький смешок и направляется к двери.

Мои пальцы летают по клавиатуре, горло сжимается от эмоций. Затем убираю телефон в карман и в последний раз оглядываю комнату. Последний вздох. Последняя секунда.

Я иду за тобой

Алессандро

Cazzo, Рори, где ты?

Я расхаживаю вдоль своего стола, как бешеный тигр, запертый в клетке, моя рука поглаживает квадратную выпуклость в кармане. Мое сердце бьется о ребра, каждый дикий удар более удушающий, чем предыдущий. Она ушла. В одно мгновение она была здесь, а в следующее исчезла.

Кто, черт возьми, ее забрал?

Кто бы это ни был, к завтрашнему дню он будет на глубине шести футов.

— Мэтти! — Кричу я, разворачиваясь.

Не отводя взгляда от экрана, он выдавливает. — Я пытаюсь, Але. Нужно просмотреть чертову уйму отснятого материала.

Когда отследить телефон Рори оказалось бесполезным, мой двоюродный брат сел за компьютер. В течение последнего часа ему поручали изнурительную задачу по взлому каналов видеокамер по всему городу. Я смотрю, как он просматривает зернистые кадры, ругаясь себе под нос, затем опрокидывает еще один эспрессо. Джемини мобилизован, и они прочесывают город. И все же я ничего не могу сделать, кроме как стоять здесь и расхаживать взад-вперед, как придурок.

Мне не следовало так долго стоять в этой чертовой очереди в кафе. К тому времени, как я вернулся к столу с выпечкой, моего маленького лепрекона уже не было.

Тот, кто похитил ее, должно быть, вошел с черного хода. Пока я стоял в очереди, мимо никто не проходил, а Сэмми стоял у входа в кафе. Должно быть, они вошли через переулок.

Если только...

Мучительная мысль пронзает меня, как это было в течение последнего часа. Что, если она ушла сама? Что, если она поняла, что не хочет меня?

Может быть, она поняла правду, что я все еще сломлен. Все еще не цельный. И, может быть, она не хочет тратить свою жизнь на то, чтобы чинить кого-то вроде меня.

Кольцо в моем кармане внезапно становится тяжелее. Совсем не то. Может быть, мне не стоило...

— Нет, — выдавливаю я, сжимая зубы. Она бы просто так не ушла. Только не после всего, через что мы прошли. Должно быть, кто-то каким-то образом выманил ее, а затем похитил. Это единственная возможность, которую я принимаю прямо сейчас.

В заднем кармане у меня жужжит телефон, и сердце подскакивает к горлу. Вытаскивая его, мои пальцы дрожат, когда я узнаю знакомое имя на экране.

— Рори!

Маттео, наконец, отрывает взгляд от экрана. — Держи ее на линии, чтобы я мог отследить ее местоположение.

— Это просто сообщение, — рявкаю я в ответ.

— Тогда отправь еще одно сообщение. Что угодно, лишь бы она оставалась на связи.