— Почему ты просто не рассказал мне об этом?

— Потому что я не хотел, чтобы ты была здесь! — Я отдергиваю руку, отпуская ее, и она, спотыкаясь, отступает на шаг. Я должен быть рад, что между нашими телами есть хоть какое-то пространство. Вместо этого моя грудь опускается, как будто я только что потерял что-то, чему не могу дать названия. На ее лице появляется вспышка боли, прежде чем возвращается типичный огонь. Разве я не хотел, чтобы она была здесь всего несколько минут назад, прежде чем прятаться в этой комнате? Dio, у меня от этой женщины кружится голова. — Неужели ты не понимаешь, что твое присутствие выставляет меня слабым?

— Ты ошибаешься, — рычит она, снова сокращая расстояние между нами. — Если уж на то пошло, рядом со мной ты выглядишь достаточно умным человеком, чтобы принять помощь. Достаточно сильным, чтобы исцелиться.

Мои челюсти сжимаются. Я хочу оттолкнуть ее, сказать, чтобы она уходила, напомнить ей, кто я, черт возьми, такой. Но я не могу. Потому что она уже слишком близко, достаточно близко, чтобы я уловил едва уловимый аромат ее духов. Что-то цитрусовое, свежее, дикое. Как она сама.

— В этом мире, в этой семье, в этой империи восприятие — это все.

— И что ты видишь, когда смотришь на меня, Алессандро? — Ее глаза пылают изумрудным огнем, подбородок вызывающе вздернут. — Потому что прямо сейчас мне кажется, что ты изо всех сил пытаешься держать меня на расстоянии вытянутой руки, когда все, что я делала, — это пыталась помочь.

К моему горлу подкатывает внезапный комок. Я бы хотел, чтобы она просто накричала, пригрозила уйти. С этим я могу справиться. Но это тихое обвинение, эта непоколебимая честность выводят меня из себя.

— Я не тот, кем был, — Признаюсь я низким, грубым голосом. — В кресле. Мне нужна помощь, чтобы просто встать, черт возьми. Это не тот, кем я должен был быть.

Она делает еще один шаг ближе, ее голос смягчается настолько, что проникает мне под кожу. — Ты все тот же мужчина. Ты просто... перестраиваешься.

Я смеюсь, горько и опустошенно. — Ты действительно так думаешь?

Ее взгляд не дрогнул. — Да. Даже если ты слишком упрям, чтобы это заметить.

Мои пальцы дергаются по бокам. Я не знаю, хочу ли я схватить ее или уйти. Я никогда не встречал человека, который так сильно выводил бы меня из себя и все еще вызывает желание прикоснуться к нему.

— Я не привык, чтобы люди сопротивлялись, — Шучу я, опуская глаза на ее рот. — Большинство просто подчиняются.

Ее губы кривятся. Это не улыбка. Не совсем. — Тогда хорошо, что я не такая, как большинство людей, да?

Прежде чем я успеваю остановить себя, я поднимаю руку и убираю прядь мокрых волос с ее лица. Она напрягается, затем слегка наклоняется навстречу прикосновению.

Это опасно.

Я отдергиваю руку, словно обжегшись. — Тебе лучше уйти.

— И оставить тебя здесь дуться, как ребенка, на вечеринке у твоей кузины? — она бросает вызов. — Ни за что.

— Рори...

— Ты сбежал, не сказав мне ни слова, а теперь пытаешься наказать меня за то, что я появилась? Нет. Я остаюсь. Нравится тебе это или нет. Я люблю вечеринки. — Она ухмыляется.

Я молча смотрю на нее, у меня перехватывает дыхание. Затем, наконец, я качаю головой. — Ты сумасшедшая.

— Возможно. — Она подмигивает. — Но я нужна тебе. И в глубине души ты это знаешь.

Я не отвечаю. Я не могу. Потому что она права.

Поэтому вместо этого я указываю на дверь. — Тогда давай вернемся туда, пока кто-нибудь не подумал, что ты на самом деле наказываешь меня здесь.

Она улыбается, беря меня под руку, как будто это самая естественная вещь в мире. Ее рука касается моего бицепса, и, клянусь, мое тело вздрагивает, как будто оно выходит из комы. Я ненавижу то, как сильно хочу держать ее рядом. Меня бесит, что я не могу отвести взгляд.

— Показывай дорогу, МакФекер.

И Dio помоги мне, я показываю.

Глава 15

Наследник мафии

Рори

К шестому дню мы вошли в легкий ритм, и, осмелюсь сказать, задумчивый наследник Джемини действительно начал мне доверять. Мыться и переодеваться уже не так неловко, и он больше не сопротивляется каждому моему предложению.

Миссис Дженкинс порхает по кухне, убирая остатки самой восхитительной фриттаты, которую я когда-либо пробовала. Если я переживу эти семь дней, то уволюсь отсюда по истечении срока действия контракта.

Алессандро сидит напротив меня, просматривая свой iPad и потягивая капучино, которое только что приготовила миссис Дженкинс. Эта женщина — ангел, которая готовит самую вкусную версию макиато с карамелью, которую я когда-либо пробовала за пределами Starbucks.

— Еще латте, дорогая? — Она наклоняет подбородок в сторону моей пустой кружки, несколько прядей серебристых волос выбиваются из тугого пучка.

— Хватит с нее. — Алессандро допивает остатки кофе и встает. Мне приятно видеть, что он даже не морщится от этого движения. — Нам нужно идти.

— Куда? Физиотерапия начнется только через два часа.

— Мне нужно заехать в Velvet Vault по дороге.

— Зачем? — Я с трудом скрываю удивление в своем тоне. Каждый раз, когда я упоминаю о его ночном клубе, выражение его лица меняется, и, кажется, он не может отделаться от меня достаточно быстро.

— Dio, Рори, что за допрос? Мне нужно поговорить с Лоусоном. Он специалист по финансам.

— Это здорово, Алессандро. Я думаю, тебе пойдет на пользу, если ты начнешь чаще выбираться из пентхауса. Возвращение к работе — это именно то, что тебе нужно.

— Я никогда ничего не говорил о возвращении в клуб. Вот почему у меня есть менеджер, который занимается всем повседневным дерьмом. Я не принадлежу к...

Его слова затихают, когда угрюмая маска опускается на черты его лица. Из всего, что рассказали мне Серена и Изабелла, Velvet Vault был его детищем. Он жил и дышал этим ночным клубом, а теперь не хочет иметь с ним ничего общего?

Ну, я этого не принимаю. Наряду с его реабилитацией, моей целью будет вернуть этого упрямого идиота к работе. Нет ничего лучше для души, чем немного честного труда.

— Значит, ты так и будешь весь день сидеть дома, дуясь и сводя меня с ума?

— У тебя пока нет работы, Рыжая. Завтра последний день твоего испытательного срока. Ты все еще можешь все испортить.

Я усмехаюсь. Конечно. — Я — лучшее, что когда-либо случалось с тобой, Росси, и ты это знаешь. — Я одариваю его ухмылкой.

Уголок его губ подергивается, но не расплывается в улыбке полностью. — И еще одно, если ты планируешь выйти из машины, сделай мне одолжение и переоденься. Я не могу допустить, чтобы в моем клубе ты выглядела как сумасшедший лепрекон. — Он с едва скрываемым отвращением разглядывает мою зеленую форму, усыпанную блестящими трилистниками.

Обычно я бы поспорила с этим придурком, но я не могу отрицать, что была бы признательна за изменение ежедневной рутины использования халатов. — Прекрасно, — бормочу я.

— Хорошо. Мы выезжаем в десять. Машина Сэмми будет ждать в гараже.

С этими словами он направляется по коридору к своей спальне, и впервые с момента встречи со вспыльчивым ублюдком я замечаю проблеск энергии будущего генерального директора. Решительный. Контролирующий. Могущественный.

Неудивительно, что женщины падали перед ним на колени.

— Я не слышу, как ты двигаешься, маленький лепрекон. — Его голос эхом разносится по коридору, отрывая меня от моих мыслей и подстегивая мои ноги идти вперед.

Беру свои слова обратно. В конце концов, я не уверена, что мне нравится эта версия.

Алессандро придерживает входную дверь открытой, и волна прохладного воздуха касается моей кожи. Я вхожу в Velvet Vault и сразу же задаюсь вопросом, не забрела ли я только что в логово злодея из фильма Бонда или в элитное логово греха.