— У тебя есть чувство юмора, — хрипло произносит она. — Это совершенно неожиданно для мрачного и задумчивого миллиардера.

— Миллионер. — Поправляю я. Не знаю, почему слово вылетает из моего рта.

— Мне так жаль тебя. — Она злобно улыбается, прежде чем присесть передо мной. На ней еще одна пара ярко-зеленого халата, на этом изображены ухмыляющиеся лепреконы, чертовски сильно напоминающие мне женщину, насмехающуюся надо мной. — Ну, ты встаешь или планируешь провести весь день в постели?

Я со стоном смотрю на часы на тумбочке. — Еще даже нет семи.

— Через час мы идем на физиотерапию. У нас не так много времени на ванну и завтрак...

— Ванны не будет, — огрызаюсь я и заставляю себя принять сидячее положение. Я тут же жалею об этом, потому что моя кожа растягивается, натираясь под бинтами, которые я явно плохо перевязал.

— Ты обещал мне, — рявкает она в ответ.

— Я обещал, что мы сделаем это сегодня, просто не уточнил, когда.

— Послушай меня, Мак… мистер Росси, — исправляется она, впервые обращаясь ко мне официально, — как твоя сиделка, твое благополучие является моим главным приоритетом, даже если ты сопротивляешься мне на каждом шагу, ты, упрямая, высокомерная заноза взаднице. Это не зал заседаний Gemini Tower, это мои владения, и здесь я главная.

Теперь моя очередь смеяться, низкий утробный смешок, который я не могу вспомнить, когда в последний раз слышал изо рта. — Давай кое-что проясним, крошечный тиран, это мой дом и, что более важно, мое тело. Последнее слово будет за мной, когда дело дойдет до всего, что с ним связано.

— Это мы еще посмотрим, — рычит она, прищурив глаза.

Я пододвигаюсь к краю кровати, сбрасываю одеяло и опускаю босые ноги на пол. Глаза Рори скользят по моей обнаженной груди, и на этот раз в ее взгляде нет ничего клинического. Ярко-изумрудные радужки обводят взглядом каждый изгиб и впадинку на богато украшенном полотне, которое когда-то было моим торсом. Но в нем нет жалости, нет научного изучения бинтов или заживающих шрамов. Нет, я клянусь, в этом пылающем взгляде есть желание. И Dio, от одного этого пылающего взгляда по моим венам разливается жар, и я чувствую, как твердею. Снова. Внезапно затекли не только мои мышцы, но и другая очень очевидная часть моей анатомии.

Как будто она чувствует это, ее взгляд опускается на огромный стояк, натягивающий мои боксерские трусы. Я должен чувствовать себя униженным, крошечная часть меня чувствует, но другая часть, та, которая, как я боялся, была сломана и давно мертва, чертовски взволнована этим зрелищем.

Тихий вздох срывается с ее губ, и я вырываюсь из крайне неуместной фантазии, быстро разворачивающейся в темных уголках моего сознания. Это включает в себя эти пухлые розовые губки, обхватывающие мой член, и сперму, стекающую по этому милому подбородку. Черт, у меня не должно быть таких мыслей о моей новой медсестре.

Потянувшись за одеялом, я бросаю его себе на колени, и широко раскрытые глаза Рори поднимаются на меня.

— Насчет этого, — бормочу я. — утренний стояк и все такое. — Женщина, должно быть, думает, что я животное, сначала прошлой ночью, а теперь сейчас.

— Да, конечно. Совершенно естественно. — Она пренебрежительно машет рукой. — У меня есть братья, так что ничего страшного.

— Хорошо.

— Хорошо. — Она скрещивает руки на груди, и мы долгое время остаемся в молчаливом противостоянии.

— Ванна после физической терапии. — Я объявляю, стоя. — Я потею и бинты натирают, так что нет смысла делать это дважды.

— Если бы бинты и компрессионная одежда были надеты правильно, они бы не натирали.

— Если ты так говоришь, — ворчу я.

— Да, как профессионал. — Она расправляет плечи и поднимается на цыпочки, как будто может даже приблизиться ко мне по росту.

— Сестра Гвен была со мной месяц, и они все равно беспокоили меня каждый день.

— Тогда она была дерьмовой медсестрой.

— У нее был более чем тридцатилетний опыт работы. Полагаю, дольше, чем ты живешь.

— Справедливо, но некоторым вещам нельзя научить, их просто ощущают. Они врожденные. — Она опускается на пятки, но ее взгляд не отрывается.

Забавно, потому что, глядя на нее, кажется, что в ее миниатюрном теле нет ни капли заботы.

— В любом случае, если ты не разрешаешь мне тебя искупать, тогда давай хотя бы накормим. — Она указывает в сторону кухни.

Я никуда не пойду с ней из-за этого проклятого стояка. Я закроюсь в ванной, пока он не пройдет. — Я могу прокормить себя сам, большое тебе спасибо. Кроме того, миссис Дженкинс готовит все мои блюда.

— О, да, твой отец рассказал мне о твоей экономке. Я уже отправила ей электронное письмо с твоими новыми предпочтениями.

— Что? — Я рычу.

— Жертвам ожогов для выздоровления требуется огромная калорийность. Подумай о коктейлях с высоким содержанием белка, небольших, частых приемах пищи и множестве пищевых добавок. Я скорректировала меню, чтобы включить в него все самое необходимое.

Она теперь решает, что мне есть? Это уже слишком. Я подхожу ближе, нависая над ней так, что мой подбородок почти касается ее макушки. Маленькая рыжая чертовка даже не вздрагивает. — Я люблю углеводы. Я наполовину итальянец, наполовину китаец, ты ведь знаешь об этом, верно?

— Разве я выгляжу так, будто мне не все равно?

— Ладно, как скажешь. Я куплю себе дозу углеводов в другом месте.

— Только не под моим присмотром, — бормочет она себе под нос.

Игнорируя комментарий, я пытаюсь проскочить мимо нее, но мое тело просто не реагирует так, как раньше. Так что вместо этого я спотыкаюсь, пытаясь обойти ее, и ударяюсь своим правым плечом о ее плечо. Жгучая, раскаленная добела боль затуманивает мне зрение, и я стискиваю зубы, чтобы удержаться от крика. Она протягивает руки, пытаясь поймать меня, но я разворачиваюсь и снова натыкаюсь на нее, потираясь своим твердым членом о ее живот.

Cazzo.

Это заставляет меня резко ахнуть, но маленький динамит не сдается. Тем не менее, она пытается поддержать меня, слегка обхватив руками мой обнаженный торс, что только усиливает необъяснимый жар, разливающийся по моим венам.

— Просто отпусти меня! — кричу я.

— Я не хочу, чтобы ты упал, — визжит она в ответ.

— Я не упаду, просто перестань прикасаться ко мне!

Резкая заминка в моем голосе, наконец, заставляет ее руки упасть по бокам. Не рискуя взглянуть в эти усыпанные драгоценными камнями глаза, я ковыляю в сторону ванной, и эта прогулка доставляет мне мучения. Стиснув зубы, я не останавливаюсь, пока не захлопываю за собой дверь.

Черт возьми… как мне выжить еще шесть дней в тесном контакте с этим крошечным тираном, не сойдя с ума?

Пора принимать ванну

Алессандро

Аромат жареного мяса и овощей витает над большим обеденным столом. Обычно я никогда не ем в этой роскошной гостиной один, но, когда моя новая гостья заняла кухонный остров, я был вынужден есть здесь один или с ней.

Я никогда не признаюсь в этом Рори, но блюдо, приготовленное миссис Дженкинс по ее рецептам, восхитительно. Я не новичок в диете с высоким содержанием белка. До того, как все полетело к чертям, я тренировался ежедневно. У меня даже есть домашний тренажерный зал в одной из свободных спален. Но это было тогда, когда я заботился о том, как выглядит мое тело. Теперь я просто хочу сохранить дикий пейзаж скрытым от посторонних глаз.

Из-за угла появляется Рори, ее растрепанные каштановые волосы собраны в беспорядочный пучок на макушке. Что-то, очень похожее на тонкий кинжал, торчит из спутанных кудрей. На ней обтягивающая футболка с надписью “Не заставляй меня говорить голосом медсестры” на груди. Я едва сдерживаю улыбку, но отказываюсь доставлять ей удовольствие. О чем, черт возьми, думали Серена и Белла, когда нашли эту дикарку?

Это напоминает мне, что я в долгу перед моими назойливыми кузинами.