Глубокое рычание сотрясает его грудь, и его глаза встречаются с моими, полные желания и чего-то еще...

— Ммм, мой непослушный маленький лепрекон, — шепчет он мне в губы. — Твоя киска уже влажная для меня?

Еще один вздох срывается с моих губ. Мне следовало ожидать грязных слов от самоуверенного наследника Джемини, но все же это застает меня врасплох. И заставляет мою похотливую киску мурлыкать, требуя продолжения.

Алессандро более чем готов отдать это ей. Его ловкие пальцы поднимаются к поясу моей формы и медленно проникают под ткань. Он отпускает мои припухшие губы, его глаза встречаются с моими, невысказанный вопрос горит в разноцветных глубинах. Как будто он каким-то образом понимает. И поскольку я явно сошла с ума, или, может быть, просто прошло слишком много времени с тех пор, как я была с мужчиной, хорошим мужчиной, я беру его руку и просовываю ее себе в трусики.

Еще один стон срывается с его губ, когда его палец проводит по моему скользкому теплу. — Cazzo, Рыжая, ты чувствуешься невероятно.

Я бы сказала то же самое, но мне не нужно, чтобы его эго становилась еще больше. Вместо этого я только приподнимаю бедра, прижимаясь к его ладони. Его большой палец играет с моим клитором, рисуя лихорадочные круги, прежде чем медленно провести своим толстым пальцем по моему центру.

О, боже, я так натянута, что вот-вот взорвусь.

Пока его рот пожирает мой, его пальцы доводят меня до исступления. И мне нужно больше, намного больше. Впервые за год я хочу, чтобы меня трахнули. Мне нужен член Алессандро внутри меня. Я хочу чувствовать безопасность его сильных рук, обнимающих меня, защищающих от всего того дерьма, которым меня обливали всю мою жизнь.

— Мне нужно попробовать тебя на вкус, Рыжая. — Грубый рокот его груди прижимается к моей.

— А? — Раздается смущающий звук.

Игнорируя меня, он скользит вниз по моему торсу, стаскивая с себя мою форму и трусики.

— Что ты делаешь? — Заикаюсь я.

Он облизывает губы, когда его руки смыкаются на моих бедрах, обнажая мою киску. — На что это похоже?

Его голова опускается между моих ног, и его язык скользит по моим скользким складочкам.

— Иисус, Мария и Иосиф! — Я стону, мои бедра отрываются от дивана.

Алессандро кладет руку мне на живот, прижимая меня к дивану, облизывая и посасывая, сжимая зубами мой клитор.

— Ммм, на вкус ты как горшочек с золотом на краю радуги.

Если бы я не была так поглощена неистовой потребностью, я бы рассмеялась над его нелепым комментарием. Я — лужица необузданного желания, по моим венам не течет ничего, кроме чистого удовольствия. Коналл Квинлан был эгоистичным ублюдком. Все наши годы вместе, а он никогда этого не делал.

Голова Алессандро вскидывается над редкими каштановыми кудрями, и коварная усмешка растягивает его губы. Его подбородок скользкий от моего возбуждения, и он медленно проводит языком по блестящей коже, смакуя меня. Гребаный ад, это самое горячее, что я когда-либо видела. — В чем дело, дикарка? Неужели никто никогда не поклонялся у алтаря твоих бедер?

Я медленно качаю головой, потому что совершенно уверена, что запомнила бы, если бы все было так.

— Хорошо, тогда я буду твоим первым и последним. — Этот дикий блеск в его глазах заставляет все мысли покинуть мой разум. Мой последний? Я не уверена, что согласна с этим.

Его язык скользит по моему центру, когда он вводит в меня толстый палец, и все мое тело трепещет от удовольствия. Все вопросы рассеиваются, и все, на чем я могу сосредоточиться, — это волна ощущений, пронзающих мою нижнюю половину тела, заставляющих пальцы ног подогнуться.

— О, черт, — Я стону, когда жар в теле усиливается. Его язык скользит по моему клитору, двигаясь все быстрее и быстрее, прежде чем провести зубами по чувствительному бугорку. — Я собираюсь кончить...

— Пока нет, — бормочет он в мой набухший клитор. Снова поднимает глаза на меня, коварная усмешка раздвигает его блестящие губы. — Ты можешь быть боссом, когда дело доходит до моего выздоровления, но здесь я главный, и я командую. И теперь я хочу боготворить тебя.

И вот так всепоглощающий огонь разгорается ярче. — Я больше не могу сдерживаться.

— Можешь. — Его голос звучит повелительно, и, черт побери, моя киска подчиняется. Удовольствие нарастает с каждым сводящим с ума круговым движением его языка, с каждым толчком его пальца. Я уверена, что не смогу больше сдерживаться ни секунды.

— Пожалуйста, Алессандро, — кричу я. — Мне нужно кончить.

Его улыбка становится все более наглой, когда он пожирает меня, хлюпающие звуки только усиливают грубое удовольствие.

— Пожалуйста, — Я всхлипываю.

Он вводит в меня второй палец, и перед глазами у меня вспыхивают звезды. Я чувствую, как сжимаюсь вокруг него, отчаянно желая вызвать собственное освобождение. Мои бедра приподнимаются, стоны вырываются сквозь стиснутые зубы.

— Хорошая девочка. Теперь ты можешь кончить, Рыжая.

И вот так я кончаю.

Наслаждение взрывается, вспышка жидкой молнии горит у меня перед глазами и струится вниз по телу, проникая в каждую клеточку моего существа. Мои легкие сжимаются, весь воздух выкачивается, и все, что я могу сделать, это прижаться к нему и наслаждаться поездкой. Это самый мощный, останавливающий сердце оргазм, который я когда-либо испытывала.

Я не могу думать. Не могу дышать. Не могу ничего сделать, только позволить волнам утащить меня на дно.

Его имя срывается с моих губ, грубое и отчаянное, и мне даже все равно. Мои ногти впиваются в его волосы, заземляя меня, когда мое тело сотрясается вокруг него, каждый нерв напряжен, как провод под напряжением.

На мгновение я забываю обо всем, о том, кто я, от чего я убегала, о тьме, которая всегда поджидает за углом. На мгновение есть только это. Только он. Только мы.

И да поможет мне Бог, я не хочу, чтобы это когда-нибудь заканчивалось.

Все мое тело все еще вибрирует от удовольствия, когда Алессандро взбирается по моему торсу, прижимаясь ко мне сбоку. Удовлетворенное выражение смягчает обычно жесткие линии его подбородка.

Он счастлив.

Осознание этого сжимает мою грудь.

Я первая женщина, с которой он был после взрыва? Вполне вероятно, учитывая, насколько чувствителен он к своим шрамам.

Он придвигается ближе, его губы раздвигаются от зевка. Его член тяжело упирается в мою ногу, и от одного его вида меня охватывает еще одна волна желания. Затем чувство вины. Он оставил меня вполне удовлетворенной, и вот он здесь с неистовым стояком.

Я тянусь к его члену, но он останавливает меня, обхватив рукой мое запястье. — Нет.

— Что? Почему нет?

Эти глаза встречаются с моими, и снова всплеск эмоций под поверхностью подобен дикой, бушующей буре. — Просто нет.

— Хорошо, — бормочу я, лишь слегка обиженная отказом. Секунду назад его руки были на мне, а мне не разрешается прикасаться к нему? Вряд ли это справедливо. Но в выражении его лица есть что-то, что останавливает мои возражения.

Мы остаемся в комфортной тишине, мое тело все еще гудит от толчков оргазма. Он уже засыпает, дыхание выравнивается. Но я совершенно не сплю.

Не от страха.

От опасной правды, пульсирующей под моей кожей. Я влюбляюсь в него. И если я не буду осторожна, я этого не переживу.

Скажи мне остановиться

Алессандро

Городской хаос размывается за звуконепроницаемыми стеклами Range Rover, когда мы несемся по тускло освещенному шоссе, а рядом с нами плещутся солоноватые воды реки Гудзон. Я пытаюсь поймать взгляд Рори, но с тех пор, как мы сели в машину, она смотрит сквозь тонированное стекло на мерцающие огни побережья Нью-Джерси. В последнее время она стала тише, в ее оскорблениях меньше огня, а в наших подшучиваниях — меньше веселья.

С той самой ночи, когда она поддалась этому запретному огню между нами, когда я пировал ее киской и разрушил себя ради кого-то другого. Dio, у меня встает при одной мысли об этом. Прошла целая неделя, а я все еще не могу выкинуть это из головы.