Еще секунда, затем бум!

Стена жара пронзает воздух, сбивая с ног нескольких гостей в первом ряду. Земля подо мной ходит ходуном, как живое существо. У меня звенит в ушах, а дым обвивается вокруг лодыжек, как будто хочет затянуть меня на дно.

Взрыв разрушает восточное крыло дома, стена огня и дыма вздымается в небо, а затем устремляется к садам. Раздаются крики. Хаос. Вдалеке раздаются выстрелы.

Я даже не моргаю.

Потому что я знаю этот звук. Я знаю эту ярость. И я знаю его.

Алессандро.

Он пришел за мной.

Крики пронзают зимний воздух, как битое стекло, зазубренные и рассекающие тишину. Собравшаяся толпа впадает в анархию, когда стулья переворачиваются, юбки запутываются, а мужчины кричат, хватаясь за оружие. Сад заволакивает дым, густой и быстрый, клубящийся, как призрак, вокруг алтаря.

Коналл толкает меня за спину, отдавая приказы своим людям, как будто он все еще контролирует ситуацию. Все еще король. Но это не так. Больше нет.

Потому что он здесь.

Жестокий наследник. Король, восставший против воли на трон Джемини.

Пока Коналл рассеянно выкрикивает приказы, я отрываю низ своего платья, кромсая тюль и шелк, пока не могу двигаться. Затем я срываю с себя туфли, сверкающие каблуки разбрасываются среди хаоса. Мои ноги затекли, легкие тяжело вздымаются, но я бегу, уворачиваясь от длинных рук Коналла. Я не жду разрешения. Я бегу навстречу дыму, навстречу безумию. Навстречу ему.

— Остановите ее! — Крик Коналла прорывается сквозь шум.

Двое охранников Коналла бросаются на меня, и мои пальцы уже выхватывают кинжал, но прежде чем они приближаются, воздух рассекает выстрел. Падает один. Потом другой.

Стрельба взрывается, как симфония спасения.

— Рори! — Его голос. Алессандро.

Я резко останавливаюсь, дыхание прерывистое, глаза ищут его сквозь дым. — Где ты? — Кричу я в ответ, в моем голосе слышится дрожь.

И тут я вижу его.

Черное тактическое снаряжение. Мрачная челюсть. Ярость в его глазах подобна шторму. Прямо сейчас он не безупречный наследник. Он — война, ярость и адское пламя.

И он прекрасен.

Позади него Маттео огибает сад, за ним следуют Серена и Изабелла, одетые сногсшибательно во всех смыслах этого слова. Люди Джемини и Феррары врываются, как чертова кавалерия, пробиваясь сквозь солдат Коналла, как будто они готовились к этому моменту всю свою жизнь.

— Вперед, вперед, вперед! — Кричит Маттео, утаскивая одного из наших людей за поваленную статую в поисках укрытия.

Алессандро подбегает ко мне как раз в тот момент, когда сбоку появляется еще один головорез Квинлана. Я кричу, но Алессандро уже движется. Его кулак с тошнотворным хрустом врезается в челюсть парня, затем разворачивается, чтобы выстрелить другому в плечо.

Он хватает меня и тянет за мраморную колонну вдоль террасы.

— Ты пришел. — Я задыхаюсь, вцепившись в лацканы его пиджака, как за спасательный круг. — Мне так жаль. — Мой голос срывается. — Тебе не следовало этого делать… О, слава Иисусу, Марии и Иосифу, ты пришел.

— Я же говорил тебе, что не отпущу тебя. — Его голос хриплый, дикий. — Я говорил тебе, что сожгу это место дотла, если понадобится.

Я вцепляюсь в него, сжимая в кулаках его рубашку. На мгновение мы просто дышим, наши лбы прижаты друг к другу, наши сердца бьются в унисон, как боевые барабаны. Мои губы находят его, отчаянно желая вдохнуть его. Пламенный поцелуй глубокий, беспорядочный и настоящий. Как будто я всю жизнь ждала этого момента.

Он целует меня в ответ, как человек, который только что выбрался из ада. Его рука обхватывает мой затылок, удерживая меня, поддерживая, даже когда земля сотрясается под нами.

Снова раздается стрельба, и мы расходимся в стороны.

— Я вытащу тебя отсюда, — рычит он, глядя мне в глаза. — И на этот раз я тебя никогда не отпущу.

— Меня устраивает, — шепчу я.

Он хватает меня за руку и тянет сквозь это безумие. Поместье превратилось в сплошное пятно криков, крови и крошащихся камней, когда команды Джемини и Феррара опустошают то, что осталось от людей Коналла.

Позади нас раздается рев. — Бриджид! — Это Коналл.

Я замираю, всего на секунду. Мое старое имя словно хлыст по спине.

Но Алессандро сжимает мою руку крепче. — Ты больше не его, — рычит он. — Ты моя.

Мы сворачиваем на заднюю дорожку, ведущую к спасательной машине. Люди Квинлана пытаются перегруппироваться, но они застали их врасплох в меньшинстве. И все же они будут продолжать приходить. Пока Коналл не умрет или я.

Мы подходим к внедорожнику как раз в тот момент, когда Маттео сворачивает за угол. — Поехали! — кричу я.

Мое внимание привлекает какое-то движение на окраине поместья. Коналл.

Окровавленный. Рычащий. В руке пистолет.

Он поднимает его и целится в Алессандро.

Нет. Нет. Нет. Я не потеряю его.

Я не думаю. Я двигаюсь. Я толкаю Алессандро как раз в тот момент, когда раздается выстрел.

Огонь разрывает мою грудь, как раскаленная кочерга. Я тяжело падаю на землю, чувствуя вкус крови в горле. Пропитанное красным кружево прилипает ко мне, и на ужасающую секунду я не могу дышать.

— Рори! — Руки Алессандро в считанные секунды хватают меня и поднимают, глаза дикие от ужаса.

— Я в порядке. — Я говорю через боль. — Всего лишь царапина, я уверена. — Но я уже вижу, как темно-малиновое пятно, распускающееся на белом кружеве, становится все больше.

Алессандро разворачивается, пистолет уже нацелен, но со мной в его руках Маттео быстрее. Он стреляет один раз, и Коналл рушится в грязь, как кусок дерьма, которым он и является. Затем Алессандро выпускает еще дюжину пуль, пока мой бывший жених не замирает.

Тишина. Всего на секунду.

— Вперед! — Маттео кричит.

Алессандро поднимает меня во внедорожник, словно я ничего не вешу, прижимая к себе, когда двигатель с ревом оживает. Мне холодно. Так холодно. Я прижимаюсь лицом к его груди, вдыхая его запах, все еще не уверенная, что это не сон. Его руки сжимаются вокруг меня, одна рука дрожит, когда он откидывает мои волосы назад.

— Теперь ты в безопасности, — бормочет он срывающимся голосом.

Я открываю рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но кислорода слишком мало. Я угасаю.

Дерьмо. Пуля, должно быть, задела легкое. Я задыхаюсь.

— Пожалуйста, Рори, пожалуйста, останься со мной, — шепчет Але пересохшим горлом. — Я держу тебя...

И я верю ему. Даже когда сцена вокруг меня расплывается, и черные границы проступают в уголках моего зрения.

Я соскальзываю, тону в темноте...

Будет ли у меня когда-нибудь шанс снова сказать Алессандро, что я люблю его?

Все еще борется

Алессандро

— Не смей бросать меня, Рори... — Шепчу я, баюкая ее в своих объятиях на заднем сиденье машины. — Не сейчас. Никогда. — Она слишком холодная. Ее кровь просачивается сквозь мою рубашку, впитываясь в кожу. Внедорожник мчится по проселочной дороге, буксуя на гравии. Приглушенные, бешеные голоса расплываются на заднем плане, но я не могу их разобрать. Рори — это все, что имеет значение.

Она слишком неподвижна, слишком тихая, эти живые глаза закрыты от остального мира. Я прижимаюсь губами к ее лбу. — Ты не можешь так поступить со мной, — бормочу я в ее ледяную кожу. — Ты та, кто воскресил меня из мертвых. Ты заставила меня захотеть жить. Ты не можешь сделать это, а потом бросить меня. Пожалуйста, Рыжая, останься со мной.

Изабелла сидит рядом со мной, но я едва осознаю ее присутствие, поскольку она прикладывает шарф к ране Рори. Он пропитывается кровью, с каждой секундой становясь все более красным. Я не осмеливаюсь встретиться взглядом со своей кузиной, потому что, несмотря на ее безупречное поведение у постели больного, она не может скрыть от меня правду. Я знаю ее всю свою жизнь, и я вижу страх в ее взгляде.