Не читая ее слов, я барабаню пальцами по экрану, лихорадочно набирая первое, что приходит в голову.

Я: Я люблю тебя, Рори.

Ответа нет.

Даже этих проклятых маленьких голубых пузырьков.

Я жду всего секунду, прежде чем мой взгляд поднимается к ее первоначальному тексту. Волна страха расцветает глубоко внутри меня, но я подавляю ее, заставляя себя прочитать слова.

Рори: Мне так жаль, Але. Ты дал мне безопасность, свободу и, самое главное, любовь. Даже когда я думала, что не заслуживаю ничего из этого. Но это то, что я должна сделать. Не потому, что я этого хочу, а потому, что тот, кого я люблю, умрет, если я этого не сделаю. Пожалуйста, не преследуй меня. Если ты это сделаешь, Коналл причинит тебе боль. И я не смогу этого пережить. Однажды ты сказал мне, что я спасла тебя. Теперь мне нужно отплатить за услугу кому-то другому. Я люблю тебя, Але. Больше собственной жизни.

Она ушла. Слезы застилают мне зрение, когда я читаю сообщение во второй раз, затем в третий. После четвертого я, наконец, вытряхиваю себя из ступора. Нет. Я этого не приму. К черту все. Я ни за что не потеряю ее.

Чью жизнь она спасает ценой своей?? Ее bastardo отца? Может быть, кто-то из ее братьев? Merda. Это не имеет значения. Коналл может отправляться прямиком в гребаный ад, мне все равно, и я с радостью пойду ко дну вместе с ним, если это поможет спасти Рори.

Мой взгляд останавливается на Маттео, по-прежнему склонившемся над столом. — Тебе удалось отследить телефон?

В его глазах появляется искорка веселья. — Конечно. Я профессионал, помнишь?

Я качаю головой, и на моем лице появляется подобие улыбки.

— Она в Нижнем Ист-Сайде, в каком-то доме престарелых.

Мои брови хмурятся, когда я пытаюсь вспомнить имя единственного пациента, с которым, по ее словам, она поддерживала связь. Пэдди какой-то...

— Плохая новость в том, что она, вероятно, бросила телефон сразу после того, как отправила тебе сообщение, потому что сигнал пропал. Она могла уехать.

Или в воздухе. Если она упомянула Коналла, это означает Белфаст. Согласно моим источникам, нога Мясника не ступала на Манхэттен. — Они едут в аэропорт, — Кричу я.

Маттео кивает, вскакивая из-за стола, когда я бегу к двери. — Тогда чего мы ждем?

Шины визжат по асфальту, когда Маттео ведет машину по частной дороге к аэродрому. Я вцепляюсь в приборную панель так сильно, что костяшки пальцев побелели, сердце колотится с каждой секундой.

Я не могу потерять ее.

При мысли о возвращении к жизни без Рори мое сердце отказывается биться быстрее, а легкие отказываются надуваться.

— Мы не можем позволить ей уйти, — Я рычу, мой голос дрожит от ярости. — Если Коналл доберется до нее... — Dio, я даже думать не хочу о том, что он с ней сделает.

Маттео не отрывает глаз от дороги. — Мы вернем ее, Але. Я клянусь в этом, кузен. Ты не потеряешь эту маленькую петарду.

Новая волна страха скручивается у меня внутри. Она ушла, чтобы спасти кого-то другого. Чтобы защитить меня.

Я снова проверяю свой телефон. Никаких сообщений. Нет сигнала с ее мобильного. Последняя мелочь, которую удалось раскопать одному из техников Джемини: частный самолет, зафрахтованный в аэропорту Кеннеди. Пункт назначения: Белфаст. Два пассажира. Никаких имен.

Но я знаю.

Это она. Это должна быть она.

Мог Коналл как-то пройти мимо моих людей?

Она уже у него? Или это один из его людей сопровождает ее в Белфаст?

Или, может быть, это кто-то, кому она доверяет. Иначе зачем бы она согласилась встретиться с ними в Доме престарелых Святого Креста? Я уже отправил людей Джемини обыскать учреждение. Никаких признаков присутствия кого-либо. Одна из медсестер вспомнила, что видела рыжеволосую женщину с другим мужчиной, но подробностями она не поделилась.

Мы прорываемся через контрольно-пропускной пункт службы безопасности на взлетно-посадочной полосе. Маттео показывает пропуск Джемини, едва сбавляя скорость, когда мы направляемся к ряду ангаров и сверкающих реактивных самолетов.

И тут я вижу это. Белый Learjet рассекает сумеречное небо, его шасси убраны, словно в насмешку.

— Нет... — Я ударяю кулаком по приборной панели BMW Мэтти. — Нет, нет, нет!

Маттео резко тормозит возле диспетчерской вышки. — Черт. Это самолет.

Я распахиваю дверь и выбегаю наружу, не обращая внимания на крики охранников нам вслед. Я мчусь к центру взлетно-посадочной полосы, мое сердце боевым барабаном бьется в грудную клетку. Земля сотрясается от рева взлетающего самолета. Мой пульс грохочет в ушах.

Я опоздал. Я смотрю на уменьшающийся силуэт самолета, каждый мускул в моем теле напряжен и горит.

Она ушла.

Она бросила меня.

Несмотря на ее обещания.

Мои колени подгибаются, ударяясь об асфальт, гравий впивается в кожу, но я этого не чувствую. Она в небе, ее нет. И я был недостаточно быстр, чтобы остановить ее.

— Клянусь Богом, я убью того, кто позволил ей сесть в этот самолет. — Мой голос низкий, ядовитый.

Маттео подбегает ко мне, тяжело дыша. — И что теперь? Будем ждать? Позвонить твоему отцу? Отследить его и...

— Нет. — Я поворачиваюсь к нему, стиснув зубы. — Мы не будем ждать. Мы уходим сейчас.

Его брови приподнимаются. — В Белфаст?

Я киваю один раз, резко и смертоносно. — Она думает, я позволю ей уйти? Что я буду просто сидеть здесь, пока она бежит прямо в руки Коналла? К черту это. — Теперь мой голос дрожит, но не от страха, а от жгучей ярости, когда моя рука опускается в карман и сжимает маленькую коробочку. — Я скорее сожгу этот город дотла, чем позволю ему прикоснуться к ней.

Маттео долгую секунду смотрит на меня, затем кивает. — Тогда ладно. Давай запустим птичку.

Я достаю телефон и уже набираю номер пилота Gemini Corporation. — Готовь самолет. Мы вылетаем как можно скорее.

Я оглядываюсь на пустое небо, крепко стиснув челюсти.

Держись, Рори. Я иду за тобой.

Дьявольская ухмылка

Рори

Старое поместье Квинлан на окраине Белфаста пахнет влажным камнем и обветшалой историей. Здесь холоднее, чем я помню. Его стены толще, тени темнее, воздух плотнее. Может быть, изменилось не само место. Может быть, это я.

Бран идет рядом со мной по узким коридорам, тихий, как могила. Очень похоже на шестичасовой перелет сюда. Его челюсть сжата, глаза отказываются встречаться с моими. Я не виню его. Он доставляет меня, как ягненка на заклание. Снова.

Я ничего не могу поделать с волной горечи, которая накатывает на меня. Моя семья ничего не сделала, чтобы защитить меня от этих монстров, и в тот момент, когда Блейн попал в беду, я примчалась сюда как дура.

Мужчина в черном пропускает нас через другие двери, усиленные сталью, пока мы не оказываемся в длинном коридоре, отделанном темным дубом и потускневшими бра. В конце — комната. Окон нет. Только длинный прямоугольный стол, два стула и широкое зеркальное стекло на стене.

Мне требуется полсекунды, чтобы понять, что это.

Одностороннее стекло.

Я шагаю вперед, в тускло освещенную комнату, горло сжимается, когда я вглядываюсь в нее. С другой стороны, другая комната. Холодная. Суровая. Блейн сидит привязанный к стулу посередине, его голова низко опущена, из глубокой раны на виске течет кровь. Резкий вздох вырывается сквозь мои стиснутые зубы.

Один глаз заплыл. Губа разбита. Но он жив. Все еще дышит. Все еще мой младший брат.

Я прижимаю руку к стеклу, мое сердце разрывается в груди.

— Ты сказал, что он в порядке. — Я шепчу Брану, не глядя.

— Он в порядке. Пока. — У него хриплый, измученный голос.

Я не отвечаю. Потому что мы оба знаем, что будет дальше.

— Тебе не следовало убегать, — выдавливает он сквозь стиснутые зубы.

— И папе никогда не следовало заставлять меня выходить за него замуж, — Шиплю я в ответ.