И на одно захватывающее дух мгновение она — это все, что я вижу, весь я. Дело не в шрамах или обломках. Я вижу себя таким, каким видит она. Просто мужчина. Ее.

Обхватив ее руками, я целую ее подбородок, затем шею. Когда я облизываю ее нежную кожу, она дрожит, но не от страха, а от предвкушения. Нужды.

Я снова прижимаюсь губами к ее губам, теперь медленнее, наслаждаясь каждой секундой, каждым звуком, который она издает. — Ты пугаешь меня, — шепчу я ей в губы.

— Хорошо, — выдыхает она. — Значит, нас двое.

Ладно, может быть, я ошибался насчет страха.

Тогда больше никаких разговоров. Только ее кожа на моей, когда я двигаюсь по ней, руки жаждут исследовать каждый дюйм. Ее дыхание смешивается между нами, когда я пожираю ее губы.

Затем тихий вздох, когда я просовываю руку ей между ног и обнаруживаю, что она вся мокрая для меня.

Стон срывается с моих губ, когда я провожу пальцем по ее скользкому теплу. — Ммм, Рыжая, ты понятия не имеешь, что ты со мной делаешь. Только ты. — Мой член тяжело упирается в ее бедро, и отчаянный клубок возбуждения и ужаса опустошает мою грудь.

Что, если я не смогу...

Я начинаю скользить вниз по ее телу, прибегая к тому, что, как я знаю, у меня получается лучше всего. Она тут же кончит мне на язык. Но ее руки обхватывают мое лицо, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Э-э-э, Росси. На этот раз я хочу, чтобы твой рот был здесь.

— Но...

Она качает головой, затем захватывает мои губы своими. И как будто она прочитала мои самые сокровенные мысли, ее пальцы обвиваются вокруг моего члена, направляя его к своему входу.

Меня гложет страх.

Но потом она двигается, и все, что остается, — это тепло и она. Она покачивает бедрами, и из моего горла вырывается стон, когда она скользит моей пульсирующей головкой по своей влажности, этот звук эхом срывается с губ красивой женщины подо мной. Просто так страх, тревога исчезают.

С ободряющей улыбкой она отпускает меня, и я беру инициативу в свои руки. Скольжу членом по ее влажным складочкам, нарастающий жар усиливается с каждым движением. Dio, я еще даже не внутри нее, а уже готов взорваться.

Рори права. Я могу это сделать. Более того, нет ничего, чего я хочу больше в этом мире, чем трахнуть эту женщину и заявить на нее права как на свою.

— Ты принимаешь таблетки? — Хрипло спрашиваю я. О, пожалуйста, скажи "да". Все, чего я хочу, это почувствовать, как ее киска обхватывает мой голый член.

— Я бы никогда не позволила тебе зайти так далеко, если бы это было не так, МакФекер. — Ее голос грубый, пронизанный таким же желанием, как и мой собственный.

— Хорошо. — Мои губы растягиваются в улыбке.

Ее руки обвиваются вокруг моей талии, ладони обхватывают мою задницу. Она притягивает меня ближе, кончик моего члена погружается в ее сладость. Невысказанная команда понятна.

Моя крошечная тиранша хочет, чтобы я был внутри нее, и я твердо намерен подчиниться.

Поэтому я толкаюсь бедрами и погружаюсь в ее киску.

И все останавливается. Мое сердце. Мои легкие. Мой мозг.

Все, что я знаю, — это ощущения. Невероятное ощущение того, как она обвивается вокруг меня. Такая влажная, такая теплая, такая совершенная.

— Алессандро... — Мое имя на ее устах — это все.

Наши взгляды встречаются, и прерывистый стон разрушает момент чистого совершенства, мелодия наших прерывистых вздохов вырывается как один.

Инстинктивно мои бедра начинают двигаться, медленно выскальзывая из нее, прежде чем полностью войти. И еще. Снова и снова. Пока границы между нами не стираются, и я не забываю, где заканчивается биение ее сердца и начинается мое.

На этот раз никаких помех. Никаких секретов.

Просто две израненные души, нашедшие утешение в обломках друг друга. И впервые за долгое время я не чувствую себя сломленным. Я чувствую себя целым.

Потому что я больше не выживаю в этой жизни.

Я живу.

С ней.

Это было все

Рори

Я никогда не чувствовала себя такой живой. Или такой совершенно разбитой, самым лучшим, захватывающим дух способом, который только можно себе представить. Часть меня была уверена, что я никогда больше не получу удовольствия от секса. Я боялась, что Чип Армстронг погубил меня навсегда. Как будто Коналл недостаточно потрудился надо мной.

Но это? Это было именно то, чего я ждала.

Грозное тело Алессандро прижимается к моему, каждым движением заявляя на меня права, обладая мной, клеймя меня. И, черт возьми, я хочу всего этого.

После Коналла я поклялась, что никогда больше не позволю безжалостному, могущественному мужчине держать меня за дуру, но с Алессандро все мои клятвы полетели к чертям. И если я все равно направляюсь туда, то вполне могу насладиться поездкой.

Мои руки обвиваются вокруг изгиба его мускулистой задницы, пока я вгоняю его глубже в себя. Мне нужно больше. Я хочу, чтобы он был ближе, глубже, тверже.

Огонь, разгорающийся между нами в течение последнего месяца, бушует как дикий, и я так готова сгореть. Пламя разливается по моим венам с каждым отчаянным толчком, наши движения становятся все более неистовыми.

Дрожь нарастает внизу моего живота, горячая, дикая и ужасающая по своей интенсивности. Но это не просто физическое чувство, это что-то более глубокое, как будто плотина внутри меня широко распахивается.

На мгновение это кажется чересчур. Слишком много. Слишком грубо. Слезы жгут по краям моего зрения. Годы контроля, когда я все держала взаперти, ушли в жар его прикосновений, в то, как он смотрит на меня, словно я единственное, ради чего стоит жить.

У меня перехватывает дыхание, и я цепляюсь за него, как за единственное, что связывает меня с этим миром. Удовольствие нарастает, пока я не начинаю извиваться под ним, твердый выступ его члена поглаживает мой клитор. Сильнее.

— Я так близко, — стону я.

— Хорошая девочка, Рори, — хрипло произносит он, его собственное дыхание вырывается неровными рывками, когда он входит в меня. — Кончай для меня,только для меня.

Рыдание вырывается наружу, наполовину от удовольствия, наполовину от освобождения, когда оргазм захлестывает меня, дикий и неконтролируемый. Это пробивает все стены, которые я построила, каждый страх, который я похоронила.

Алессандро кончает секундой позже, его член дергается внутри меня и наполняет меня своей теплой спермой. Его лоб прижимается к моему, тело накрывает мое собственное.

И в этот затаивший дыхание, сбивающий с толку момент я уже не та девушка, которая убежала. Я не сломленная выжившая и не заботливая медсестра, удерживающая все вместе.

Я не вздрагиваю. Я не замираю. Я не чувствую, как удушающий страх сжимает мне горло.

Я чувствую себя живой. Свирепой. Свободной.

Я — это просто я. Полностью разрушенная, беззащитная, полностью принадлежу ему.

И я чувствую себя… целой.

— Cazzo, дикарка, это было невероятно. — Дыхание Алессандро скользит по моим губам, прежде чем он снова прижимает их к моему рту.

— Все было хорошо. — Я все еще задыхаюсь, каждую частичку моего тела покалывает, от позвоночника до кончиков пальцев ног.

Алессандро перекатывается и ложится рядом со мной, одна рука собственнически обвивается вокруг моей талии, его дыхание все еще немного прерывистое, грудь поднимается и опускается. Я кладу голову ему на грудь, с левой стороны, на ту часть, которая совершенно не повреждена и защищает его сердце. В комнате пахнет сексом, потом и чем-то гораздо более опасным. Надежда.

Мне следовало бы запаниковать. Выйти из себя. Составить список всех способов, почему это было ужасной идеей. Но все, что я могу делать, это чувствовать.

Боль между моих бедер, призрак его рта на моей коже, слабое давление его пальцев, когда они держали меня так, словно я могла убежать.

Я прижимаю ладонь к груди. Мое сердце все еще бьется, как военный барабан.