Когда я поднимаю руки в перчатках к его спине и зависаю над ним на бесконечную минуту, мне приходит в голову, что я никогда не работала с пациентом, настолько близким к моему возрасту. Изабелла и Серена упомянули, что их кузену только что исполнилось двадцать четыре, всего на год старше меня. Я виню в этом свой профессионализм и тот факт, что Алессандро Росси, несмотря на шрамы, является визуально привлекательным образцом мужского пола.

Следовательно, моя реакция просто физическая, инстинктивная, первобытная, которую я не могу контролировать. И я позволяю себе отступление.

— Чего ты ждешь? — Рычание Алессандро вырывает меня из странного состояния растерянности.

Я осторожно кладу руку ему на спину, и он вздрагивает, твердые, неподатливые мышцы под ней дрожат от моего прикосновения.

— Эй, босс! К вам еще один посетитель. — Низкий голос разносится по огромному помещению. Сквозь щель в двери ванной я с трудом различаю охранника, Джонни, с которым познакомилась ранее.

— Спасибо, черт возьми, — хрипит он.

Прежде чем я успеваю его остановить, он хватает с пола свою рубашку и выбегает из ванной.

— Рано или поздно тебе придется позволить мне промыть твои раны! — Кричу я ему вслед.

— Сначала тебе придется поймать меня, — шипит он через плечо.

— МаКфекер, — бормочу я, фыркая. Но я не могу сдержать подобие улыбки, растягивающее мои губы. И черт возьми, если я не испытываю искушения погнаться за ним.

Глава 8

Битва

Алессандро

— Никогда не думал, что буду так рад тебя видеть, кузен. — Я тяжело вздыхаю и заканчиваю застегивать последнюю пуговицу на рубашке. Инвалидное кресло стоит у двери, и меня так и подмывает забраться в него. Меньше получаса на ногах, а все мышцы болят.

Маттео стоит в фойе, на его лице расплылась типичная насмешливая ухмылка. — Ты забыл о нашем шахматном свидании?

Черт, я правда забыл.

За последний месяц выздоровления это было единственное занятие, которого я с нетерпением ждал. Еженедельный шахматный матч с моим кузеном был единственной константой, единственной вещью, которая не изменилась после того проклятого взрыва.

Каждую неделю я с нетерпением жду возможности надрать ему задницу.

И эта маленькая ирландская бомба заставила меня забыть обо всем.

— Шахматное свидание, да? — Из-за угла появляется Рори, и у Мэтти глаза чуть не вылезают из орбит, когда он смотрит на нее.

— Ну, привет, милашка, и кто же ты? — Его взгляд задерживается на минуту дольше, чем необходимо, и неожиданный укол собственничества пронзает мою грудь.

— Худший кошмар твоей кузины. — Она одаривает меня ухмылкой, прежде чем протянуть руку Маттео. — Рори Делани, приятно познакомиться с тобой. Я новая медсестра Алессандро.

Я съеживаюсь от этого слова, ненавидя его звучание и все, что оно подразумевает. Что я слабый, сломленный, бесполезный. Нуждаюсь в женщине, которая заботилась бы обо мне.

Мэтти берет ее миниатюрную ручку, отвлекая меня. Он сжимает ее в своей огромной руке, и кокетливая улыбка появляется на его губах. — Маттео Росси, выдающийся хакер и технический гений. И, черт возьми, моему кузену повезло. Думаю, я бы сам пережил взрыв, если бы это означало, что ты помоешь меня губкой.

— Заткнись нахуй, — шиплю я.

С озорной улыбкой она отпускает его руку и качает головой. — О, дорогой Мэтти, ты не смог бы справиться со всем этим. Поверь мне.

— Даже не знаю. У меня когда-то была ирландка...

Встав между моей дерзкой новой медсестрой и раздражающе кокетливым кузеном, я поворачиваю голову в сторону гостиной, где в углу стоит шахматный столик. — Ты здесь чтобы поговорить или поиграть, кузен?

— Ну, вообще-то, — перебивает Рори, — я как раз собиралась...

— Нет, — рычу я, разворачиваясь к ней лицом. — Это может подождать.

Ее прищуренный взгляд скользит по мне, несомненно, отмечая напряжение моей челюсти и боль, которая разливается по каждому дюйму моего тела. — Ладно, если ты предпочитаешь страдать, это твоя проблема. — Затем она тычет своим маленьким пальчиком в левую сторону моей груди, избегая забинтованного участка. — Но ты позволишь мне делать мою работу, Росси. Я не допущу, чтобы ты умер у меня на глазах.

— Не надо так драматизировать, — бормочу я.

Обхватив меня за здоровую руку, она тащит меня на несколько футов по коридору. Она понижает голос, приподнимаясь на цыпочки, и это самое близкое, когда я был к ней. Россыпь веснушек на ее носу и щеках привлекает мое внимание, и теперь она достаточно близко, чтобы сосчитать каждую. Я, конечно, этого не делаю, потому что это было бы безумием.

Поднимая взгляд, чтобы встретиться с горящими изумрудными глазами, я приятно удивлен ее сдержанностью, когда она шепчет. — Я не драматизирую. Сепсис реален и опасен для жизни. Если раны не содержать в чистоте, могут образоваться бактерии, которые попадут в кровоток.

— Я в порядке. Я меняю повязки самостоятельно уже почти целую неделю.

— Посмотрим, насколько ты хорош, когда я уложу тебя голым в ванну. — Ее челюсть сжимается, щеки заливает соблазнительный румянец от этой оговорки. И от этого взгляда у меня под поясом поднимается волна жара. Это...? Нет, этого не может быть. Мой тупой член уже несколько месяцев не проявлял ни малейшего интереса ни к одной женщине. Это ясно видно по той катастрофе с официанткой на ужине в честь Дня благодарения. Делая шаг назад, она пренебрежительно машет рукой. — Ты знаешь, что я имею в виду.

— Конечно, — бормочу я. — Я никогда не ожидал от тебя ничего, кроме высочайшего уровня профессионализма.

— Я рада, что мы на одной волне. — Она быстро кивает, прежде чем повернуться к кухне. — Пока вы, мальчики, играете в шахматы, я устроюсь в соседней комнате. — Ее глаза встречаются с моими, полные вызова, когда она произносит последнюю фразу. Как будто она провоцирует меня возразить ей.

Это битва на другой день. Независимо от того, останется ли эта женщина в соседней комнате со мной или во всем проклятом пентхаусе, я сомневаюсь, что смогу избегать ее. — Прекрасно.

— Хорошо. — Улыбка мелькает на ее прелестных розовых губах, освещая искорки драгоценных камней в радужках. — А теперь иди, сядь уже. Ты выглядишь так, словно вот-вот упадешь в обморок.

Печальная усмешка кривит мои губы, когда я хромаю мимо нее. Меньше часа вместе, и я впечатлен, что она так хорошо меня понимает. Моя собственная семья никогда даже не замечала боли, которую я прячу за ледяной маской.

— Так мы играем или как? — Маттео хлопает меня по здоровому плечу, когда я подхожу к нему.

— Чертовски верно. Моя неделя была бы неполной, если бы я не надрал тебе задницу в шахматы.

— Слишком много разговоров. Надеюсь, ты сможешь подтвердить это действие м.

— Разве я не всегда так делаю?

Когда мы садимся за стол и раскладываем фигуры, я могу на минуту притвориться, что все так, как было когда-то. Что после того, как я побью Маттео, мы пойдем в бар выпить по случаю праздника, и женщины будут падать к нашим ногам, отчаянно желая провести ночь с одним из Росси, двух самых завидных холостяков Манхэттена.

Но когда я поднимаю руку, чтобы передвинуть пешку, повязка под рубашкой туго натягивается на кожу, и я с трудом подавляю вздрагивание. Нет, выпивка и женщины сегодня не для меня, не с рецептурными обезболивающими, которые я принимаю, как леденцы, или с моим печальным сломанным членом.

— Твой ход, кузен.

Я поднимаю взгляд на Маттео, заставляя себя отвлечься от мрачной правды и пытаюсь с головой погрузиться в игру. — Верно. — Если я проиграю, это будет одна из последних вещей в моей жизни, которая все еще приносит мне удовольствие.

Когда я, волоча ноги, добираюсь до своей спальни, я бормочу проклятие, когда мой взгляд останавливается на рыжеволосом дьяволе, задержавшемся в дверях наших соседних комнат. На ней хирургические перчатки, на лице маниакальная улыбка. — Пора принимать ванну. — Она говорит это так, словно ее действительно радует такая перспектива.