Между нами повисает долгое молчание.

Затем, наконец, Марко откидывается на спинку стула, кивает и бормочет. — Cazzo, тогда женись на ней.

Меня охватывает облегчение, хотя я стараюсь этого не показывать.

— Но сделай это тихо, — добавляет он. — И попроси Маттео зафиксировать каждый листок бумаги, прикрепленный к ее имени. Ирландцы чуют слабость быстрее, чем чертова акула чует кровь.

— Я уже спрашивал его.

Рот моего отца дергается. — Конечно, ты это сделал.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но его голос останавливает меня.

— Надеюсь, она того стоит, Алессандро.

Я оглядываюсь через плечо. — Так и есть.

И я этого не говорю, но мы оба знаем, что я на самом деле имею в виду.

Аромат полированного дерева и нового бархата поражает меня, как только я переступаю порог флагманского магазина Harry Winston на Пятой авеню. Это мир сверкающего стекла, нетронутых прожекторов и абсурдно высокой безопасности. Все это излучает тихое, тщательно подобранное богатство.

Обычно я бы возненавидел подобное место. Но сегодня? Сегодня я здесь, чтобы найти кольцо для женщины, на которой собираюсь жениться.

Нет если она скажет "да".

Когда она скажет "да".

Потому что она это сделает. Она должна.

Тем не менее, моя грудь сжимается, когда я подхожу к сверкающим витринам. Не из-за ценников, потому что мне все равно, сколько это стоит, а из-за важности всего этого. Это больше не просто стратегия. Конечно, так все и начиналось. Прошлой ночью, когда я обнимал ее в постели, мы оба были обнажены, прижатые друг к другу, мои мысли путались. Потому что мысль о том, чтобы потерять ее, больше не была приемлемой. И пока я лежал там, планируя, как сохранить ей жизнь и быть со мной вечно, до меня дошло. Законный ход. Способ защитить ее от Коналла, окутать именем Росси, как броней.

Но теперь...

Теперь я хочу быть уверен, что она понимает, что это значит больше.

Я хочу дать ей все, чего у нее никогда не было. Безопасность, да, но и радость. Выбор. То, чего у нее никогда не было с Коналлом. Дом. Мужчина, который будет боготворить саму землю, по которой она ходит. Кольцо, которое говорит миру, что она принадлежит тому, кто наконец-то ее видит. Кто ее обожает.

Тот, кто сжег бы весь мир, чтобы защитить ее.

— Добрый день, сэр, — напевает продавец, появляясь из-за прилавка с отработанной элегантностью. Блондинка лет сорока пяти, на шее жемчуг. — Я Эвелин. Чем я могу вам помочь сегодня?

— Я ищу обручальное кольцо. — Я засовываю руки в карманы пальто, чтобы не нервничать. — Что-нибудь... Необычное.

Ее брови слегка приподнимаются, в них просыпается любопытство. — Конечно. У тебя есть что-то конкретное на уме?

— Нет. — Я подхожу ближе к витрине. Бриллианты сверкают со всех сторон, сверкающие и безжизненные одновременно. — Это должно быть уникально. Пламенно. Что-нибудь смелое, но все равно элегантное. В некотором смысле царственное.

Она наклоняет голову. — Расскажи мне о ней.

И вот так я не могу перестать шевелить губами.

— У нее рыжие волосы, дикие и неукротимые. Как будто она никогда не могла усидеть на месте. Она слишком много ругается, пьет слишком много кофе и половину времени считает меня занозой в заднице. — Улыбка кривит мои губы, несмотря на стеснение в груди. — Но она жестокая. Преданная. Сильнее всех, кого я знаю. Она пережила монстра, избежала жизни, которая пыталась завладеть ею, и все еще смотрит на меня так, будто я тот, кто спас ее.

Когда все было совершенно наоборот.

Я прочищаю горло, чувствуя себя уязвленным. — Она ирландка. Родом из Белфаста. Ее зовут Рори. — Ну, технически, Бриджит, но я не думаю, что когда-нибудь смогу называть ее так. Хотя это странно уместно, поскольку ее назвали в честь какой-то богини, которая дышит огнем.

Взгляд Эвелин смягчается. — Звучит как настоящая женщина.

— Так и есть.

— И ты хочешь что-то, что будет похоже на нее.

Я киваю. — Совершенно верно.

Она исчезает за бархатной занавеской и возвращается через минуту, держа в руках маленькую кожаную коробочку, словно в ней хранится Святой Грааль.

— Это, — говорит она, ставя его на стойку и открывая с благоговением, от которого у меня замирает сердце, — из нашей коллекции наследия. Центральный камень — редкий изумруд, темно-зеленый, но с огнем под поверхностью. Он обрамлен двумя бриллиантами грушевидной формы и оправлен в платиновый ободок с кельтским узором, выгравированным по бокам. Ручная работа. Единственный в своем роде.

Свет падает на камень, и что-то сжимается у меня в груди.

Это идеально.

Пылкий. Царственный. Ирландец до мозга костей.

Совсем как она.

— Она этого не ожидает, — бормочу я, уставившись на изумруд так, словно он уже принадлежит ей.

— Тогда это будет значить еще больше, когда ты отдашь это ей.

Я достаю бумажник и, не раздумывая, вытаскиваю из него свою черную карточку. — Заверни это. Она собирается сказать “да”.

Она мягко улыбается. — Надо быть сумасшедшей, чтобы этого не сделать.

И я чертовски надеюсь, что Эвелин права. Потому что я не просто покупаю кольцо.

Я заявляю о своем будущем с единственной женщиной, которая когда-либо заставляла меня чувствовать себя целым.

Последний вздох

Рори

— Я хочу пригласить тебя на настоящее свидание. — Голос Алессандро, низкий и странно благоговейный, застает меня врасплох, когда я потягиваю макиато с карамелью в тихом уголке кафе.

Мои глаза поднимаются, чтобы встретиться с его настороженными, пока я тереблю прядь волос, выбившуюся из неряшливого пучка у меня на макушке. Разумеется, под защитой моего верного кинжала-шпильки. — Прошу прощения? — Кафе под его пентхаусом было самым дальним местом, куда я покидала квартиру за последние дни.

— Ты слышала меня, Рыжая. — Он ерзает на стуле, играя с чем-то под столом. — Наши отношения не совсем обычные, и я хочу это исправить. Ты заслуживаешь настоящего свидания, хорошего ресторана, нарядного платья и всего такого.

— Сейчас? Посреди всего этого дерьма с Коналлом?

Алессандро тяжело вздыхает и откидывается на спинку стула. — Я не хочу, чтобы этот pezzo di merda диктовал нам жизнь больше, чем он уже диктует, — выдавливает он из себя.

— Я не могу с тобой не согласиться, но...

— Но что? — Он тянется через стол и накрывает мою руку своей большой ладонью. — Ты ведь не струсила, правда?

Я фыркаю от смеха, неожиданный поворот фразы застает меня врасплох. — Боюсь свидания с тобой, МакФекер? Пожалуйста...

— Значит, это “да”?

— Конечно, это так. Любая причина, чтобы выбраться из пентхауса.

Он хихикает, от теплого звука по моей коже пробегают восхитительные мурашки. — И не волнуйся, это будет совершенно безопасно. Я распоряжусь о целой ораве охранников и отдельной столовой...

Я поднимаю руку, прерывая его. — Тебе не нужно убеждать меня в этой идее, Але. Настоящее свидание с тобой звучит идеально.

— Хорошо. — Мягкая улыбка расплывается по его красивому лицу, и мое сердце подпрыгивает при виде этого. Иисус, Мария и Иосиф... Я так влюблена в этого мужчину.

Я снова подношу макиато к губам, позволяя теплу обволакивать внезапно занывшие нервы в моем животе.

Мой телефон жужжит на столе. Я бросаю быстрый взгляд на экран.

Это незнакомый номер, за исключением кода страны. Северная Ирландия.

В ту секунду, когда я перевариваю смысл сказанного, холодный пот выступает у меня по спине. Макиато бурлит у меня в животе. Мои пальцы уже дрожат, прежде чем я тянусь к телефону.

Какая-то неведомая сила заставляет меня взять его со стола с небрежностью, которой я не чувствую. — Мне надо в туалет, — бормочу я, прежде чем подняться на ноги, не поднимая глаз.