Па — не просто владелец паба или мясник.

Он человек, которого боятся люди. Человек, который решает, кому жить... а кому нет.

И в этот момент я перестаю видеть в нем своего героя.

И начинаю видеть его таким, какой он есть на самом деле.

Я быстро моргаю, прогоняя мрачные воспоминания, и перевожу взгляд обратно на Алессандро, но холод в моих костях не проходит. Неважно, как далеко я убегаю, прошлое продолжает догонять. И этот человек... это место... может быть именно тем, от чего я убегала. Я смотрю на мужчину, склонившегося над столом в тускло освещенной гостиной. С такого расстояния, скрытого тенью, шрамы и поврежденная кожа исчезают, оставляя только человека, которым он был раньше. На мгновение он поднимает на меня глаза, бурлящие свет и тень, борющиеся за господство. И, наконец, я вижу его таким, какой он есть на самом деле.

Наследник мафии.

И снова я оказываюсь пойманной в ту же смертельную паутину, от которой убегала весь прошлый год.

ДЕНЬ "Д"

Алессандро

День седьмой. День "Д"¹². Решение, желание... или катастрофа. В зависимости от того, как пройдет это утро.

Я стою в дверях наших соседних комнат, прислонившись к косяку, и смотрю, как она спит. Шелковистые рыжие локоны разметались по подушке, словно демонический ореол, выражение ее лица мягкое во сне. Без этих пронзительных зеленых глаз, смотрящих на меня снизу-вверх, я могу полностью оценить ее. Мои ступни подо мной беспокойны, они подталкивают меня придвинуться ближе. Наслаждаться ее тихим дыханием, идеальным изгибом ее розовых губ, считать каждую веснушку на этом милом, дерзком носике.

Cazzo, возьми себя в руки, Але.

Всего неделя с этой женщиной, и она перевернула мою жизнь с ног на голову. Она принесла свет во тьму, дала мне надежду, когда я был пойман в ловушку моря бесконечных страданий. Что она будет делать через месяц или год? И в этом-то и проблема. Впустить кого-то означает, что мне снова будет что терять.

Сегодня я должен решить, уступить ли маленькой пикантной лепреконше и подписать долгосрочный контракт, делающий ее моей официальной сиделкой или отправить ее собирать вещи. От одной мысли о последнем каждая косточка в моем теле кричит в знак протеста.

Я никогда не хотел этого. Никогда не думал, что она нужна мне.

Но вот мы здесь.

Я делаю глубокий вдох, прилагая колоссальные усилия, чтобы удержаться на месте босыми ногами.

Как будто услышав резкий вдох, она шевелится под одеялом, затем переворачивается на бок. Яркие глаза распахиваются, встречаясь с моими.

Мой рот открывается и закрывается, как у законченного coglione, но из него не вырывается ни звука.

— Ты смотрел, как я сплю? — спрашивает она, зевая.

— Нет, — выпаливаю я. — Это было бы странно.

— Согласна, МакФекер. Так что ты делаешь, маяча в дверях, как потерявшийся щенок, а?

На моих губах появляется печальная улыбка, и я пытаюсь напустить на себя беззаботный вид. — Я зашел, чтобы убедиться, что ты жива. Я думал, вы, ирландские девчонки, просыпаетесь с петухами. — Я смотрю на часы. — Уже почти восемь.

Она вскакивает, ее глаза невероятно расширяются. — Восемь? Этого не может быть.

— О, но это так. Думаю, тебе не стоило так поздно засиживаться за просмотром всех трех частей “Крестного отца”.

Что-то нечитаемое мелькает в этих выразительных глазах, но оно исчезает прежде, чем я успеваю что-то понять. Или увернуться от подушки, которую она швыряет в мою сторону.

После вчерашней встречи с Лоусоном я был в дерьмовом настроении. Какой-то мудак, которого я нанял, определенно крал деньги в Velvet Vault. Я не могу позволить этому продолжаться. Предатель должен быть найден и наказан, а затем поставлен в пример. Никто не крадет у Алессандро Росси.

Как бы я ни был раздражен подтверждением того, что меня ограбили, я не могу отрицать острого возбуждения, которое пришло вместе с этим. Иметь цель, миссию. На секунду я снова почувствовал себя целым, а не наполовину монстром, наполовину человеком, которым я стал.

И как бы мне ни было неприятно это признавать, эта пылкая женщина — единственная, кто может привести меня туда. За одну неделю я почувствовал себя самим собой больше, чем за последние месяцы.

Так что я не знаю, почему мне так трудно выдавливать из себя слова. — Я бы хотел, чтобы ты осталась.

Глаза Рори поднимаются, чтобы встретиться с моими, непослушные пряди волос падают ей на лоб. — Что?

— Ты прошла испытательный срок, хорошо? Ты победила... — Я подкрадываюсь ближе, затем задерживаюсь всего в нескольких футах от края кровати.

— Тебе придется повторить это, Росси. Кажется, я неправильно тебя расслышала. — Дерьмовая ухмылка мелькает на ее лице, когда она подносит руку к уху.

— Ты действительно собираешься заставить меня сказать это?

— Готова поспорить на свою чертову задницу. — Она соскальзывает с кровати, так что мы стоим нос к носу, и теперь я внезапно болезненно осознаю, насколько откровенна ее пижама, которую она так упорно носит. Каждый день — проверка моей сдержанности. Ее соски заострились под тонким материалом, не оставляя ничего для воображения.

— Ты нужна мне, — выдыхаю я

— И?

— И что? — Рявкаю я, заставляя свои глаза оставаться прикованными к ней, вместо того, чтобы скользить взглядом по ее горячему маленькому телу.

— Что-то вроде того, какую отличную работу я делаю, какого большого прогресса ты добился и что ты не можешь представить свою жизнь без меня... — Ее ухмылка становится только более наглой. — Если ты ожидаешь, что я свяжу себя с тобой надолго, тебе придется умолять, МакФекер.

— Ни в коем случае, — огрызаюсь я.

В выражении ее лица есть озорство, но также и что-то еще. Что-то, чего я не могу разобрать. Сомнение? Страх? Я никогда не видел ничего подобного от огненно-рыжей бестии. Я даже не предполагал, что она может не захотеть остаться...

Эта странная мысль заставляет меня упасть на колени, прежде чем я успеваю переосмыслить этот невероятно глупый ход. Кожный лоскут на моем правом колене натягивается, когда я падаю на пол, но я игнорирую острую боль.

Ее глаза увеличиваются до почти комичных размеров, словно пара самых сияющих драгоценных камней, сверкающих надо мной.

— Пожалуйста, останься. — Слова вырываются сами собой. — Работать на меня, — добавляю я запоздало, отмечая свое довольно компрометирующее положение. Я никогда не думал, что при каких-либо обстоятельствах окажусь на коленях перед невыносимым Рори Делани.

Она долго смотрит на меня, не говоря ни слова, и это молчание так на нее не похоже, что оно нервирует.

Я обнаруживаю, что моя здоровая рука тянется к ее руке. Ее пальцы легко переплетаются со мной, и у меня внезапно перехватывает дыхание. — Я умоляю тебя, Рыжая.

Улыбка озаряет ее лицо, заставляя эти живые глаза вспыхнуть. — Ну, когда ты так просишь, как я могу отказаться?

Спасибо, Dio.

Она поднимает меня с пола, и я уже не в первый раз поражаюсь силе, заключенной в такой крошечный сверток.

— Хорошо.

Она отпускает мою руку, и прилив возбуждения, охвативший меня секунду назад, начинает спадать.

— Теперь мне нужно, чтобы ты отправила все официальные документы нашему семейному адвокату Стью Рейнольдсу, чтобы он составил проект контракта.

— Э-э-э, какие документы тебе нужны? Я отправила все твоему отцу, когда подавала заявление о приеме на работу.

— Ему понадобятся печатные копии, а не только электронные версии. Вероятно, они все еще нераспечатаны под сотнями других писем в его почтовом ящике.

— Ах, да.

— Как думаешь, сможешь передать это ему до конца недели? Я бы хотел завершить этот вопрос.

— Сначала тебе не терпелось избавиться от меня, а теперь ты не можешь достаточно быстро привязать меня к себе, а, Росси? — Она бросает мне дерзкую улыбку, и незнакомое ощущение опустошает мою грудь.