Эти соблазнительные звуки.

Румянец на ее щеках, изгиб губ, когда она кончала.

Merda, это было все.

Я снова почувствовал себя целым. Настоящим мужчиной. А не извращенной, разрушенной версией одного из них.

Но каждый раз, когда я пытаюсь поднять эту тему, она отшучивается, списывая всё на моё состояние алкогольного опьянения. Конечно, я был пьян, но я помню каждую мелочь той встречи.

И если бы я не был таким трусом, я бы сказал ей, как чертовски много это для меня значит.

Но что, если она не чувствует того же?

То, что у нас есть, хорошо, даже невероятно. И я до смерти боюсь все испортить.

— Ты хорошо себя чувствуешь, Росси? Ты выглядишь немного бледным. — Ее обеспокоенный взгляд поворачивается в мою сторону.

Быстро взглянув в зеркало заднего вида, я замечаю, что темные глаза моего водителя мечутся между движением впереди и задним сиденьем. Сейчас не время для этой дискуссии.

— Я в порядке. — Я наконец-то бормочу. — Просто хочется поскорее решить проблемы в Velvet Vault.

Она кивает и снова поворачивается к окну. Что, черт возьми, интересного может быть в реке Гудзон посреди зимы?

Если быть честным с самим собой, нервы у меня на пределе не только из-за Рори. Прошло больше недели, а мы все еще не нашли убийцу Эмбер. Я был в клубе почти каждый день, сам расспрашивал персонал, но пока ничего. Я даже пригласил Маттео проверить систему безопасности, когда необходимые нам полчаса видеозаписи таинственным образом пропали. Он подтвердил, что камеры взломаны, но больше ничего сказать не мог.

Именно поэтому сейчас мы направляемся в Velvet Vault почти в полночь. Если я хочу получить ответы, мне нужно быть там, когда происходит действие, а не в три часа дня, когда я обычно прихожу.

Сегодня не будет масок. Только я. Все мои шрамы на виду у всего Манхэттена. Ерзая на сиденье, я поправляю воротник, сильно накрахмаленный хлопок раздражает шрамы на моей шее. Я уже боюсь надевать пиджак. Это только натрет всю нежную кожу внизу. Но я не могу появиться в Velvet Vault субботним вечером в медицинской форме. Особенно так близко к праздникам. Рождество наступит через неделю, затем канун Нового года, один из самых ярких вечеров в году для клуба.

К тому времени все должно быть улажено.

Семья Эмбер объявила о пропаже человека, и копы всю неделю следили за моей задницей. Они никогда не найдут ее тело. И часть меня чувствует себя чертовски виноватым из-за этого. Ее семье нужно успокоение, а они никогда его не получат.

Пятьдесят тысяч, которые я пожертвовал поисковому фонду, мало смягчают чувство вины.

Машина замедляет ход, и я поднимаю взгляд, чтобы увидеть фиолетовую неоновую вывеску Velvet Vault и очередь длиной в два квартала за печально известными вельветовыми канатами. Рори оживляется при виде этого зрелища, съезжая на край сиденья, прежде чем разразиться зевотой.

— Ты не обязана идти со мной, — Я шепчу. Маленький лепрекон любит вставать рано, и такими темпами мы не доберемся домой до рассвета.

— И пропустить вечер в небезызвестном хранилище? Я так не думаю. — Она ухмыляется, но веселье не совсем отражается в ее глазах, не так, как раньше.

— Ты хочешь, чтобы я подъехал сзади? — Сэмми кричит с переднего сиденья.

Взглянув на движение, я разочарованно качаю головой. — Не-а, будет быстрее, если мы пойдем пешком. Просто высади нас здесь.

— Конечно, босс. — Он паркует Range Rover прямо перед входом, и два охранника окружают машину.

Сэмми открывает дверь Рори первым, и я проскальзываю через сиденье, чтобы последовать за ней. В тот момент, когда мои Ferragamos ступают на тротуар, ослепляющие огни падают мне на лицо. Я почти отшатываюсь назад, но кто-то крепко сжимает мою руку.

— Я держу тебя, Росси, — шепчет Рори. — Мы не можем допустить, чтобы ты выставлял себя задницей перед папарацци.

Merda. Какого черта они здесь делают?

Я обвиваю рукой талию Рори, чтобы мы выглядели как пара, а не как медсестра, поддерживающая своего жалкого пациента, и направляемся к выходу. Теперь, когда нас заметили, нет смысла заходить через черный ход.

— Мистер Росси!

— Мистер Росси, сюда!

— Кто эта красивая женщина рядом с тобой?

Папарацци безжалостны, их назойливые объективы улавливают каждую деталь, каждый прищуренный взгляд, изгиб губ, проклятые шрамы. — Черт возьми, — рычу я. Мне следовало послушаться Сэмми и просидеть в пробке, только чтобы избежать встречи с этими стервятниками.

Хватка Рори только крепче сжимает мою руку, когда мы пробираемся сквозь толпу с двумя охранниками впереди.

Какой-то молодой парень протискивается между толпой, тыча нам в лица фотоаппаратом. — Мистер Росси, это новая женщина в вашей жизни? Тебя ни с кем не видели после твоего трагического несчастного случая. Хотите назвать нам имя для New York Post?

— Не твое собачье дело, — рычу я.

Рори оттаскивает меня за спину и бьёт ладонью по камере этого придурка. — Улыбайся сколько хочешь, парень, но если ты не уберешь объектив от моей юбки, я засуну его тебе так глубоко в глотку, что ты будешь делать селфи изнутри.

Глаза молодого человека расширяются, и он опускает камеру, когда Рори одаривает его дерзкой улыбкой.

— Молодец, Рыжая, — бормочу я, когда охрана наконец пропускает нас через порог.

— Этот придурок действовал мне на нервы. — Она пожимает плечами, прежде чем отпустить меня. — Ты в порядке?

— Да, я в порядке. Надеюсь, ты не возражаешь, что твоя фотография рядом с печально известным наследником Джемини попала в таблоиды.

Ее ухмылка на мгновение исчезает, прежде чем аккуратно возвращается на место. — Я просто надеюсь, что они засняли меня с хорошей стороны.

Я позволяю себе минуту по-настоящему полюбоваться ею, пока она снимает свое безразмерное пальто, обнажая темно-изумрудное платье, которое идеально сочетается с ярким оттенком ее глаз. Именно такое, которое кажется нарисованным на каждом соблазнительном изгибе, от известного дизайнера Эрве Леже. Как сын влиятельного человека в мире моды, я знаю многих стилистов, и он один из моих любимых. — В том, что я вижу, есть только хорошие стороны.

— Возможно, тот взрыв повредил тебе зрение, Росси. Тебе следует этим заняться.

Я качаю головой, с моих губ срывается печальный смешок. Как только мы сдаем наши куртки в гардеробную, я веду ее по заднему коридору к лифту. Сегодня я надеюсь сохранить анонимность. Я планировал провести вечер, наблюдая за происходящим из своего кабинета.

Быстро поднявшись на верхний этаж, Рори останавливается на балконе с видом на танцпол. Гипнотический ритм разносится по моим венам, отражаясь от стен. Воздух пульсирует в ритмичном неистовстве, грех и разврат настолько сильны, что окутывают раскинувшееся пространство. Мои мысли мгновенно возвращаются к тому пылкому танцу и почти поцелую. Она тоже думает об этом?

Я подхожу к ней сзади, моей руке до боли хочется коснуться ее бедра или, черт возьми, я бы даже взял ее за поясницу. Мне просто нужно прикоснуться к ней. Dio, это платье подчеркивает каждый опасный изгиб ее тела, и я, как наркоман, отчаянно нуждаюсь в следующей дозе.

Мои губы касаются раковины ее уха, и я даже не уверен, когда оказался так близко. В этом месте есть что-то такое, что возвращает меня к жизни, заставляет чувствовать себя непобедимым. — Ты думаешь о том танце, Рыжая?

Она дрожит, прижимаясь ко мне задницей. — Конечно, нет. — Но улыбка выдает ее.

— Тебе не обязательно торчать всю ночь со мной в моем офисе. — Я прижимаюсь носом к ее уху, не в силах удержаться. — Иди потанцуй, если хочешь. — шепчу я хриплым от желания голосом, надеясь, что она скажет "нет". Молясь, чтобы она позволила мне отвести ее в свой офис и сорвать с нее это скандальное платье. — У тебя все равно выходной.

Я не уверен, добавляю ли я последнюю часть больше для себя или для нее.

Словно почувствовав магию, витающую в воздухе, она наклоняется ко мне, ее затылок падает мне на плечо. Моя рука обвивается вокруг нее, ладонь ложится на мягкий изгиб ее бедра. Когда она не отталкивает меня, я провожу носом по ее шее, вдыхая ее пьянящий аромат.