Все, совершенно все, абсолютно все надежды Шина сейчас были сосредоточены на лежащем рядом с ним теле. Только Ивао может хоть что-то придумать в этой ситуации, только у него могут оказаться какие-то козыри, какие планы, хоть что-то? Только вот он попал под электромагнитный импульс, от чего вся электроника вне и внутри его тела выгорела. Он и так умирал, пускай и довольно медленно, а сейчас?

«Обмен веществ почти не регулируется. Сердце еле качает кровь. Центральная нервная система на грани коллапса», — вот что прошептали сухие губы Мики сегодня утром. Ни врач, ни она сама, кое-что понимавшая в машинерии Хаттори, они оба не понимали, каким образом тот еще живёт. Без своего экзоскелета, только без него, Спящий Лис должен был умереть в течение суток.

Если это чудо, думалось бывшему генералу, то его недостаточно. Нужно еще. Нужно что-то намного серьезнее, чем неизвестные умельцы, которые могут выкрасть как раненного генерала из центра проваленной операции, так и бессознательного киборга из лишенной электричества подземной базы. Нужно что-то круче, чем сверхъестественная живучесть этого гения, не обусловленная вообще ничем. Этого недостаточно. С тем, что есть сейчас, они всё равно что мертвы. Бесполезны. Бессмысленны.

Снова потолок. Обшарпанный, даже без какой-либо побелки. Запахи сырости, тлена, бессилия и отчаяния.

Только вот Соцуюки Шин, циничный и совершенно ни во что не верующий человек, генерал, солдат, пешка, которую смахнули с игрового стола давно заготовленным движением, оказался услышан. Правда, отнюдь не богами.

Совсем не богами.

Он сам не понял, почему напрягся, услышав откуда-то издали сильно приглушенные голоса. Почему у него выступил холодный пот, почему на какой-то промежуток времени, совершенно не измеряемый, он внезапно почувствовал, что дела сейчас еще не настолько плохи, какими могут быть. Как будто что-то или кто-то могло сделать их гораздо хуже! Как⁈ Да что это может…

Шин не успел, хотя мысль уже разворачивалась в его голове холодной, ослепляюще мерзкой гранатой. Взрыв не произошел. Дверь успела открыться.

На пороге стоял он.

Высокий, широкоплечий, с буйной гривой волос, через которые поблескивают эти невыносимо надменные и равнодушные глаза. В идеально сидящем и безукоризненно чистом костюме. Холодный, непоколебимый и… что куда обиднее, совершенно здоровый. Его идеальный облик даже не портили увесистые сумки, которые он занес с собой. Наверное потому, что они не могли отяготить это существо.

— Кирью… — тихо прохрипел Соцуюки.

Что может быть хуже того, чтобы сдохнуть с другом в каком-то подземелье? Увидеть угрозу национального масштаба, которую теперь уж точно ничто не сдерживает. Кирью Акира, как того и хотел Хаттори, остался их с Шином секретом. Зачем только он пришёл?

Не говоря ни слова, поставивший на пол сумки парень шагнул к смертному ложу Спящего Лиса, опустив тому ладонь на голую грудь. Замерев в такой позе секунд на десять, Кирью затем досадливо сморщился, как будто ему васаби на суши много положили… а потом что-то сделал. Шин не понял, что это было, потому что его глаза и уши ничего не смогли уловить, но определенно что-то почувствовал.

— Паршиво, — резюмировал этот невероятный школьник, — Придётся много работать. Ладно. Теперь вы.

Что?

Не успел генерал опомниться, как теперь его придавила к кровати лапища юного уличного бойца. Правда, на секунду, не более.

— Здесь ерунда, — тряхнул головой парень, — Почти не стоящая упоминания. Это я… а, впрочем, зачем тянуть? Лучше один, чем ноль. Не буду же я сюда постоянно бегать.

Шина тряхнуло. Ему показалось, что тело внезапно надули теплой мягкой энергией, под воздействием которой тут же зазудело и зачесалось всё, что у него было не в порядке. Внешние, самые острые ощущения, быстро прошли, но Кирью не убирал руки, проделывая с генералом нечто на внутреннем уровне. У того даже голова прояснилась, а нос внезапно почувствовал новые оттенки затхлости в воздухе. А еще голоса, женские, где-то неподалеку. Два.

— Ты что делаешь? — нашел он в себе силы прохрипеть.

— Мое с вами сотрудничество было взаимовыгодным, — ровным голосом объяснил парень, — Я рассчитывал на продолжение. Вы решили оба подохнуть. Мне это не выгодно, даже, может быть, опасно. Все, лежите. Скоро будет еда. К вечеру встанете на ноги, Соцуюки-сан.

— Что? — не поверил своим ушам Шин, — У меня проникающее…

— У нас обоих нет времени на душевные разговоры! — отрезал Кирью, вернувшийся к детективу, — Когда я подниму этот кусок хитрого мяса, хоть обговоритесь с ним тут. До этого момента прошу меня не отвлекать. Нужно сосредоточиться, скоро придёт медведь.

Опять медведь. Какой, к Эмме О, медведь⁈

— Куда местный коновал совал свои скальпели? — тем временем потребовал ответа шестнадцатилетний… дьявол его знает кто, — Вы видели?

Он что, хирург?

— За… чем?

— Отсюда придётся вырезать много лишней дряни, — проворчал Кирью… обыденным движением руки вырывая у Ивао глаз, — Мешает.

Глаз с металлическим стуком покатился по полу, а Соцуюки Шин, внезапно и с облегчением понявший, что неистово бредит, скорее всего, от заражения крови, с легким сердцем поведал призраку жуткого школьника о пенале из-под ручек, куда были сложены скальпели. Затем в комнату, неуклюже переваливаясь с лапы на лапу, вошла крупная панда.

При виде её Шин почти счастливо улыбнулся.

Дальше начался полный сюрреализм. Появилась божественно красивая девушка, с такой же короткой прической, как у Мики. Она кормила Шина необыкновенно вкусным супом с кусочками куриного мяса, а он, удивляясь своему внезапно проснувшемуся аппетиту, жадно ел… рассматривая, как на соседней койке Кирью буквально потрошит Ивао, разрезая бедолагу в разных местах. Причем, этот жуткий школьник проделывал это с неким извращенным для себя комфортом — он разулся и теперь, занимаясь своим кровавым делом, держал ноги в тепле, а именно на шерсти развалившейся у койки урчащей панды. Временами Кирью что-то выдергивал из потрохов, шеи, и даже вскрытого черепа детектива, отбрасывал это в сторону. Девушка продолжала кормить генерала, и продолжала также безмятежно улыбаться.

Тот, будучи уверенным, что тяжело бредит, всё-таки хмурился, пытаясь понять, куда деваются раны с тела его почти умершего друга. Или… умершего? Не разберешь. Полный абсурд…

Шин сам не понял, как уснул.

Проснулся он резко, от ощущения, которое сразу возненавидел — от тяжелой руки на его груди. Та принадлежала Кирью. Это уже было нездорово, так как Соцуюки себя чувствовал куда лучше, чем раньше. Его мозг заработал с какой-то даже неприятной резкостью, вынудив сразу взглянуть на койку Хаттори. Тот лежал, прикрытый неокровавленной простыней, без всяких ран на черепе. Панды нигде не было видно. Бред кончился?

— Проснулись? Хорошо, — кивнул школьник, нависая над Шином, — Теперь можно кое-что обсудить.

— Ты… настоящий? — прохрипел Шин.

— Хм, — хрустнул тот вместо ответа шеей, а затем самым внезапным образом схватил бывшего генерала за подмышки и силком усадил на койке!!

— Эх!! — вцепившись автоматически в края постели, тот с огромным удивлением понял, что сидит! И боль… её нет! И слабости!

— Вы в порядке. Хорошо, — озвучил свое мнение Кирью, — Теперь вводные. Вы, Соцуюки-сан, почти здоровы, но вас латал с таким условием, чтобы голова соображала сразу, а вот телу нужно будет побыть в покое еще пару-тройку суток. Доступно? Кивните. Хорошо. Далее. С Хаттори всё будет хорошо. Относительно хорошо. С ним тоже, что и с вами, но чуть иные сроки. Он придёт в себя часов через восемь, двигаться не сможет, говорить сможет еще позже, часов через двенадцать. Можете воспользоваться случаем и материть его все это время, но рекомендую, вместо этого, донести до него то, что вы знаете, а он нет. Голова и язык заработают, тело позже. Через полутора суток он сможет всё, что мог в своих железках, но без них. Через двое суток приду я. Здесь, в сумках, есть сменная одежда, кое-какое оружие, деньги. На всякий случай.