По секрету оябун якудза проворчал, что сама хафу этого уже не хотела. Участвуя в турнире, она уже вовсю планировала вернуться в Японию и как следует от меня залететь, а уж потом… Но увы, какая-то западная лахудра, заставившая Асуми проблеваться на глазах у элиты всего мира боевых искусств, сильно сорвала той планку, от чего и пострадала. А сама виновница, по-быстрому отмудохав боявшуюся её финалистку, усвистала в неизвестном направлении.

— Куда — никто не знает, даже я, — разводил руками Хиро Конго, — Это было оговорено. У меня уже интересовались, но я лишь ткнул рукой в размытый след, ведущий в порт. Так что не удивляйся, если вдруг у тебя появятся гости.

— У меня?

— Ну а кому она нужна, раз ты уже договорился? А вот узнать, откуда у «яркоглазой» такие навыки — совсем другое дело.

Неприятный момент со непрогнозируемыми последствиями, в основном именно поэтому я и иду сейчас к родителям. Возможно, мне придется от них дистанцироваться на некоторое время. На Хиракаву я не сержусь, но вот найти бы её стоило хотя бы для того, чтобы объяснить, насколько она сейчас, как говорят русские, «Неуловимый Джо».

Дома у родителей никого не было, кроме мрачного как туча Такао, переживающего свое первое личное и серьезное горе. До родителей его девушки, Савады, дошли слухи о том, что парень их славной дочери не гнушается бить людям лица, что тут же стало катастрофой. Честному японцу не положено иметь дел с отбросами, применяющими насилие, вследствие чего на отношения молодых было наложено жесткое вето.

— Если нас заметят вместе, то Саваду отправят доучиваться к дедушке, — горько пожаловался мне брат, — Вот как теперь жить?

— Живите, учитесь, общайтесь по сети, — пожал плечами бессердечный я, — Сосредоточься на получении дополнительного образования, найди подработку. Время до конца старшей школы пролетит незаметно, а когда поступите в университет — это уже будет совершенно другое дело. Там родители уже ничего не смогут сделать, если Савада снимет квартиру. Либо переедет к тебе.

— Ты меня вовсе не утешаешь, — пробубнил младший брат.

— Ты меня тоже огорчил, когда начал использовать то, чему мы тебя научили, на хулиганах, просто ради собственного эго, — хмыкнул я, — Это последствия. Ты можешь их принять, можешь искать иное решение, но затем снова будут последствия. Такова жизнь. Ты мужчина, ты должен взять на себя ответственность.

— Звучишь как дед…

— Узко мыслишь. Вот, к примеру, моя девушка покинула меня, улетев путешествовать, смотреть мир. Оставила меня. Что я мог сделать с этим? Правильно, ничего. Но что я сделал в итоге?

— Что? — с интересом посмотрел на меня младший брат.

Сначала я положил ему руку на плечо, затем серьезно посмотрел в глаза, а потом, чуть наклонившись, доверительным тоном сообщил:

— Я начал заниматься сексом со своей женой.

Лицо младшего брата, совершенно не ожидавшего такого откровения, начало медленно претерпевать метаморфозы, но я уже, хлопнув его по плечу, шел к двери. Шум внизу, равный тому, при котором приличный японец уже вызывает полицию, повествовал, что остальная семья Кирью только что вернулась домой.

— Кира-чан! — мать.

— Сынок! — отец.

— Памагите, он убил Такао!! — любимая младшая сестра.

Шум, гам, тысячи вопросов, половина из них про то, где сейчас Мана. Узнав, что та вместе с одной подозрительной русской в городе за покупками, Эна тут же срывается с места, но поймана за живот бдительным мной. Поясняю, что они там давно, и, что уже, скорее всего, едут домой. В ответ весь дом и пара соседних слышат истошный вопль брошенной на произвол судьбы женщины, которой никто не сказал о таком важном событии.

— Мана прогуляла пару уроков ради этой встречи. Тебе прогуливать нельзя.

— А ей кто разрешил?!! — полная возмущения рожица.

— Я.

Против этого аргумента Эна Кирью бессильна также, как бессилен осенний листок, сорванный цунами. Преисполнившись трагизмом, она ковыляет горевать к себе, оставив меня наедине с родителями. На полпути на лестнице встречается с горюющим братом, спускавшимся вниз, обнимает его за колени и начинает жаловаться на меня. Такао вынужден стоять столбом и с тоской смотреть на нас сверху вниз, пока Эна самозабвенно токует, мастерски выделывая из меня нового Муссолини.

— Ока-сан, расскажи пожалуйста о том молодом человеке, что появился у моей младшей сестры, — прошу я, спуская с поводка всех демонов Ада.

У брата хрустят колени, отец хватается за сердце, мать расцветает как роза, а некто с весьма неординарной прической воет в чужую ляжку до тех пор, пока ей не прилетает подзатыльник от порядком заколебавшегося стоять на одном месте Такао. Дальнейший хаос, суматоху и белиберду по имени Эна уже ловим и обезвреживаем всей семьей, чтобы, усадив за стол, приказать терпеливо ждать экзекуции и допроса после ужина.

Обычный день в семье Кирью, самой неяпонской семье японцев.

Правда, ожидание срабатывает не так, как мы надеемся, Эна вспоминает, что лучшая защита — это нападение, поэтому начинает рассказывать сама.

— Сначала я искала такого, как мой старший крутой брат! — в меня на расстоянии безжалостно воткнут палец, — Чтобы высокий, злой, с мышцами! Прямо ух! Такие только у деда водятся, но там мозгов нету, вообще! Я у деда спрашивала, далеко не все школу кончили! Потом я искала такого, как Такао! Он по другому крутой! Знаете, сколько ему девок в школе признались⁈ Все! А он, гад, потом пришел с бумажным пакетом… теперь его ненавидят!

— Рио научил, — тут же кивнул Такао, — Большое ему спасибо.

— Вот! — Эна продолжала нагнетать страсти, — Таких как они — больше нет! А такая как я — вообще единственная на всю Японию! И что делать⁈ Как размножаться⁉

— Эна!! — родители хватаются за всякое.

— Что Эна⁈ У нас только Рио достаточно крутой мужик и при этом не мой брат! Но он меня боится! Я его тоже…

— Так боится, что пообещал Эне подарить квартиру, когда она выйдет замуж, — уточняю с удовольствием я, — Но только не за него.

— Вот!! — торжествует сестра, а потом смысл моих слов просачивается в её сознание, — Как квартиру?!!

— Не отвлекайся по мелочам, рассказывай дальше.

В общем, вопрос поиска возможного любовного интереса у Эны стоял давно и очень остро. Будучи активной, живой и яркой девушкой, она рассматривала обычных японских парней как «одинаково застиранные тряпочки, не имеющие ни малейшей индивидуальности». Это было вполне логично, но ни разу не хорошо.

— И тогда… — девичий палец грозно уткнулся в потолок, — … я решила слушать собственное сердце!

Наврала, разумеется. Сидела себе спокойно на перемене, маялась дурью, чуть ли не ковыряя в носу, как в это время прибежала одна из её подруг с захватывающей новостью — кто-то, прямо сейчас, рисует Эну Кирью в клубе рисования! Разумеется, девушка тут же поскакала туда, а там, к своему громадному удивлению, обнаружила рисующего мальчика, которого никогда не видела!

Позже выяснится, что этот тихий, лохматый и почти забитый подросток-невидимка учился с Эной в одном классе младшей школы и вот, теперь учится в параллельном, но для парня, привыкшего тихо и спокойно жить, уже всё будет кончено — в его жизнь, с грацией атакующего бегемота, войдет первая красавица как минимум Аракавы.

Еще и дверью хлопнет по дороге.

Проще говоря, Эна нашла себе тихоню, потом нашла его забавным, а затем начала терроризировать.

— Да не такая я!

— Все именно так, как они-сан говорит! — тут же сдал её брат, — Видел я этого Хидео! Вчера! Он на свой мольберт молиться пытался под конец дня! Вроде даже плакал…

Ну, судя по тому, что я слышу, это совершенно безвредные для нашей семьи отношения, от которых если Эна и забеременеет, то это будет целиком и полностью её вина. В целом, мы совершенно бессильны перед вариантом развития событий, в котором моя сестра кого-нибудь может изнасиловать, так что можно лишь порадоваться тому, что она, наконец, нашла себе отдушину.