Наконец Рейгаль выдохнулся. Тварь уже давно со всех сторон окружали королевские гвардейцы и стремительно атаковали огнедышащее создание с целью спасения короля. Однако дракон словно упёрся рогом и продолжал топить монарха в собственном огне, игнорируя болезненные удары клинков и копий в свою тушу. Открывшаяся миру фигура Эдмунда оставляла желать лучшего. Тело короля было покрыто ожогами, от волос не осталось и следа, а тело было полностью заключено в обуглившиеся и наполовину расплавленные доспехи. Однако король продолжал хрипло дышать, и этот звук был прекрасно слышан всем, кто затаил в этот момент дыхание. Монарх упал на колени, но спина его оставалась по-прежнему прямой. Ближайшие гвардейцы поспешили использовать свои последние запасы разбавленной святой воды, но эффект от неё оказался минимален.

Казалось, шансов на спасение нет, но затем над полем боя пронёсся дикий клич, исходивший от одетого в северные одежды всадника. В кулаке северянин сжимал нечто похожее на бурдюк с водой, который был немедленно узнан знающими людьми. Надежда ещё была, а вместе с тем сражение сошло на нет.

Так закончилась Битва при Бронзовых вратах, ставшая известной в быту, как Агония Драконов.

1 г. от В.А.

За несколько дней до Битвы при Бронзовых вратах.

Узкое море.

Объединённый андальский флот под командованием гранд-адмирала Пакстера Редвина шёл на прорыв через флотилию неприятеля под командованием лорда Приливов Монфорда Велариона. Остатки просторского флота были объединены с немногочисленными судами лордов бывших Королевских земель, а также тех, что удалось конфисковать у наёмников, которые не успели покинуть Королевскую гавань в день её осады. Сам бой проходил у Приветной бухты, владения дома Санглассов. Пожалуй, то было владение единственного из лордов-вассалов Драконьего камня кто в своё время не покорился Станнису Баратеону, который сменил веру Семерых на поклонение Р’глору, за что и был брошен в темницу.

После же поражения на Черноводной и начавшейся после гибели Баратеона неразберихе набожный лорд Гансер бежал из заключения, после чего и укрылся в своём замке. На некоторое время данный остров присягнул Ланнистерем, но с вестью об их поражении и коронации нового Верховного короля Андалов, лорд Сангласс поспешил заверить о своей верности Дубовый трон. Однако после взятия Драконьего камня силами бывшего королевского флота именно Приветная бухта стала следующей целью сторонников Таргариенов.

Замок ещё держался под осадой Велариона, когда к острову подошли суда Редвина. Гранд-адмирала точно знал, где найдёт неприятеля, ведь просьба о помощь лорда Гансера была своевременно доставлена в Королевскую гавань перед самым походом просторского монарха на Штормовые земли, а значит и вести об этом до Пакстера успели дойти своевременно. Лорд Приливов, заметив пребывающий флот неприятеля под знаменем Белой Длани, был вынужден быстро снять осаду и приготовиться к боевому столкновению.

Силы у противников были не совсем равные, даже после поражения у мыса Дюррана просторский флот составлял весомую мощь, а благодаря небольшую пополнению превосходил флот Велариона на два десятка галер, что при столкновении могли сыграть решающую роль в сражении. К сожалению, лорд Дрифтмарка слишком поздно узнал о приближении неприятеля и отступать, даже при большом желании было некуда. За Приветной бухтой лежал крюк Масси, что легком мог стать могилой для сторонников реставрации драконов.

Стоя на борту своего временного флагмана, лорд Пакстер вдыхал морской воздух и чувствовал себя как никогда живее. После того, как он буквально побывал у самой кромки, гранд-адмирал решил для себя, что сделает всё от себя зависящее и даже больше, чтобы никогда не оказаться в таком же положении. Потеря гордости Арбора, его личного корабля, почти дома, а также испытанное позорное поражение привели Редвина к тому, что он возжелал не столько славы, сколько признания своего короля, бессмертного признания, как теперь относились к тому же Тарли. О, да, ныне король Эдмунд стал для гранд-адмирала отдельной окружённой благостным светом фигурой. Именно он практически вернул лорда с того света, когда все другие были бессильны и это не могло не отразиться на мужчине, что сильно поменялся в своих привычках.

Теперь Пакстер практически не расставался с серебряным перстнем, что пожаловал ему король за храбрость и в знак признательности. В качестве драгоценного камня на украшении находился изумруд, внутри которого, если поднести кольцо к свету, можно было увидеть тонкую виноградную лозу – знак личного его, Редвина, отличия. Точно неизвестно как королю удалось поместить в цельный драгоценный камень нечто подобное, но вместе с тем было точно понятно, что без магии короля тут не обошлось. Такие перстни получил на данный момент только он и разве что Красный охотник, но уже посмертно. На награду уже успели пустить слюни, как Флорент, так и Рокстон с иными лордами. Чудо ли, но подобная отличительная награда вызвала не малый интерес и ажиотаж, а ведь, казалось бы, не считая подобной детали ничего необычного в ней не было. Однако, ценности ей, несомненно, добавлял способ создания и ограниченное, можно сказать исключительное, количество.

Что же касаемо остальных привычек лорда Арбора, то, пожалуй, теперь он ничем не отличался от того же лорда Сангласса, которому пришёл на помощь. От родовых штандартов на его корабле, как и всех остальных теперь практически не осталось и следа, разве что уж совсем незаметные и маленькие знамёна остались в каютах, а вместо же них на парусах теперь находились только личный королевский герб короля Эдмунда. Редвин пошёл даже чуть дальше и нанёс на паруса своего корабля к изображению Белой Длани семи семиконечных звёзд, подчеркнув близость Гарденера и его рода к Семерым. Ко всему прочему теперь каждый член экипажа флота был обязан носить при себя знак веры, и если раньше на их наличие закрывали глаза, то теперь это было основным требованием гранд-адмирала к любому, кто находился под его командованием. Пожалуй, теперь было сложно сказать кто же из Сангласса и Редвина является более набожным лордом, чем другой.

Во внешности гранд-адмирала тоже поменялась многое. Несмотря на отрастающие после сожжения рыжие волосы Пакстер продолжал их упорно брить, сверкая своей лысиной куда не глядя. Далее лорд пошёл ещё дальше и уже выйдя в море нанёс себе татуировку малой семиконечной звезды, а под ней пятипалую длань. Определённо для короля Эдмунда их следующая встреча будет большим сюрпризом, не иначе. Ел отныне Редвин очень мало из-за чего даже после восстановления и излечения от ожогов его фигура и лицо смотрелось очень худыми, не болезненными, но вместе с тем тонкими, подобно тростинке. И, конечно же, мужчина полностью отказался от вина. Для всех людей, его знающих это был нонсенс. Чтобы Редвин и отказался от вина, монополистом производства которого его род был сотнями поколений? Вздор, да и только, но такова была правда на нынешний момент.

- Правь левее и готовьтесь к обстрелу. – отдал приказание своему первому помощнику Редвин, когда флотилии подошли на достаточное для столкновения расстояние.

Мужчина кивнул и отправился исполнять приказ. В связи с опасностью и угрозой, исходящей со стороны сторонников Таргариенов, гранд-адмирал получил повторное разрешение на использование просторского аналога дикого огня, совсем как вовремя кампании на островах Искупления. Можно сказать это было ответным и довольно логичным шагом на то, как обошлось с флотом пламя дракона. И по сей день Пакстер не забудет тот страх и ужас, который поглотил «Летнее солнце» вовремя не то, что сражения, а скорее истребления у мыса Дюррана. Теперь же пришло время слугам драконьих владык испытать на себе жар пламени и это было, по мнению гранд-адмирала справедливо. К тому же в отличие от своего короля лорд Арбора не страдал человеколюбием к врагам Дубового трона, и уж тем более к потомкам валлирийцев, к которым относились те же Веларионы.