«Верно». – думал Эдмунд, глядя на изуродованное лицо сына, вспоминая всех, кого он когда-то потерял. – «Это песня не о пророчествах, ведь даже в самом названии лёд и огонь являются дуэтом. Иные и Таргариены – вот два монстра, поющих в унисон и несущих с собой всеобщую гибель и свою философию». – делал избранник Семерых мрачные выводы.

Две противоположности, но при этом одинаковые до смехотворства. Глупцы думают, что огонь в данном случае дарует жизнь, противостоя хладной смерти, но это совершенно не так. Жизнь в вечном покое и смерть в ярком моменте – вот философия Иных и Таргариенов. Одни обращают мир в застывший пейзаж, а другие в безжизненную пустыню. Две противоположности преследующие одинаковые цели, но использующие разные методы.

Вот почему итогом всей этой борьбы стало уничтожение, как тех, так и других. Трёхглазый ворон видел многое и понимал от того не меньше. Он видел истинную природу обоих лагерей, а потому и привёл их к окончательному уничтожению, раз и навсегда поставив точку в этой ложной пьесе, поставив точку там, где никто её не ожидал. Однако, теперь и Гарденер видел всю суть и полную картину событий.

- Мне жаль, сынок, мне очень жаль. – отчаянно прошептал Мерн, прижимая к себе сына и обнимая его в самых крепких объятьях какие только мог себе позволить.

- О чём ты, отец? Мы уже победили? – не понимал юноша странного поведения своего отца, что никогда в жизни не позволял себе проявление столь сильной привязанности. – Почему я не слышу звуков солдат? Да, что с тобой в конце концов?! – уже в какой-то отчаянной попытке достучаться до своего родителя вскричал сын Эдмунда.

- Время. – бесстрастно произнёс проводник.

- Прости меня, Мерн. Я был самым худшим отцом для тебя, ибо только ужасный родитель может спокойно повести родного ребенка на смерть, но я клянусь… - произнёс Эдмунд, вглядываясь в то, как исчезает перед ним изображение мира, а вместе с ним и всё то, что он никогда больше не увидит и не услышит. – Я не позволю кому-либо ещё пострадать на моих глазах также, как и тебе. Я пройду этот путь, чтобы, когда мы увиделись с тобой в ином мире я бы смог взглянуть на тебя, не отводя взгляд. Прости меня, сынок, и прощай. – произнёс Гарденер последние слова прощания перед тем, как ощущения беспокойно вырывающегося из его рук сына сменились пустотой.

Гарденер стоял на одном колене ровно там, куда и привёл его проводник ночью на Пламенном поле. В мир снова вернулись краски, хотя по-прежнему не было видно в этом месте чьего-либо присутствия или же слышно пения птиц, но чувство реальности происходящего было во много раз более, чем до этого момента. «Путешествие в мир мёртвых воспоминаний окончилось». – понял Эдмунд, когда вместо, уже ставшего привычным, проводника, перед ним предстал своей бесформенной фигурой Неведомый.

- Как всё прошло? – поинтересовалось божество. – Проводник справился со своим заданием? Нашёл ли ты прощение, что так отчаянно искал?

- Как будто ты сам не знаешь. – бесстрастно ответил божественному лику Гарденер, поднимаясь с земли и отряхивая, ставшее грязным, колено.

- Похоже ты нашёл даже больше, чем искал, верно же? – спросил Неведомый в той же манере, что и Эдмунд, от чего казалось их манеры общения стали схожими, как две капли воды.

- Ты хотел добиться такого результата, когда отправлял меня туда? – отрешенно уточнил Эдмунд, разглядывая безоблачное звёздное небо.

- Нет, но я предполагал, что это путешествие не только вынудит тебя сражаться до конца, но и направит на нужный моим братьям и сестрам путь, всё-таки я всё ещё неотъемлемая часть нашего пантеона, а потому и основной интерес у нас схожий. Так или иначе я бы всё равно остался при своих, ибо наша сделка заключена и свою часть договора я выполнил, дело осталось исключительно за тобой. – ответил ему бог мертвых предельно честно, в рамках ожидания того, что предполагал услышать Гарденер.

- Последний вопрос перед тем, как вернуться обратно. – остановил Гарденер божество, чувствуя, как ощущение спокойствия, даруемого божественной аурой, исчезает. – Кто такой проводник? Я никогда не слышал о подобных ему существах, да и его странные метаморфозы в том месте вызывают вопросы. Мне казалось, что кроме безликих у тебя нет официальных слуг.

- А он и есть безликий. – непринуждённо дал ему неожиданный ответ Неведомый. – Первый, что когда-либо был. И последний, когда придёт время. – напустило божество таинственности, прежде чем окончательно раствориться во тьме ночи.

Внезапно темнота отступила. Звёздное небо заволокло тучами, но при этом в том месте, где находился лагерь Марвина теперь снова горел костёр, стали видны силуэты спящих лошадей, по-прежнему сидевшего у костра Мага, а также спальные места, одно из которых был чуть больше другого, обозначая спящего Корбрея. Ещё совсем недавно там не было абсолютно ничего, только голый пустырь, а теперь вновь появились признаки пребывания живых существ в этом месте. Сила Неведомого была поистине одной из самых таинственных среди всей Семерки.

Вернувшись в лагерь, Гарденер не стал заводить беседу с Марвином об уведённом, Мага он может расспросить и позднее, сейчас ему хотелось только спать. Перед тем, как лечь, Гарденер молча разбудил Корбрея, чтобы тот заступил на свой пост и только после этого отправился на боковую. Однако, скрыть изменения, которые произошли с ним в эту ночь Эдмунд не смог. Марвин и Лин ещё долго будут вглядываться в беспокойное лицо своего короля во сне, словно бы увидев того впервые, так и не посмев заговорить об этом вслух.

290 г. от З.Э.

На следующий день.

Утро началось для Эдмунда вполне обычно, словно бы и не было событий прошедшей ночи, казавшихся лишь сюрреалистическим сном. Память же напротив подсовывала ему в голову картины встреч и прощаний с близкими ему людьми весьма точно и в красочных деталях, а потому Гарденер не обманывался – сном путешествие в мир застывших воспоминаний точно не было. Слова сказанные, как самому себя, так и родным, в ту ночь грели сердце Эдмунда теплом от долгожданной встречи, так и разжигали его душу огнём решимости, подтапливаемое ненавистью к тем, кто был повинен в их гибели.

«Что же, если Семеро желают использовать меня для своих целей, то будет справедливо, если я использую их для своих». – таковы были мысли Эдмунда на этот счёт. Более не было у него сомнений в их мотивах или решениях, всё это могло и подождать до лучших времен.

- Доброго утра вам, ваше величество. – поприветствовал его Корбрей, что так и не сомкнул глаз во время своего дозора. Гарденер только молча кивнул на его приветствие, потягиваясь от беспокойного сна.

- Нам нужно отправляться. Время не ждёт, так что собирай вещи, Лин. – отдал Гарденер указание рыцарю, тоном нетерпящим возражений.

- Понял, ваша милость. – отозвался Корбрей, принимаясь за исполнения приказа, а именно: готовить вещи и лошадей к отправке.

Марвин Маг в это время всё ещё спал на своём лежаке, пребывая в неведении о их скорейшей отправке. Архимейстер не отказывал себе, как в хорошем сне, так и в громогласном храпе. Удивительно то, как Гарденер вообще не проснулся от этих звуков раньше положенного, как и то, что Маг совершенно не обратил своего внимания на разговоры проснувшихся Лина и Эдмунда, по-прежнему пребывая в блаженном сне.

- Довольно, Маг, просыпайся. Нам пора в путь. – разбудил Гарденер нового компаньона лёгким пинком в бок, нисколько с ним не церемонясь.

- Хр… А! – удивлённо отреагировал Марвин на своё внезапное пробуждение, заплывшим взглядом рассматривая раздражитель в лице Гарденера. – Что за? Чтоб тебя, твоё величество! Какого пекла?! – возмущённо воскликнул Маг, скидывая с себя остатки сна.

- Выдвигаемся. Собирай вещи. – коротко и по существу ответил Эдмунд, разворачиваясь и направляясь на помощь Корбрею, чтобы ускорить процесс сборов.