- Это было не сложно, ведь ваш конь всё-таки не предназначен для погонь, а скорее для боёв. Мы же скакали, практически не прерываясь, в то время как вы, не сочтите за грубость, делали довольно продолжительные привалы. – Эдмунд от замечания Корбрея только отмахнулся, не став пояснять, что делал он эти привалы только потому, что думал о крюке, который необходимо будет сделать рыцарям, чтобы форсировать Мандер.

- Если же вы думаете о том терновом кусте, что встретился нам на мосту, - продолжил рыцарь Долины, будто бы уловив мысли просторского принца. – то мы смогли пересечь его только благодаря мне.

- Не мог бы ты пояснить? – заинтересовался Эдмунд тем, что имел ввиду сир Лин.

- Несомненно, ваша сила эффективна против обычного оружия. Даже серебряный топор Фелла не смог пробиться сквозь эту терновую преграду, но вот мой валирийский меч даже не встретил сопротивления. – покачал головой Корбрей. Эдмунд же взял информацию о слабости своей магии на заметку.

- Понятно. Что же было дальше? – призывно спросил Эдмунд, ожидая всех подробностей.

- Дальше было проще. Благодаря моему опыту жизни в Долине, я практически сразу смог напасть на ваш след. Когда я заметил место вашего привала рядом с Тёмной Лощиной, как и то, что в город вы не заезжали, то мы как можно скорее поспешили в Эпплтон. Туда мы добрались только к вечеру, однако, я знал, что искать, ибо мантию септона, что вы бросили в одном из лагерей мне найти, удалось. Поспрашивав наиболее часто посещаемых торговцев, мы наткнулись на лавку травника, где управляющий смог назвать ваши внешние данные и точное время посещение. Дальше не составило труда сопоставить факты воедино – вы всё ещё находились в окрестностях города. Заручившись поддержкой лорда Эпплтона, мы взяли с собой двух лучников из числа его домашней гвардии, а затем отправились на вашу поимку. Обнаружив место вашего привала, я стал ожидать начало сражения, чтобы в случае чего оказать вам помощь и заручиться расположением. Как можно понять из нашей ситуации расчёт был верным. – рассказал Корбрейн историю погони.

- А если бы меня убили. – сузил глаза Эдмунд, которому не понравилась задумка рыцаря Долины, подвергшего своими действиями как его, так и Камрита, опасности.

- Я верил, что избранник Семерых не сможет умереть так просто. Да и приказ короля Роберта был ясен – привести вас на казнь живым, а не мёртвым. – пояснил сир Лин, даже не вздрогнув под взглядом Гарденера.

- Что же, ясно. Есть ли у Роберта при себе ещё такие следопыты как ты? – уточнил Эдмунд, на самом деле крайне впечатленный работой рыцаря Долины. Если бы он знал о возможностях рыцаря Долины заранее, то постарался бы двигаться куда как быстрее и незаметнее.

- Вряд ли. Из Долины на королевский турнир прибыли только я, да ещё несколько рыцарей из младших домов. Король Роберт их не знает, а потому и не привлечёт для ещё одной погони. Да и бессмысленно это будет, т.к. все следы давно стёрлись благодаря времени и, прошедшему утром, дождю. Я смог найти вас только потому, что всё это время наступал вам на пятки, сир Эдмунд. В любом другом случае мне не удалось бы вас отыскать. – успокоил Корбрейн разбушевавшуюся паранойю Гарденера.

Глубоко вздохнув, Гарденер поднялся с земли. На дворе уже стоял день, освещая своими лучами, свежую после дождя, чащу. Камрит вместе со своим новым вороным приятелем по-прежнему щипали травку, не обращая внимания на, разговаривающих о какой-то чепухе, хозяев. Капли на траве, оставленные после дождя, постепенно испарялись.

- Что же, Лин. Благодарю тебя за то, что унял моё любопытство. Думаю, теперь мы сможем отправляться в дорогу. Осталось только собрать лагерь. – отметил для себя Эдмунд, исчерпав для себя на некоторое время перечень вопрос, которые было необходимо задать.

- Тогда я займусь этим. Вам всё ещё необходим отдых, сир Эдмунд. Даже для меня удивительно получиться столько шрамов за одну неделю, тем более на лице. – покачал Корбрей головой, обращая внимание Эдмунда на собственную шею, на которой всё это время находилась серая повязка, слегка пропитанная кровью от раны, нанесённой острым лезвием топора Хорраса Фелла.

- Ох. – удивился Эдмунд подобной находке.

Повязка практически не чувствовалась, от того и заметить её без зеркала было весьма затруднительно. Сняв её, Эдмунд прикоснулся рукой к едва зажившей ране, хотя та уже перестала кровоточить, но вот боль от прикосновений к ней прекрасно ощущалась. Корбрей уже ушёл собирать скарб для того, чтобы как можно скорее отправиться в путь, оставив Эдмунда одного сидеть на теплой траве.

Попытка помочь гордому рыцарю, обернулась поражением Гарденера, натолкнувшегося на недоуменный взгляд обладателя Леди Отчаянье. Махнув рукой на странности своего первого в новой жизни рыцаря, Эдмунд поспешил запрыгнуть на Камрита и посмотреть, как он будет держаться в седле. В конце концов, он так и не сумел сделать это после покупки, ввязавшись в бой с рыцарями, посланными королём Робертом.

Через пятнадцать минут, Корбрей присоединился к Гарденеру уже на своей лошади, а затем, пристроившись рядом, стал направлять их небольшую группу на север, в сторону острова Ликов. Уверенность в завтрашнем дне наполнило сердце Гарденера спокойствием. С таким воином как Лин Корбрей можно было не бояться многих опасностей, которые могли поджидать его впереди.

290 г. от З.Э.

Где-то через неделю после явления Длани.

Королевская Гавань. Красный замок.

Красный замок – великая твердыня Таргариенов, а ныне, после их падения, Баратеонов. Крепость со множеством башен, помещений и тайных ходов. Дом завоевателей, что утвердили свою власть над андалами, Первыми людьми и ройнарами, которые бежали в Вестерос от гнёта Древней Валирии, но, как показала история, неудачно. Символ величия и неотступности старой династии, сейчас же стал символом их заката и поражения, пережитком своих полноправных хозяев.

В одном из помещений, именуемым Палатой Малого Совета, начиналось очередное заседание главных советников короля Роберта I Баратеона, пока он был в отъезде. Сама по себе палата была невероятно украшена различными диковинками из далекого Эссоса, будь то мирийские ковры, квархрские и лиссинийские гобелены. На входе стояли двое валирийских сфинксов, сделанных из черного мрамора, чьи глаза, казалось, сверкали зловещим красным цветом от блестящего полированного граната, сверкающего на солнце.

Во главе длинного стола восседал десница короля Джон Аррен, лорд одноименного королевства Долина Аррен. На своём посту престарелый Хранитель Востока находился с момента воцарения Роберта из дома Баратеонов, занимаясь государственными делами Семи Королевств как в отсутствие короля, так и в период его пребывания в столице. По сути, именно он распоряжался всеми делами Вестероса, при этом достаточно эффективно, чтобы те не развалились на части и не начинали меж собой конфликтов.

Именно Джон Аррен устроил в своё время брак Роберта Баратеона с Серсеей Ланнистер для того, чтобы укрепить положение нового монарха династическим браком с одним из самых влиятельных и могущественных лордов Вестероса – Тайвином Ланнистером. В последствии, он также смог урегулировать конфликт с Дорном, самолично проведя переговоры с лордом Дораном Мартеллом и выведя королевство ройнаров из войны.

Наставник Роберта и ближайший к нему человек, тот знал, как вести себя с королём, направляя его решения в нужное русло, по крайней мере в большинстве времени. Лорд Аррен также отвечал и за подбор кандидатов в члены Малого совета, хотя и пользовался он этой привилегией на своём посту не очень часто. Решительный при необходимости, уступчивый, когда было надо, он являлся ярким примером царедворца и хорошего управленца, ярого сторонника веры Семерых, как и большинство уроженцев Долины.

Сейчас Хранитель Востока ожидал прибытия остальных членов собрания, т.к. то было собрано раньше, чем планировалось, из-за срочного письма короля, доставленного сегодняшним утром из самого Хайгардена, что уже было само по себе неожиданным. Джон Аррен, уже знавший о содержимом письма, пребывал в задумчивости, рассматривая на своей груди традиционных знак десницы короля – длинную золотую цепь из сжатых рук. На столе перед ним лежали некоторые бумаги, которые должны стать частью предмета обсуждения сегодняшнего собрания, а также злополучное письмо.