Вообще нынче сир Гаррет выглядел неважно, если о нём вообще так можно было сказать. На лице были отёки от многочисленных побоев, правый глаз заплыл, а веко вздулось подобно какое-то бубоне и вряд ли он уже когда-либо сможет им видеть. На нём не было брони или даже хоть какой-то одежды, разве что рваные клочки что некогда ими были. Вместо правой руки был обрубок, а обе ноги были слегка вывернуты, да и к тому же тревожно припухли. Просторский рыцарь держался в сознании из последних сил, впрочем, ничего другого ему нынче и не оставалось.

- Обожаю, когда даже загнанные в угол крысы продолжают пищать. Ты уж постарайся не сдохнуть до того момента, когда я брошу тебе голову твоего любимого короля. Естественно, после того, как к ней присоединятся головы твоих сыновей. Как жаль, что их не оказалось в тот день в замке. Я бы с удовольствием согласился с Харлоу заняться освобождением архипелага только для того, чтобы добраться до них и воссоединить всю вашу семейку на смертном одре. Идеальный конец для тех, кто подобен ворам. – мерзко улыбнулся пленнику Грейджой, проверяя и так уже расшатанные нервы рыцаря на прочность.

- Моя семья получила Великий Светоч за верную службу. От сильнейшего, как часто ты любишь повторять, Грейджой. И поверь, рядом с ним ты и рядом не стоял. – смог как-то привыкнуть к разговору старый воин, но нет-нет да из его горла по-прежнему раздавались болезненные хрипы. – Можешь упиваться своей победой, но король уже громил железнорождённых. Как и драконов. Тебе нечем крыть, так что наслаждайся своим положением пока можешь, мерзавец. И года не пройдёт, как твоё тело станет удобрением для садов и лесов континента. – без капли сомнений громко заявил сир Гаррет, отчего ухмылка на лице Эурона стала чуть ли не в два раза больше.

- Вы только посмотрите на него. У крысы вроде тебя ещё хватает наглости скалиться. Ты даже не знаешь увидишь ли следующий рассвет, но при этом продолжаешь быть столь дерзким. – посмотрел на Флана как на неведомую зверюшку Грейджой. – Хотя знаешь, я передумал. Тащить тебя за собой будет глупо, тем более что долго ты не протянешь. Как насчёт побороться за свою жизнь, а, Флан? – не без интереса вопросил Вороний глаз, закрывая своей тенью лучи солнца для старого рыцаря.

- О чём это ты, ублюдок? – недовольно спросил сир Гаррет, не желая играть в глупые игры и идти на поводу у этого садиста.

- Как знать. – почти по-доброму улыбнулся пленнику Грейджой, поднимаясь обратно на ноги. – Эй, освободите его! И найдите меч, сегодня нас почтит своим присутствием и мастерством фехтования сам зеленокровный просторский лорд. Негоже, чтобы он чувствовал себя ущемлённым! – крикнул Вороний глаз своему экипажу и те немедленно приступили к делу.

Едва ли сир Гаррет мог поверить в оказанную доброту и честность, но был морально готов сражаться за свою жизнь даже в таком состоянии. В любом случае кем бы ни был его противник, но смерть была куда как лучшим исходом, чем нынешняя жизнь игрушки для издевательств железнорождённого, которую ему приходилось вести. И хотя шансов было у Флана немного, но так он по крайней мере уйдёт более достойно, чем если бы пришлось издохнуть от голода и жажды в собственных испражнениях.

Немые члены экипажа отворили деревянную решётку спустя какое-то время, а после втащили израненного рыцаря на палубу. Никто не обращал на его состояния ни малейшего внимания или уж тем более сочувствия. Для них он был просто очередной жертвой человека, чей авторитет авантюриста и лидера был просто непререкаем. Впрочем, Флану также не нужно было их сочувствие, а только оружие, которое ему без всяких подвохов всё-таки вручили. Старик едва ли мог стоять на своих изломанных ногах, так что и угрозы от него никто не ощущал. Однако у сира Гаррета ещё было пара трюков в рукаве и любой его противник неприятно удивиться им во время боя.

- Так где мой противник, Грейджой? При тебе оружия нет, а значит это явно не ты. – вопросил Флан, глядя своим единственным глазом на фигуру капитана корабля.

- Ах, да. Просто, если заставил ждать. А вот и он. – прикоснулся Эурон к висящему на поясе странному рогу, что будто бы засветился от того касания.

В любом случае думать о словах или поступках железнорождённого было уже поздно. Старого рыцаря оглушил громкий рёв и поднявший сильный ветер, что едва не нарушил его хрупкое равновесие и не повалил Гаррета на землю. Впрочем, дело закончила сама галея, когда накренилась на бок под давлением громадной туши дракона, что приземлилась и раскрошила своими острыми когтями парапет. Громадная тень нависла над главой Фланов, не оставляя ему и шанса на спасение.

- Вот и твой противник. Здоровый, да? Однако, как по мне вы с ним идеальные противники. В конце концов, кто посмеет задерживать на нашем корабле драконоубийцу? Уж я точно нет. – состроил из себя невинную овечку Грейджой, пожимая плечами. Впрочем, истинные намерения железнорождённого выдавала хищническая и садисткая полуулыбка.

- Ты трус, Грейджой. Будь ты проклят. – без всякой надежды отозвался Эурону Гаррет, стараясь подняться с колен, опираясь на простой клинок. Для него всё стало понятно – ему не собирались давать даже призрачного шанса. Просто пришло время кормёжки.

Всё закончилось быстро. Под звук хрустнувших костей и жёванного мяса.

2 г. от В.А.

На следующий день после катастрофы при Лунных вратах.

Долина. У подножия Лунных гор.

Едва ли Эдмунд смог назвать своё состояние пробуждением или даже тем, что он очнулся. Для него всё смазалось в одно непрерывное событие. Вот он падает с обрыва и готовиться к своей неизбежной гибели, а уже в следующее мгновение судорожно глотает ртом воздух и пытается пошевелить своими конечностями. Естественно, не просто так, а чтобы согнать со своего открытого перелома нескольких воронов, решивших полакомиться его плотью. Изодранные в кровь пальцы нащупали мелкую, но острую гальку и под хрустящий звук пыли Гарденер совершил решительный бросок, на который, как ему показалось, он потратил остатки своих сил.

- Кар! Кар! – встревоженно закричали стервятники, но успешно убрались с траектории полёта камня. Улетать далеко и надолго они не спешили. Уж больно понравился им вкус человеческой плоти, да и сам человек явно не был живчиком. Кто знает, как скоро он вновь окажется беззащитен, став неотъемлемой частью пищевой цепочки.

- Я… ещё… жив. – с придыханием и острой болью в спине чуть слышно произнёс король андалов, пытаясь сделать хоть что-то для того, чтобы подняться на ноги.

Боль в спине была неприятным сигналом его тела. Учитывая, что лежал он на спине, то стоило готовиться к самому худшему не смотря на выживание, кое объяснялось острым куском скалы, пронзившим его левый бок. Точнее объяснением являлось скорее пробитая насквозь фляга со святой водой. Его личный запас, от которого остался разве что бесполезный кусок металла, да смутную ощущение прохлады на теле, как после омовения. Радовало только то, что ни внутреннего, ни внешнего кровотечения он не наблюдал и не испытывал. Сознание было немного спутанным, но в основном проблем и дискомфорта конечно же приносил открытый перелом, торчащий сбоку кусок скалы, да несколько булыжников, придавивших его в разных частях тела. В общем, положение в котором Эдмунд оказался нельзя было назвать однозначным или хотя бы простым.

Первой мыслью короля, после того как он избавился от стервятников, клюющих его плоть, было позвать на помощь, однако Гарденер быстро понял, что надеяться на посторонних в его положении не стоило. Вряд ли у подножия Лунных гор имелись хоть какие-то поселения, а даже если и имелись, то Эдмунд имел очень сильные сомнения насчёт того, что они могли принадлежать андалам. В конце концов извечной проблемой этого края были горцы и что-то королю подсказывало, что встречаться с ними в данный момент не стоило. Совсем не стоило.

Между тем за этой мыслью пришло осознание того, что не он один попал в эту передрягу. Сердце сковало в тиски от осознания того, что где-то рядом могли находиться тела его верных товарищей. Камрит и Корбрей, также последовали за ним в бездну, постилавшуюся у подножия Лунных гор и если Эдмунду ещё повезло, то это не означало, что могло повести и им. На некоторое время страх придал ему сил, и он смог освободить свою вторую руку, а затем и большую часть своего тела из-под камней. Однако проблема перелома и торчавшего из его бока камня никуда не делась. Без уверенности извлекать из своего тела злополучный кусок было последним делом, единственное что оставалось королю так это приспособиться к боли. Смириться, или если угодно, сродниться с ней. В любом случае выбора у него всё равно не было.