Вороны встревоженно закаркали от ощущения вонзённых в них отростков и попытались было улететь, однако же для них всё уже закончилось. Отростки постили корни, а затем и вовсе разорвали птиц изнутри, подобно какому-то безжалостному паразиту. Ворох ошмётков и перьев едва не забрызгал двух спутников, а на месте тел падальщиков распустилось два клубка белых-алых роз, ставшими таковыми от цвета живой крови. Камрит посмотрел на избранника Семерых с осуждением и недовольно поскрёб каменистую поверхность копытом. На что Гарденер лишь безразлично пожал плечами, ожидая, когда конь закончит своё прощание, которое тот так и не успел завершить, пока мчался из последних сил в поисках и ради спасения Верховного короля андалов.

Долго ждать не пришлось, а уже вскоре они добрались до места откуда стали слышаться голоса на грубом наречье, в которых изредка угадывались слова на всеобщем андальском языке. Эдмунду не было нужды даже спрашивать, чтобы понять то, что сейчас он мог воочию увидеть перед собой убийц его верного капитана гвардии. Дикарей, некоторые из которых уже успели примерить на себя некоторые куски из гвардейского одеяния, а один из них и вовсе сейчас любовался Благословенной Леди, некогда родовым клинком дома Корбреев.

- Добротная сталь. Хорошечная… - протянул здоровенный детина с боевой раскраской в виде змеиной чешуи пепельного цвета, в то время как все остальные его товарищи занимались тем, что собирали последние оставшиеся в лагере пожитки, а также готовили своих мёртвых товарищей к воздушному погребению, в ходе которого их кости очистят от всего лишнего птицы, после чего их можно будет захоронить в племенном кургане, одном из многих, что на самом деле заполняли Лунные горы.

Об этой традиции Гарденеру ничего не было известно, да и не волновала бы она его, что сейчас, что после. Единственное, что он в данный момент хотел узнать, так это где находиться тело его друга. Ко всему прочему король и не мог допустить того, чтобы доспехи его капитана гвардии носило сборище дикарей словно какой-то военный трофей. В общем претензий к горцам у монарха имело преизрядно, но ни в одной из них не фигурировала месть, как бы странно это не звучало. Было бы кому, да только вот Лин знал на что шёл, как и то, что за этим последует. Любой бы на месте горцев в Долине, собственно, поступил ровно также, как это и произошло. И это никак не могло быть поводом для мести.

- Хм. Андал? – нахмурился первый из тех, кто заметил приближение Гарденера, что и не собирался таиться.

- Что, ещё один? – поднялся со своего каменистого настила тот, что любовался клинком. – Хороший будет нынче улов. Глядишь и скоро наш клан станет самым богатым средь Лунных гор! – радостно провозгласил на своей странной смеси из двух языков дикарь. Его взгляд оценивающе прошёлся по королевским доспехам, а также по висящей в ножнах Белой Длани, алчно сверкнув в свете солнца.

Эдмунд не понимал, что они говорили, да и не хотел понимать, как и вести с ними какие-либо разговоры. Это было делать в его положении глупо, особенно с враждебно настроенным противникам. Собственно, он даже не стал доставать из ножен свой клинок, а без всякого предупреждения просто бросил в лицо ближайшим к нему горцам несколько заострённых отростков из места своего ранения. Инцидент с воронами показал весь потенциал подобного рода атаки и пришёлся ему по душе, тем более что Гарденер желал как можно скорее покончить со всем этим.

- Ар! Что за!? – возмущённо воскликнул один из дикарей, старательно пытаясь выдернуть так точно застрявший прямо в его глазу растительный отросток. – Погодь, Ульф, да это же тот конь! Только живой и здоровый. Притворялся что ли? – недоумённо склонил голову на бок горец, отвлекаясь от Эдмунда, как от потенциального врага. Действие совершенное андалом показалось дикарю просто ещё одним поступком какого-то сумасшедшего, подобно тому, что ворвался в их лагерь прошедшей ночью.

- И правда. – подтвердил слова товарища рядом с собой один из дикарей вооружённый копьём с костяным наконечником. – Да, что же это такое?! – в сердцах крикнул он недовольный тем, что вонзившийся ему в кожу открытой шеи отросток никак не хочет быть извлечённым наружу.

Впрочем, все их любопытные или раздражённые крики быстро сменились возгласами агонии, как только под влиянием магии последнего Гарденера те начали стремительно прорастать. Голова того, кому отросток вонзился в краешек глаза буквально лопнула, обнажая клубок цветов из раскроенного человеческого черепа, что ныне стал не более, чем клумбой. Второй же лишь на мгновение успел увидеть произошедшее с товарищем, как раз перед тем, как его лёгкие заполнились кровью, а из шеи вырвалась целая плеяда цветов, подобно букету, укрытому кожей.

- Колдун… - на выдохе произнесли некоторые из группы горцев, ставших свидетелями этой страшной сцены. – Демон… - как ни странно, но последние слова королю были полностью понятны, но он не собирался обращать на них ни малейшего внимания.

Может быть, те даже собирались бежать как можно дальше, но отпускать их монарх не собирался. Благодаря святой воде из Звёздной чаши были восстановлены не только его физические силы, но и магические, что позволило королю не отказывать себе в способах казни. А ничем другим назвать это язык не поворачивался. С десяток человек, стоявших на верхнем ярусе возле входа в ущелье, где горцы разбивали свой лагерь, по сути, раздавило пробившемся сквозь каменную породу древесным отростком. Ещё одну группу, что достала из-за спины костяные луки и стрелы со всё теми же костяными наконечниками, без всяких затей он задавил камнями, которые упали на них с небес под воздействием ещё некоторых отростков поменьше. По итогу всего за какие-то несколько минут от группы дикарей с Лунных гор остался разве что любитель чужих клинков, что побежал в сторону короля с яростным и отчаянным криком.

- Рааа! – слышались в голосе отчаянные панические нотки, но вместе с ними и ненависть. Однако не то, чтобы опустить на него Благословенную Леди, дикарь даже добежать до него не смог. – Кха! – было последним звуком, что он издал, прежде чем самый настоящий древесный кол пронзил его насквозь, выходя прямо через ротовое отверстие.

- Это я забираю. – только и произнёс Гарденер, подбирая с земли клинок из андальской стали, после того, как руки дикаря безжизненно обвисли и оружие оказалось на каменной поверхности.

Всё произошло так быстро, как только возможно. Как уже было сказано ранее король не искал мести, но и оставлять кого-либо в живых из горцев не собирался. В конце концов кланы Лунных гор были гнойником на теле Долины и о них стоило позаботиться. Да и как бы не были жестоки и болезненны те смерти, коими он умертвил дикарей, но мучаться Эдмунд никому из них не позволил. В конце концов даже они этого не заслуживали. По крайней мере от его рук.

Тело друга обнаружилось в том самом ущелье, что служило горцам местом для привала и лагерем. Гвардейской брони на нём не наблюдалось, только рваная рубаха и штаны, ныне напоминающие лохмотья из-за количества дыр и разрезов. Вместо привычного улыбчивого и уверенного в себе лица теперь была только вмятина, сделанная чем-то тупым и тяжёлым из-за чего распознать истинную личину мог разве что только близкий к мертвецу человек. Эдмунд ничего так и не сказал. Да и некому было говорить. Всё, что сделал король, так это обмотал тело товарища найденной среди пожитков горцев тканью, да забросил его на тело Камрита, что уже довольно давно старался не привлекать к себе внимания. Прекрасно чувствуя, что за внешним спокойствием и безразличием Эдмунда скрывается целая буря эмоций.

2 г. от В. А.

Несколько дней спустя после взятия Риверрана.

В бывшем солярии рода Тарли, позже занятым Болтоном, находились двое человек. Двое полководцев, что смогли за кратчайший срок сделать невозможное и подчинить воле Дубового трона одну из самых неприступных, пусть и не величайших, крепостей Вестероса. Сейчас замок был практически полностью очищен от присутствия врага. Знамя Белой Длани развивалось под натиском бушующего холодного ветра, принесённого с севера. Речные земли никогда не отличались хорошей погодой, однако сейчас в стенах Риверрана гулял беспокойный и крайне промёрзлый сквозняк, вместо привычного промозглого. И всё же большинство рыцарей и солдат не трогали наступившие холода и первые заморозки подступающей зимы, что должна была стать последней для западного континента.