Желание верховного септона предоставить амнистию верному воину и защитнику веры было проигнорировано в рамках разумных причин. Прежде всего Гарденер числился преступником и врагом короны ещё до восстания, так что если сам бунт можно было простить в рамках сделки с церковью, то уже всё остальное точно нет. Далее короне нужен был козёл отпущения и враг, который сплотит королевство в столь непростые для Железного трона времена и лучше уж это будет кто-то вроде него, чем один из своих. Да, враг получался такой себе, но владение им таинственных сил было отличным подспорьем для зарождающейся пропаганды. Полёт фантазии советников был скудным, разве что его объявляли сектантом и древопоклонником, слугой самого Неведомого, что был в Вестеросе не совсем в чести. Странный набор обвинений, но это было хоть что-то.

Уже сейчас верные Баратеону и Аррену люди собирали поисковые отряды из верных им людей, чтобы прочесать Королевский лес и выкурить оттуда столь досадный элемент, который встал во время восстания Праведных костью в горле венценосного оленя. Роберт с удовольствием предвкушал, как будет наблюдать за головой наглеца, когда ту ему отделит от тела королевский палач, естественно предварительно попытая. Сир Илин Пейн был мастером своего дела, так что просторец с остервенением помучается перед тем, как отправиться на плаху. А там, быть может после того, как разберутся со слизняком, корона сможет отменить несправедливый договор с церковью. Однако, пока это были лишь долгоиграющие и неосуществимые планы.

Отношения же с Простором к этому моменту окончательно охладели. Если бы не поражение младшего брата Роберт с уверенностью мог утверждать, что просторцы просто подыграли наглецу Гарденеру и встали на его сторону. Таким образом он бы смог повесить на них вину и выплаты церкви, но этого не случилось. И всё же теперь Баратеон видел в каждом просторском лорде потенциального врага и изменника, а потому вход в Королевскую гавань им был отныне заказан. Пусть только сунуться. Демон Трезубца, пусть все уже и забыли его второе имя, быстро вобьёт их на место своим молотом, который так и не удалось пустить в дело во время этого восстания. Даже жену Станниса Селлису, в девичестве Флорент, он приказал гнать из города, как только закончатся нужные процедуры.

Лордов Королевских земель Роберт так же теперь терпеть не мог. Те без всякого пиетета или вины со своей стороны прибыли на оглашение и ратифицирование Праведного договора, но, когда нужно было собирать войска и двигаться на столицу, у каждого из них возникли неотложные дела или иного рода отговорки. Хотелось сплюнуть от присутствия этих лицемеров, но Роберта остановил предупреждающий взор Джона Аррена, стоявшего неподалёку. Верховный септон не простит им в подобный момент столь мерзкой дерзости. Баратеон понял это и усмехнулся, глядя в глаза лорду Стокворту. Уж он возьмёт своё в виде людей. Раз уж королевские лорды не хотят выполнять свои прямые обязанности тогда уж король найдёт им нужное и, главное, эффективное применение. Нужно же было восстанавливать практически подчистую истреблённые Золотые плащи? Этим вассалы и займутся. Не всё же короне платить, да и оставлять столицу на долгое время в руках церкви не стоило. Вдруг захотят ещё привилегий?

Стоявшая рядом с ним ланнистерша недовольно поджала губы, слушая возвышенную и проникновенную речь верховного септона о мире и согласии в королевстве. Перед королевской четой так же стояли их дети: старший, Джоффри, почти зевал, Мирцелла клевала носом, т.к. служба проходила ранним утром, а младшенький, Томмен, дремал на руках у кормилицы чуть позади короля и королевы. Королеве было из-за чего проявлять недовольство. Она не любила находиться в дураках и ещё больше не любила быть проигравшей, но это случилось и частично по её собственной вине, что не располагало к хорошему настроению в любом случае.

Да и теперь содержание королевского двора, а значит и её собственное, были сильно уменьшены без каких-либо возможностей увеличиться в ближайшие несколько лет. По мнению супруги двор должен был блистать, а теперь им предстояло жить в условиях подобному аскетичному Северу. У короля от недовольства супруги даже поднялось настроение – хоть кто-то получил по итогу то, что заслужил. Быть может, после этого она наконец-то станет приличной женой и перестанет лезть туда, куда её не просят. Надежды на то было мало, но сама мысль грела Баратеону душу, ведь детишки сейчас как никогда много брали от своей истеричной мамаши, а королю хотелось видеть в них собственную кровь, а не карикатурные картины на Тайвина Ланнистера и его семейку.

На церемонии присутствовали все члены Малого совета и королевская гвардия, охранявшая покой и безопасность королевской семьи. Все они стояли под ликами и изображениями андальских богов, пока верховный септон обращался к народу перед алтарём и стоял к ним, правительству государства, спиной. Правда гвардия так же, как и Малый совет лишилась одного из своих членов. По мнению Баратеона то была не самая великая потеря. Жирный толстяк Борос Блаунт умудрился не успеть укрыться в Красном замке во время начала бунта, а после был растерзан толпой. Его белый плащ и доспехи нашли валяющимися в грязи в Блошином конце. Тело же, как в воду кануло, так что теперь нужно было назначить человека и на его место. Особых рекомендации пока не было, точнее их было прилично, но до окончательного решения было ещё далеко.

Чернь же ответственная за многие погромы сейчас буквально с открытым ртом слушала воззрения своего духовного лидера, а Роберт в который раз ловил себя на мысли, что воспринимает слова жреца, как несущественный шум. Быть может, он и был когда-то верующим в богов, но годы потерь и лишений в виде пропавших в шторме родителей, смерти возлюбленной и кровопролитной борьбе за престол выбили из него даже намек на веру в милость Семерых. Наверное, даже зря, ведь понимай он в словах жрецов хоть что-то, то быть может смог избежать столь унизительного, как сегодня, положения. Впрочем, мысли эти были тут же отброшены нестерпимым желанием напиться и завалиться к парочке знакомых шлюх, но приходилось терпеть, ведь теперь за его благопристойностью следила вся столица и его собственные советники. Дерьмовое положение как ни крути.

Больше ни о чём другом королю думать не хотелось. Власть Железного трона серьёзно пошатнулась, а абсолютная власть мирских владык теперь снова была разделена со жрецами. Кто-то мог назвать это прогрессом или справедливостью, но в глазах большинства благородных это был сильный шаг назад, к тем времена, когда ещё не существовало в Вестеросе единого королевства. Особо злые языки поговаривали так же, что это было подтверждение незаконности правления Баратеонов Семью Королевствами, а кто-то ссылался на давние времена, названные историками Веком Крови.

И всё же это было начало Эпохи Праведных. Не столь долгой, но, несомненно, важной эпохи для всех. От андалов и ройнаров на юге, до первых людей на севере и железнорождённых на западе. Прежний уклад жизнь был сломан, при том, как это и бывает, грязно и жёстко, без компромиссов. Теперь же людям предстояло жить и решать свою судьбу в новых условиях изменчивого мира. Кто-то падёт, а кто-то возвысится, но итог останется прежним, люди будут стремиться к власти и её удержанию, чтобы в конечном итоге отправить не только себя, но и других в глубокое пекло страстей.

***

Королевский лес.

Эдмунд Гарденер.

Слухи о Праведном договоре и его содержании распространились по окрестностям весьма быстро, даже слишком. Эдмунд знал, что церковь по итогу недавних событий своего не упустит, но даже не знал сколь велики будут последствия его помощи верховному септону и взбунтовавшейся столице. Конечно, ему стоило ожидать изменений во взаимоотношениях между духовной и мирской властью, но их столь существенная изменчивость оказалась для него большим сюрпризом.

Сейчас избранник Семерых впервые за много дней мог позволить себе отдохнуть. Вечерело. Отблески заката играли на водной глади Путеводной, а тёплые воды реки омывали его истоптанные до мозолей за много дней ноги. Рядом жевал прибрежную траву Камрит в компании Сердца - у лошадок получилось очень хорошо сдружиться, совсем как у их хозяев. Сам Гарденер лежал, раскинув руки за спиной и наслаждаясь лучами заходящего солнца, разглядывая плывущие по небу кучевые облака. Рыцарь Долины расположился рядом, на одном из прибрежных к реке камней, выглядывающих из-под воды. Выходец из Дома Сердец занимался своими любимыми делами – сторожил покой своего короля и начищал до блеска Леди Отчаянье.