В качестве ведущего агента Маршалл был связным ФБР с Джулиани и его командой прокуроров, занимавшихся исключительно обвинительным заключением Комиссии. Он отвечал за просмотр и сортировку многочисленных записей, чтобы собрать воедино уличающие фрагменты из прослушиваемых разговоров, изучал тысячи старых и текущих отчетов о главных подозреваемых и устранял пробелы в доказательствах, требуемых обвинителями. Координирующий начальник бюро Джим Косслер выбрал Маршалла за его обширный опыт в расследованиях мафии, а также за его дипломатическое мастерство. Когда агентов просили резко переподчинить и, возможно, прервать их дела, передав с таким трудом добытые улики в помощь другому агенту, в данном случае Маршаллу, непременно вспыхивали недовольство, обида и внутренняя ревность. «Нам нужен человек, которого уважают, и который может спокойно общаться со всеми, — сказал Косслер другим руководителям. — У Пэта нет врага в мире. Все знают, что он не браконьер, жаждущий славы только для себя».

Тридцатитрехлетний Маршалл, худощавый, с песочными волосами, мечтал о работе в ФБР еще подростком. Его первой работой после окончания школы была должность клерка в офисе бюро в Балтиморе, его родном городе. После колледжа он подал заявление о приеме в бюро и в начале 1980-х годов занимался исключительно делами организованной преступности в Нью-Йорке.

Задание Комиссии было самым сложным и деликатным в карьере Маршалла. Неписаный кодекс поведения запрещал агенту отказываться от поручения. Тем не менее масштаб проекта и необходимость уговаривать коллег-агентов сотрудничать не давали ему покоя. Вскоре он столкнулся с многочисленными недоброжелателями. Чаще всего он слышал следующее: «Конечно, мы все знаем, что Комиссия существует, но вы никогда не докажете этого». Маршалл успокаивал тех, кто возражал против экспроприации их пленок и свидетелей, обнадеживающими словами: «Я знаю, что вы в бешенстве. Но вы все равно сможете доказать свою правоту, а пленки можно будет использовать в других обвинительных заключениях и судебных процессах».

Помимо внутренних разногласий в ФБР, сложное дело Комиссии иногда вызывало бурю в оперативной группе по борьбе с организованной преступностью штата. Раздельные и нескоординированные расследования одних и тех же подозреваемых, проводимые двумя подразделениями, сорвали по крайней мере одну золотую возможность обнаружить ценные улики. В июне 1983 года следователи штата получили редчайшую информацию от «жучка» Jaguar: предварительное сообщение о запланированном заседании Комиссии. Оперативная группа узнала, что Сэл Авеллино отвезет Уток Коралло и других лидеров Луккезе на заседание Комиссии с другими боссами и главарями мафии 14 июня.

Это было важное собрание, на котором боссы должны были рассмотреть квалификацию новых членов пяти мафиозных кланов, а также другие вопросы. Следователи слышали, как Коралло заявил Авеллино, что планирует наложить вето на вступление кандидата от Гамбино, потому что тот однажды давал показания в гражданском процессе. Босс Луккезе считал, что выступление в качестве свидетеля, даже по некриминальному делу, — это сотрудничество с правоохранительными органами и дисквалифицирующий признак характера для членства в мафии.

Однако не было никаких предварительных намеков на то, где и в какое время состоится встреча. Агенты правоохранительных органов никогда раньше не получали предварительных сведений о сакральном собрании Комиссии. Оперативная группа получила уникальную возможность запечатлеть на видео, как высшие чины мафии покидают помещение и указывают конкретное место встречи. Фотографии их ухода можно было использовать в качестве подтверждающих доказательств в суде, чтобы подкрепить теорию о существовании Комиссии и обвинить ее членов. Зная, что агенты ФБР часто следят за крупными мафиозными объектами, Фред Райано, следователь оперативной группы штата, уведомил сотрудников бюро, что в день сбора Комиссии его люди проследят за Даксом Коралло до места тайного заседания и попытаются сфотографировать входящих и выходящих участников. «Если вы собираетесь прикрывать Кастеллано или кого-то еще, давайте сделаем так, чтобы мы не навалились друг на друга и не испортили все дело», — сказал Райано своим коллегам из ФБР.

Днем 14 июня оперативная группа, опираясь на вертолет и огромный отряд следователей штата, отправилась в погоню за «Ягуаром» Авеллино. Найти «Ягуар» на Лонг-Айленде не составило труда, и, несмотря на обычную тактику Авеллино, пытающегося поджать хвост, оперативная группа не теряла машину из виду, двигаясь по шоссе и пробираясь через плотный городской трафик. След закончился в мрачном районе Бауэри в Нижнем Манхэттене. Коралло и его лейтенанты были замечены входящими в ресторан «Бари» и компанию по производству оборудования для пиццерий в районе Принс-стрит, очевидно, на месте встречи. Райано ожидал, что боссы будут совещаться несколько часов, и начал готовить свои подразделения, чтобы сфотографировать и задокументировать мафиози, когда они выйдут из здания. Но уже через несколько минут после прибытия Коралло и до того, как камеры были готовы, Коралло, Пол Кастеллано, Толстый Тони Салерно и другие мафиози, выглядевшие измученными, выбежали из здания и разбежались в разные стороны, разыскивая свои машины и вызывая такси, чтобы уехать из района. Тяжело дышащий Салерно спасся, протиснувшись через заднее окно, подталкиваемый более молодыми мафиози.

Разочарованный Райано позже узнал из «жучка» «Ягуара» причину столпотворения. Коралло объяснил Авеллино, что встреча была сорвана из-за того, что Пол Кастеллано забил тревогу по поводу того, что крестные отцы находятся под пристальным вниманием ФБР. Босс Гамбино был уверен, что видел агента Джозефа О'Брайена на улице, заглядывающего в стеклянную витрину здания пиццерии «Бари». Босс мафии узнал О'Брайена, который больше года выслеживал его и пытался выудить у него информацию.

О'Брайен отрицал, что был рядом с местом встречи или даже следил за Кастеллано в тот день. «Это был не я. Возможно, это был другой крупный парень, которого видел Кастеллано, — протестовал шестидесятипятилетний О'Брайен. — Если бы я был там, я бы признал это». Руководители ФБР поддержали его, настаивая на том, что никто из их агентов не вмешивался в наблюдение штата. Тем не менее инцидент вызвал неприязнь между штатом и федеральными агентствами. Райано предположил, что О'Брайен «из любопытства сам спустился вниз, чтобы посмотреть, что происходит». Вмешательство ФБР, по его мнению, испортило хорошо спланированную операцию. Другие следователи оперативной группы были убеждены, что О'Брайен или другой агент намеренно подглядывал за ними. Они полагали, что элитарные агенты бюро пытались продемонстрировать свое следственное превосходство, раскрыв встречу, вместо того чтобы позволить следователям штата полностью оценить исключительное достижение.

К концу 1984 года беспрецедентное число агентов ФБР, 350 человек, работали над делами о мафии в нью-йоркском регионе на полную или частичную занятость. К ним присоединились около сотни городских детективов и следователей, назначенных в объединенную оперативную группу ФБР. Это был большой отряд мафиози для огромной работы. Они должны были следить за более чем тысячей мафиози и не менее чем пятью тысячами их сообщников в регионе, простирающемся на территории Нью-Йорка, Нью-Джерси, Коннектикута и других штатов. (По оценкам мафиозных следователей, семьи могут рассчитывать на пять-десять сообщников и подражателей на каждого завербованного солдата). Помимо непрерывного расследования деятельности пяти семей, агенты и следователи вырывались из своих обычных графиков для выполнения важных обязанностей по сверхприоритетному расследованию Комиссии. Чтобы помочь Пэту Маршаллу справиться с растущей нагрузкой, второй агент, Шарлотта Лэнг, была назначена на полный рабочий день в качестве агента по расследованию дел прокуроров.

Запутанная часть обвинительного заключения Комиссии касалась убийства Кармине Лило Галанте и двух его сотрапезников в 1979 году. Джулиани и его прокуроры были уверены в наличии достаточных доказательств того, что Комиссия приказала казнить Галанте, которого на момент убийства большинство следователей ФБР и местных мафиози считали боссом Бонанно. (Оказалось, что власти ошибались относительно реального ранга Галанте. Двадцать пять лет спустя ФБР окончательно установит, что он никогда не был «официальным» главой семьи Бонанно, а скорее надменным капо, намеревавшимся захватить контроль над расколовшейся боргатой и признать себя ее верховным диктатором.) В качестве мотива обвинение опиралось на теорию о том, что крестные отцы-конкуренты Галанте желали его смерти, опасаясь, что он пытается захватить власть, чтобы стать боссом боссов. Большой проблемой в деле Комиссии было найти достаточно доказательств, чтобы предъявить обвинение в убийстве реальному наемному убийце, имевшему непосредственное отношение к Комиссии. У агентов было сильное подозрение, что одним из трех стрелков был Энтони Бруно Инделикато, кокаинист из «пуговицы Бонанно». Примерно через сорок пять минут после выполнения контракта с Галанте в бруклинском ресторане группа наблюдения из манхэттенской прокуратуры сняла на видео, как Инделикато обнимают, целуют и поздравляют высокопоставленные мафиози Бонанно и Гамбино на тротуаре у клуба Гамбино в Маленькой Италии, известного как «Равенит». Люди окружного прокурора сосредоточились на Ниле Деллакроче, младшем боссе Гамбино, по делу, не связанному с мафией, когда появился Инделикато, очевидно, чтобы сообщить об успешном результате убийства Галанте. Стоял теплый летний день, и на видеозаписи были видны очертания приклада пистолета, прикрытого свободной белой футболкой, на поясе Инделикато. В лучшем случае видеозапись можно было использовать как косвенную улику, но прокурорам не хватало прямых доказательств того, что Инделикато был одним из палачей Галанте.