Спустя десятилетия, будучи высокопоставленным чиновником и экспертом по мафии в штате генерального прокурора Нью-Джерси, Буччино руководил расследованием, в результате которого Аккеттуро был осужден за рэкет. Отчаявшись получить легкий приговор, Аккеттуро сел за стол со своим приятелем детства и рассказал о множестве преступлений мафии. Для властей штата, федеральных властей и даже итальянских властей, занимающихся организованной преступностью, Аккеттуро стал источником невостребованных доказательств и исторических сведений о семье Луккезе и других боргатах. Рассказ Аккеттуро о своей жизни в качестве руководителя мафии стал для следователей самым четким представлением о проникновении и эксплуатации Луккезе законного бизнеса в Нью-Джерси, а также о коррумпированных договорах, заключаемых боргатой с муниципальными чиновниками.

Среди предложений Аккеттуро было объяснение главной причины огромного поражения правительства. Он раскрыл подтасовки присяжных, которые вынесли оправдательные приговоры ему и его команде на федеральном процессе по делу о рэкете в 1988 году. Он предоставил множество доказательств насильственных преступлений, совершенных им на протяжении почти четырех десятилетий в качестве мафиози. Благодаря его наводкам было изъято сорок единиц оружия, включая пулемет, и разрушена игорная сеть мафии, которая ежегодно приносила 40 миллионов долларов. Раскрывая тринадцать убийств, Аккеттуро признался, что знал о заговорах, которые привели к их совершению, хотя и настаивал на том, что никогда лично не участвовал в убийствах. Всегда рационализируя свое поведение, Аккеттуро сравнивал свою роль в боргате с ролью любого бизнесмена. Его целью, по его словам, была фундаментальная американская цель: обогатить себя и своих приятелей, сведя при этом насилие к минимуму.

Роберт Буччино и другие дознаватели скептически отнеслись к корыстным оправданиям Тумака. Тем не менее Буччино позволил ему выплеснуть свое недовольство без споров. Информаторы — незаменимый элемент в работе полиции, а Аккеттуро приносил аресты и судебные преследования. Отказавшись от мафии, он убедил своего закадычного друга Томми Риккарди и еще двух солдат Луккезе последовать за ним в ряды сотрудничающих свидетелей.

Подробная информация, полученная от Аккеттуро и его банды отступников, убедила двенадцать других мафиози Луккезе признать себя виновными по целому ряду федеральных и государственных обвинений, включая девять убийств. К тому времени, когда Аккеттуро закончил переговоры с властями, генеральный прокурор штата заявил, что филиал семьи Луккезе в Нью-Джерси серьезно подорван.

Неожиданным вкладом Аккеттуро стали исторические данные о происхождении мафии в Нью-Джерси, которые он почерпнул из бесед со старожилами мафии, — информация, ранее неизвестная студентам, изучающим мафию. При создании американской мафии в 1931 году Лаки Лучано разрешил создать только одну независимую боргату в Нью-Джерси — небольшой клан в Элизабет, который стал известен как семья Де Кавальканте. Лидерам более влиятельных группировок в районе Ньюарка предложили одноразовую возможность присоединиться к одной из пяти вновь образованных нью-йоркских семей. Полагая, что в крупнейшей нью-йоркской семье, которую контролировал Лучано (позже известной как Дженовезе), у них будет мало шансов на продвижение по карьерной лестнице, большинство капо Ньюарка присоединились к четырем другим боргатам. Их решения, принятые в 1931 году, закрепили прочное и долговременное присутствие всех пяти основных семей в Нью-Джерси.

Загадки о точных отношениях между американской и сицилийской мафиями прояснились, когда Аккеттуро допросили итальянские агенты по борьбе с организованной преступностью. Он объяснил, что двойное членство в американской и сицилийской семье запрещено; мафиози могут быть привержены только одной национальной группе. Каждая нью-йоркская семья имела связи с сицилийской мафией, в основном для облегчения сделок с наркотиками. И хотя большинство американских мафиози обижались на «зипов», сицилийских мафиози, из-за их покровительственного отношения, американцы считали их более преданными и безжалостными, чем их коллеги-янки. Аккеттуро признавал, что сицилийцы имеют право чувствовать свое превосходство. По его мнению, под строгим контролем своих боссов на Сицилии они были лучше дисциплинированы, более сплочены и более скрытны, чем американские гангстеры. Молодые американские гангстеры, как правило, пренебрежительно называли сицилийцев «смазчиками» и «жирными шариками», а также использовали выражение, которое когда-то относилось к старомодным американским мафиози, говорившим на английском с сильным акцентом, — «усатые питы».

Дакс Коралло поддерживал тесные отношения с сицилийцами, а Аккеттуро часто сотрудничал с итальянскими мафиози, направленными с миссиями в Соединенные Штаты. Тумак находил для них подходящее жилье и помогал разыскивать людей, которых они искали. Чтобы проиллюстрировать безжалостный протокол сицилийцев, он рассказал о двух зипах, приехавших в Нью-Джерси «для выполнения кое-какой работы». Узнав, что их намеченная жертва умирает от рака, зипы не остановились. Согласно системе правосудия сицилийской мафии, их жертве нельзя было позволить умереть естественной смертью, не понеся наказания за содеянное. Даже на смертном одре намеченная жертва должна была быть убита в качестве примера для других нарушителей, рассказывает Аккеттуро. И он был убит.

В январе 1993 года Вик Амузо, титульный босс Луккезе, был пожизненно заключен в тюрьму после вынесения обвинительного приговора на процессе по делу РИКО, а три важных капо — Аль Д'Арко, Пит Чиодо и Тумак Аккеттуро — раскрыли все, что знали об операциях семьи. Перебежчики открыли агентам ФБР и прокурорам глаза на огромную власть Энтони Гаспайпа Кассо и на насилие, которое он провоцировал внутри и вне семьи. Информация от бывших капо возвела поимку Кассо в ранг наивысшего приоритета для прокуроров отряда Луккезе. «Он — самый опасный, хитрый и безжалостный главарь мафии, оставшийся на улицах, — заявил Эндрю Малони, прокурор Бруклина. — Он — номер один в нашем хит-параде разыскиваемых преступников».

Два федеральных прокурора, занимавшихся делами Луккезе, были настолько полны решимости поймать Кассо, что отложили свои планы уйти в отставку и создать частное юридическое партнерство. Помощники прокурора США Чарльз Роуз и Грегори О'Коннелл были полны решимости предать его суду. «Мы считаем его самым опасным представителем организованной преступности, — сказал О'Коннелл журналисту, — который несет ответственность за бесчисленные убийства и может нанести наибольший ущерб обществу».

Прокуроры обнаружили, что репутация Гаспайпа напугала даже Сэмми Быка Гравано, который бросил вызов грозному Джону Готти. Гравано знал Кассо по межсемейному строительному рэкету и умолял не свидетельствовать против него, если тот предстанет перед судом. Сэмми опасался, что Кассо отомстит его родственникам, как он отомстил родственникам Пита Чиодо.

В поисках тайного богатства Кассо, которое могло бы помочь ему в бегах, ФБР и прокуроры обнаружили 684 458 долларов на шести банковских счетах на разные имена. В сейфе одного из бруклинских банков, арендованном на девичью фамилию жены Кассо, Лилиан Дельдука, было обнаружено еще 200 000 долларов, спрятанных в контейнере с собачьим кормом.

Кассо ускользал от ФБР в течение двадцати двух месяцев. Джим Фокс, глава нью-йоркского отделения бюро, активизировал усилия, чтобы выкурить его, предупредив: «Он психопат, его следует называть «Бешеный пес»». Агенты ФБР и городские детективы следили за известными приспешниками Кассо и прослушивали их телефоны в поисках зацепок. По наводке Эла Д'Арко ФБР пыталось обнаружить убежище Кассо, разгадав сложную систему телефонных сообщений, которую он использовал для связи со своей верной дружиной. Следователи окружной прокуратуры Бруклина перехватили подозрительные звонки на мобильный телефон Фрэнка Ласторино, нового консильери Луккезе. Звонки были отслежены до двухуровневого дома в тихом городке Маунт-Олив, штат Нью-Джерси, в пятидесяти пяти милях от неспокойных мест обитания Кассо в Бруклине. Были проверены записи о недвижимости, и за домом установили тщательное наблюдение. Дом находился в лесистой, малонаселенной местности и принадлежал одной из подружек Кассо. Утром 19 января 1993 года, после того как женщина ушла, спецназ ФБР с помощью тарана взломал входную дверь. Гаспайп вышел из душа мокрый, скромно накинув на себя полотенце. Чтобы изменить свою внешность, он отрастил усы, отпустил длинные стриженые волосы и надел очки. Маскировка больше не имела смысла, погоня закончилась.