В конце 1983 года оставалось одно обязательное задание «черного мешка»: клуб «Пальм-Бойз» Толстого Тони Салерно в Восточном Гарлеме. Применив привычную тактику, фокусники из отдела специальных операций нанесли удар ледяной декабрьской ночью в два часа. Самой сложной задачей было подавление шума, пока они работали на наружной кирпичной стене, чтобы временно отключить сигнализацию клуба от взлома. Для подавления шума Каллстром решил имитировать привычный шум, с которым мирятся закоренелые горожане. Он одолжил у частной компании два мусоровоза, одел агентов в униформу и велел им свободно выбрасывать мусорные баки на тротуары и включать мусороизмельчители на максимальную мощность. Шум на тротуаре у «Пальм-Бойз» все же привлек чье-то внимание, и на улицу перед клубом с визгом выскочил целый парк полицейских патрульных машин.

«Мы на работе, — властно объявил Каллстром сержанту, демонстрируя удостоверение ФБР. — Убирайтесь отсюда». И полиция убралась.

Перед рассветом агенты проникли в штаб-квартиру Салерно и спрятали несколько мини-микрофонов рядом с конференц-столом Толстого Тони. В подвале техники просверлили доски пола под любимым столом Салерно, чтобы подключить линию передачи для микрофонов. В сыром подвале вместо угрожающих собак агенты столкнулись с длинными крысами. Одна из них укусила Джона Кравеца за лодыжку, прежде чем работы по прокладке проводов были завершены.

Через несколько часов из-под ног Салерно на пост прослушивания ФБР, расположенный в пяти кварталах от дома, донеслись его комментарии. Последнего босса мафии прослушивали.

Это была динамитная концепция. Именно это знал Рональд Голдсток, авторитет и ученый в области мафии, когда пришел к Рудольфу Джулиани, новому прокурору Южного округа США.

Предложение Голдстока было беспрецедентным: полномасштабная атака на руководящий орган Козы Ностра — Комиссию. А оружием для ее уничтожения должен был стать закон РИКО.

В августе 1983 года, через два месяца после того, как Джулиани переехал в свой офис на Сент-Эндрюс-плаза в центре Манхэттена, Голдсток, директор оперативной группы по борьбе с организованной преступностью штата, явился на встречу прокуроров для обмена мнениями. В сопровождении начальника отдела расследований Фреда Райано Голдсток с гордостью рассказал об успехах, достигнутых благодаря «жучку-ягуару» его ведомства, после чего выдвинул свое грандиозное предложение. «Вы появились как раз в нужное время. У нас есть записи Коралло, а у ФБР — записи Коломбо, Гамбино и Дженовезе. Вы можете возбудить дело РИКО против всей Комиссии — Комиссия и есть предприятие».

Райано понятия не имел, что его босс собирается выложить, и сидел в напряжении, пока Джулиани созывал нескольких помощников, чтобы выслушать речь Голдстока. Сняв пиджак и закатав рукава рубашки, Голдсток начал с волнением набрасывать в блокноте основные элементы и улики, собранные его сотрудниками и ФБР, обвиняющие четырех боссов и их основных помощников из семей Луккезе, Гамбино, Коломбо и Дженовезе. Он составил карту предикатных правонарушений — конкретных преступных деяний, которые, как он был уверен, свидетельствовали о совокупности преступлений, которые можно было бы объединить в масштабное обвинительное заключение РИКО против всех членов Комиссии как участников незаконного предприятия.

В тот же день в частной беседе один на один с Голдстоком Джулиани задался вопросом о конфликте юрисдикций с другим прокурором США. Он отвечал за Южный округ штата Нью-Йорк, обычно сокращенно называемый SDNY, в который входили Манхэттен, Бронкс и северные пригороды города. Однако многие аспекты расследования деятельности семей Луккезе, Коломбо и Гамбино были сосредоточены на Лонг-Айленде, Бруклине, Квинсе и Стейтен-Айленде, которые находились под юрисдикцией прокурора Восточного округа штата. Фактически, эти территории находились так близко, что Джулиани мог выглянуть из окна своего кабинета и увидеть главное офисное здание Восточного округа через Ист-Ривер в центре Бруклина. Между соседями-прокурорами часто вспыхивали споры по поводу особо важных дел. Сотрудники ФБР могли в одностороннем порядке урегулировать это юрисдикционное соперничество, выбрав отделение, которое должно вести дело, и передав туда свои доказательства. Решение о юрисдикции колоссального мафиозного дела, — а преследование Комиссии обещало быть таковым — было не в компетенции бюро. Джулиани и Голдсток, два политически подкованных прокурора, знали, что вердикт может быть вынесен только в Вашингтоне генеральным прокурором и его советниками.

Перед завершением встречи Голдсток пообещал поддержать Джулиани в схватке с Восточным округом. Будучи помощником окружного прокурора на Манхэттене, Голдсток работал над делами с Джулиани, когда тот был молодым федеральным прокурором на Манхэттене. Он восхищался пылким стилем Джулиани и преданностью, которую тот вызывал у своих сотрудников, и считал, что Джулиани будет более сговорчив и щедр в обмене доказательствами и похвалами с оперативной группой штата, чем прокуроры Восточного округа.

Джулиани оперативно приступил к работе, чтобы закрепить за собой юрисдикцию по этому делу. Если Бонанно может написать о комиссии, я могу предъявить ему обвинение», — признался прокурор помощникам, имея в виду книгу Джо Боннано «Человек чести», опубликованную в начале того года. Его сотрудники просеяли сотни пленок и отчетов о расследованиях, выискивая основные компоненты обвинительного заключения, и подготовили схемы обвинений РИКО, которые можно было предъявить боссам и их лейтенантам. Через месяц после встречи с Голдстоком Джулиани встретился в Вашингтоне с генеральным прокурором Уильямом Френчем Смитом и директором ФБР Уильямом Вебстером. Он продемонстрировал информационные карты, изложил свой план преследования и попросил обоих чиновников поддержать его, даже если это будет означать вторжение на территорию Восточного округа. Ликующий Джулиани вернулся в Нью-Йорк в сентябре 1983 года с «зеленым светом» на продолжение «дела Комиссии». Для дополнительного стимула у него были гарантии, что генеральный прокурор и директор ФБР предоставят ему всех адвокатов и агентов, необходимых для ускорения расследования.

«Руди — 800-фунтовая горилла в этом деле», — заметил Голдсток, узнав о победе в юрисдикции. Политические мускулы в Вашингтоне и гигантские амбиции, как понял Голдсток, легко выиграли дело для Джулиани.

Рвение Джулиани к обвинительным заключениям Комиссии вызвало дебаты в его собственном офисе. Уолтер Мак, помощник, отвечавший за преследование организованной преступности на момент прихода Джулиани, утверждал, что суд Комиссии «выхолостит» и вычеркнет лучшие доказательства из значительной работы, проводимой в Южном и Восточном округах, чтобы предъявить обвинения высшим должностным лицам всех пяти семей. Он предупреждал, что заимствованные материалы для обвинительных заключений Комиссии помешают, а то и поставят под угрозу важные дела, направленные против отдельных иерархий мафии. А внезапная смена приоритетов, по мнению Мака, приведет к разочарованию прокуроров и агентов, которые месяцами трудились над этими сложными расследованиями. «Дело Комиссии, похоже, было затеяно больше для пиара, чем для воздействия на мафию, — утверждал Мак. — Я считал, что более эффективная стратегия — как можно быстрее расправиться с семьями, а не с Комиссией»: Руди был гораздо более заинтересован в том, чтобы Комиссия стала приоритетом, и именно он был боссом, принявшим решение».

Прокурор Мак, пользовавшийся большой популярностью, в марте 1984 года с одобрения Джулиани добился обвинительного заключения по делу, не связанному с Комиссией, против двадцати четырех членов и сообщников Гамбино по обвинению в убийствах и рэкете. Расследование, проведенное несколькими правоохранительными органами, велось задолго до того, как Джулиани стал прокурором США. Вскоре после этого Джулиани понизил Мака в должности и назначил своего ставленника руководить отделом по борьбе с организованной преступностью. «Временами у Руди возникали проблемы со мной, — признал Мак. — Я волевой и открытый человек, а стиль управления Руди гласил: «Делай все по-моему».