В качестве опровержения Мэлони возразил, что два здания суда находятся всего в миле друг от друга. «Готти может с такой же легкостью найти способ замять дело как на Манхэттене, так и в Бруклине», — заявил Малони руководителям Министерства юстиции. Подчеркнув, что его ведомство подготовило все дело РИКО — суть предъявленного обвинения, — он разгневался. «Какой наглостью обладают эти люди, которые приходят и требуют чужой работы!»

Готовясь к критике Обермайера и Моргентау в адрес присяжных Восточного округа, Джон Глисон разработал формулу, позволяющую предотвратить фальсификацию присяжных. Ученый прокурор составил подробную анкету для потенциальных присяжных, которая должна была исключить всех, кто хоть отдаленно связан с мафией или поддается ее уговорам. Кроме того, обвинение будет ходатайствовать о том, чтобы присяжные были изолированы на все время процесса, охранялись маршалами США и, следовательно, были недоступны для наемников Готти.

Две недели спустя Малони позвонил в 8 утра в свой дом в округе Вестчестер Роберт С. Мюллер III, руководитель уголовного отдела Министерства юстиции. «Мы едем с вами, ребята», — сказал Мюллер. Это был «зеленый свет» для Восточного округа, хотя Мюллер хотел, чтобы Малони включил в обвинительное заключение убийства Кастеллано-Билотти, предоставил большую долю кредита Южному округу и разрешил его прокурорам участвовать в судебном процессе.

Размышляя о юрисдикционных распрях, Мэлони считает, что на решения Министерства юстиции повлияла закулисная поддержка со стороны осведомленных агентов ФБР. Убедительная презентация Глисоном своей стратегии осуждения Готти и планов по обеспечению безопасности присяжных помогла одержать победу. В частном порядке Малони сказал помощникам, что подал бы в отставку, если бы процесс по делу РИКО был передан в Южный округ.

Однако Малони с сомнением отнесся к включению убийств Спаркса в обвинительное заключение. Прямые улики против Готти были в лучшем случае скудными, а расследование полицейского департамента Мэлони оценил как полное дыр. Южный округ полагался в основном на косвенные улики и двух свидетелей. Прохожий утверждал, что видел Готти на тротуаре неподалеку от места убийства, который смотрел на часы и заглядывал в ресторан. Это было ночное опознание, которое, как опасался Мэлоуни, будет уничтожено адвокатами защиты. Вторым свидетелем был Филип Леонетти, главарь мафии Филадельфии, который должен был дать показания, что Готти признался ему в том, что он организовал убийство Кастеллано. Но Малони сомневался, что неподтвержденных показаний Леонетти, который заключил с правительством сделку о снисхождении, будет достаточно для того, чтобы связать Готти с преступлением.

Более того, защита, несомненно, устроила бы настоящий скандал с записанным на пленку заявлением Готти в квартире Чирелли о том, что полиция убила Кастеллано. Малони расценил трескотню Готти об убийствах как нелепую шутку, но они могли бы дать присяжным повод не признать его виновным по этому пункту и тем самым испортить все дело РИКО. Убийству Кастеллано не место в обвинительном заключении. Но мы вынуждены включить его по бюрократическим причинам. Такова цена, которую мы должны заплатить Вашингтону за получение юрисдикции», — рассуждал Мэлони.

Гордый офис Южного округа отклонил предложение Мэлони о младшем партнерстве в судебном процессе по делу РИКО в зале суда Бруклина. Расчистив заросли юрисдикции, Глисон в ноябре 1990 года добился опечатанного обвинительного заключения против всего режима Гамбино — Джона Готти, Сальваторе Гравано и Фрэнка Локасио. Хотя Готти выглядел спокойным и невозмутимым во время своих дневных деловых и ночных светских мероприятий, к осени 1990 года он уже знал о неизбежности столкновения с правительством. Достаточно было взять в руки газету или включить телевизор, чтобы узнать о том, что борьба за территорию между прокурорами улажена. Утечки новостей предупреждали, что против него будет выдвинуто множество новых обвинений. Брюс Катлер смело заявил в ноябре: «Мы готовы к ним», признавая, что назревает еще одна разборка.

Брюс Моу хотел, чтобы трио главарей Гамбино было схвачено в ходе одновременных рейдов, как только им будут предъявлены обвинения. Однако сообщения в прессе внесли заминку в план Моу. Не зная, кто еще может быть обвинен вместе с ним, Готти приказал Гравано скрыться. Готти недавно повысил Сэмми Быка до младшего босса и перевел Локасио в консильери. Таким образом, независимо от того, предъявят ли Гравано обвинение или нет, он мог свободно контролировать семью, в то время как Готти почти наверняка окажется за решеткой без права внесения залога в ожидании суда. Следуя приказу, Гравано отрастил бороду и спрятался в доме отдыха своего тестя в горах Поконо, а затем на юге Флориды. Прошло несколько недель, но ничего не происходило, и расслабившийся Готти ослабил бдительность и вызвал Гравано на встречу в верхах. Она была назначена на вечер вторника, 11 декабря, в отеле Рэйвенит. После бесплодных поисков Гравано агенты ФБР, находившиеся на наблюдательном пункте в двух кварталах от «Рэйвенит», увидели его входящим в клуб около шести часов вечера. Несколько минут спустя Готти подъехал на своем «Мерседесе», и по рации Моу дал сигнал Джорджу Габриэлю, агенту по делу Готти, задержать обвиняемых лидеров Гамбино в ходе одного рейда.

Около тридцати бойцов и подражателей Гамбино находились в клубе и на улице на тротуаре, когда агенты ворвались внутрь, готовые защелкнуть наручники на Готти и двух его высших генералах. Телохранители и истуканы Готти зароптали, но не оказали никакого сопротивления, когда Габриэль зачитал обвиняемым их права Миранды. По-прежнему демонстрируя свою власть и бесцеремонность, Готти приказал Норманну Дюпону, клубному гувернеру, налить чашки эспрессо с добавлением анисета для него и двух других арестованных шишек. Моу прибыл в тот момент, когда Готти, сидя за своим обычным столиком, бесстрастно потягивал кофе. Сняв трубку клубного телефона, Моу позвонил Льюису Шилиро, руководителю ФБР по борьбе с организованной преступностью в нью-йоркской штаб-квартире бюро. «Я в «Рэйвенит, — как можно спокойнее сообщил Моу. — Мы только что арестовали Готти и его приятелей Гравано и Локасио. Все в порядке».

Трое владык Гамбино, руки которых были закованы в наручники, по отдельности были посажены в ожидающие их машины отрядом агентов и детективов для короткой поездки в штаб-квартиру ФБР, где они будут зарегистрированы и сдадут отпечатки пальцев. Как обычно, Готти доминировал на модной сцене. Облаченный в темное кашемировое пальто, с ярким желтым шарфом, развевающимся вокруг шеи, Готти безмятежно улыбался, направляясь в тюремную камеру. Согнувшись, пузатый консильери Фрэнки Локасио демонстрировал свою ярость, ругаясь и хмурясь на агентов, когда его уводили. Одетый в свою обычную строгую рабочую одежду — джинсы, белую футболку и кожаную ветровку — младший босс Сальваторе Гравано не делал никаких попыток оказать вызывающее сопротивление. Однако из всех троих только Бык Сэмми выглядел потрясенным, подавленным и удрученным.

На следующее утро после ареста лидеры «большой тройки» Гамбино, выглядевшие изможденными и невыспавшимися, впервые осознали масштаб выдвинутых против них обвинений. На совместном судебном заседании Готти и его сообщникам Гравано и Локасио были предъявлены обвинения в качестве руководителей мафиозного предприятия и по целому ряду тринадцати пунктов РИКО, включая убийство, заговор с целью совершения трех убийств, незаконные азартные игры, ростовщичество, препятствование правосудию и уклонение от уплаты налогов. Одному Готти было предъявлено самое сенсационное обвинение — участие в убийствах Кастеллано и Билотти.

Десять дней спустя все трое испытали настоящий шок: стало известно, что их частные разговоры в квартире Нетти Чирелли были записаны ФБР. На закрытом для публики слушании Джон Глисон потребовал отказать им в освобождении под залог как особо опасным и рискованным обвиняемым. Чтобы подкрепить свою точку зрения, Глисон воспроизвел фрагменты записей, на которых Готти рассказывает о причинах, побудивших его санкционировать убийства трех членов Гамбино — Роберта ДиБернардо, Луиса ДиБоно и Либорио Милито. Эти зловещие разговоры дали судье федерального окружного суда И. Лео Глассеру достаточно оснований для того, чтобы распорядиться о заключении этих трех человек под стражу без права внесения залога на время судебного разбирательства.