Переходы в 1990-х годах высокопоставленных звезд из других семей способствовали тому, что бюро стало считать Бонанно незначительной планетой во вселенной мафии. Сэмми Гравано и другие знаменитости-перебежчики имели мало информации о Бонанно, потому что семья оказалась вне русла мафии, была исключена из Комиссии и исключена из прибыльных консорциумов в строительной сфере и в других видах рэкета.

Когда в 1995 году Стабинг стал начальником отдела Бонанно — Коломбо, он почувствовал, что ситуация изменилась в пользу Бонанно. По его наблюдениям, которые он вел в качестве агента, он подозревал, что боргата процветает и что ее исключение из совместных проектов с другими семьями фактически оградило ее от пристального внимания и обвинительных заключений. Он был убежден, что Бонанно прокладывают эксклюзивный и оригинальный путь и не были скомпрометированы потоком предателей из других семей, чьи наводки и судебные показания уничтожали конкурирующие боргаты.

Благодаря лоббированию Стабинга Бюро после восьмилетнего перерыва в 1996 году восстановило «Отряд Бонанно» как самостоятельное подразделение. Стабинг стал его первым командиром. Но два года слежки, работы и поиска улик, которые вели около десяти агентов отряда, не смогли найти уязвимое место в здании Бонанно. Обычные методы, которые подрывали другие семьи, — электронное подслушивание и попытки привлечь информаторов и сговорчивых свидетелей — оказались непродуктивными. Стабинг не мог назвать ни одного ценного доносчика, ни одного развивающегося дела против крупной шишки или главного капо Бонанно.

«Мы использовали все традиционные методы, которые были эффективны в борьбе с ЛКН, но на этот раз они не сработали, — говорит Стабинг. — Я огляделся в поисках новой идеи, и она пришла постепенно. Это не был внезапный мозговой штурм, и в этом не было ничего магического».

Следственная тактика, которую он выбрал, ранее не применялась против семьи нью-йоркских мафиози. Стабинг решил прибегнуть к нестандартному поиску бумажных следов — «судебной бухгалтерии» — с конечной целью поймать под прицел правительства мафиози, который, как он знал, был ответственен за возрождение семьи Бонанно. Главной целью отряда был новый титан мафии по имени Джозеф Чарльз Массино.

На протяжении тридцати лет все агенты и прокуроры, которые встречались с Джо Массино, были поражены его обезоруживающей вежливостью и фотографической памятью. В отличие от многих мафиози, он никогда не огрызался на представителей закона; когда его арестовывали, допрашивали или отдавали под суд, Массино был мягок, невозмутим и часто весел. Его память на детали была потрясающей. Спустя годы после того, как агенты допросили его, он вспомнил их имена и даже номера машин без опознавательных знаков, на которых они его преследовали. Однажды он вежливо извинился перед агентом за то, что ускользнул от него во время слежки. Адвокат, представлявший интересы Массино, был поражен его пониманием сложных юридических вопросов и тем, что он вспомнил множество моментов, обсуждавшихся неделями ранее. Где бы он ни появлялся в преступном и высшем мире, он вызывал уважение.

Массино вырос и прожил большую часть своей жизни в явно немодном районе Маспет, где живут представители рабочего класса, — кусочке Квинса, где преобладают одно- и двухквартирные дома, полуразрушенные фабрики, склады, забитые автострады и обилие кладбищ. Он родился в 1943 году и был вторым из трех сыновей итало-американской пары второго поколения. Его мать заботилась о мальчиках, а отец зарабатывал на жизнь торговлей фруктами. Джо доучился до второго класса в средней школе имени Гровера Кливленда и вскоре попал в поле зрения полиции в Квинсе и Бруклине как задира-новичок. Через друга-подростка, который был племянником Филипа Расти Растелли, Джо связался с дядей, капо Бонанно, который жил и базировался в Маспете. Под руководством Растелли, которого он ласково называл «Унк», Массино постепенно продвигался по службе и зарабатывал. К двадцати годам Массино попал в досье нью-йоркского полицейского управления и ФБР как универсальный угонщик грузовиков, букмекер и ростовщик. Он проводил игры с числами и ростовщические сделки из фургона с закусками, припаркованного на строительных площадках и автобазах. В этих фургонах, известных как «тараканьи вагоны», продавались сэндвичи, горячие блюда, выпечка и прохладительные напитки, но они также служили прикрытием для незаконных азартных игр и ростовщических операций Массино.

Ростом в пять футов девять дюймов, вес Массино превысил 250 фунтов, когда ему было уже за тридцать. «Он ел слишком много собственных сэндвичей и пончиков, и его вес увеличился», — говорит Патрик Ф. Колган, один из первых агентов ФБР, выследивших мафиози. Прикрепленный к отделу по борьбе с угонами, Колган узнал, что Массино был сделан и протеже Растелли. К середине 1970-х годов агенты оценили его как «шкворня» угонщиков в Нью-Йорке, специализирующегося на перевозках спиртного и молотого кофе. «Когда это произошло, мы поняли, что это, скорее всего, Джоуи», — отмечает Колган.

В 1970-х годах угонщики, еженедельно совершавшие пять-шесть крупных дорожных ограблений в нью-йоркском регионе, были головной болью бюро. Команда воров Массино считалась одной из лучших. На основании информации, полученной от информаторов, Колган подозревал, что Массино, как минимум, унес пленку Kodak на 2 миллиона долларов, груз одежды на 500 тысяч долларов, направлявшийся в универмаг Saks Fifth Avenue, и запас кофе на 100 тысяч долларов. Большинство грабителей предпочитали блокировать грузовик, запрыгивать на подножку и тыкать водителю в лицо пистолетом. Массино предпочитал более упорядоченный метод: заранее оговоренные «сдачи» со стороны водителей. «Некоторые водители увлекались шилом, и единственным способом заплатить виг было согласиться на кражу», — объясняет Колган.

Ключом к успеху Массино была его способность находить «точку падения» — скрытую стоянку или склад, где можно было выгрузить украденные товары до того, как о преступлении станет известно. Массино платил членам бригады от 1 500 до 2 000 долларов за то, что они раздевали украденный груз и грузили его в небольшие грузовики и фургоны для доставки на забор и заранее оговоренным клиентам. Ему, разумеется, доставались сливки прибыли от награбленного.

Агенты ФБР приписывали Массино наличие «крючков» — связей — на свободных складах и участках, особенно в промышленных районах Маспета, а также исключительные контакты с скупщиками, которые брали целые грузы горячих товаров. Известный в братстве угонщиков и в ФБР как «Толстяк Джоуи», он часто выступал в роли посредника, организуя за определенную плату подвозы и подборы для других воров. Его организация превратилась в криминальный центр по сбору и продаже самых разнообразных товаров. Через порталы Массино проходили лобстеры, креветки, кондиционеры, телевизоры и спиртное.

Благодаря своему опыту Массино подружился с другим молодым угонщиком своей эпохи, Джоном Готти из группировки Гамбино. Они стали соседями, когда Массино вместе с женой и тремя дочерьми переехал в Говард-Бич. Колган говорит, что Массино часто помогал Готти. «Джоуи обладал двумя ценными качествами: он умел спрятать груз на обменном пункте и мог предоставить то, что не так-то просто достать, — одного скупщика, который снимет груз с ваших рук».

Хотя отдел ФБР по борьбе с угонами выслеживал Массино, его было трудно загнать в угол. Агенты думали, что заперли его на складе, заваленном крадеными товарами, но когда они врывались внутрь через парадную дверь, он исчезал через задний выход. В другой раз агенты обнаружили, что команда Массино прятала украденные дорогие мужские костюмы на складе в районе Корона в Квинсе и переправляла их на веревке в галантерейную лавку через дорогу, когда покупатели появлялись на распродаже по сниженным ценам. «Он был наглым и многое сходило ему с рук, — признает агент Джордж Ханна. — Он был умен, его боялись, и никто его не выдал».