Незаметное влияние Томми Луккезе на законодателей и политиков было продемонстрировано, когда в 1943 году он был натурализован в качестве гражданина по частному законопроекту, одобренному Конгрессом. Примерно в то же время несколько законодателей убедили Совет по условно-досрочному освобождению штата Нью-Йорк выдать Луккезе «Сертификат хорошего поведения», аннулировав его аресты и приговоры, вынесенные в 1920-х годах за кражу автомобилей и букмекерство.

В 1945 году, вероятно, в результате закулисной сделки с Фрэнком Костелло и Таммани-холлом, Луккезе выбрал второстепенного клубного политика и соратника американца сицилийского происхождения Винсента Р. Импеллиттери в качестве соратника О'Дуайера по Демократическому билету. О'Дуайер был избран мэром, а Импеллиттери, чей единственный опыт работы заключался в работе клерком судьи-демократа, стал председателем городского совета, что было в основном церемониальной должностью. Когда в 1950 году О'Дуайер ушел в отставку, Импеллиттери («Импи» в заголовках таблоидов) сменил его на посту исполняющего обязанности мэра. Однако лидеры Таммани считали Импеллиттери слишком некомпетентным, слишком невнятным и слишком легковесным даже по их скромным меркам. Они поддержали судью Фердинанда Пекору на выборах мэра в 1951 году.

Импеллиттери, привыкший к помпезности, власти и привилегиям мэрии, отказался выбыть из гонки и баллотировался как единственный кандидат от недавно созданной «Партии опыта». В результате выборов мафия оказалась в незавидном положении: Луккезе тайно поддерживал Импи, а Костелло — Пекору.

Поскольку откровения, сделанные на слушаниях в Кефовере, были еще свежи в памяти избирателей, Импеллиттери направил свою кампанию против Таммани-Холла, мафии и Костелло — той самой группы, которая подняла его от клерка-юриста до мэра. В каждой своей речи он заявлял: «Если Пекора будет избран, Фрэнк Костелло станет вашим мэром». С помощью ловкой кампании по связям с общественностью Импеллиттери одержал поразительную победу, став единственным кандидатом от независимой партии, когда-либо избранным мэром Нью-Йорка. Вскоре после вступления в должность Импеллиттери был замечен в ресторане с Луккезе и бывшим федеральным прокурором. На вопросы репортеров мэр невинно заявил, что едва знаком с Луккезе и что гангстер был представлен ему как производитель одежды. Оказавшись неудачником, Импеллиттери был смещен с поста в 1954 году, после одного сокращенного срока. В том конкурсе на пост мэра все обернулось против него: реформаторы обвинили его в связях с организованной преступностью. Политические и мафиозные друзья Импеллиттери не оставили его. Они помогли ему занять удобную судейскую должность. Однако с поражением Импи бесценный канал связи мафии с мэрией был, по сути, перерезан.

После недолгого тюремного заключения и слушаний в комитете Кефовера Фрэнк Костелло весной 1957 года уверенно занимался своими обычными делами. Отказавшись от телохранителей и пуленепробиваемых лимузинов, 66-летний крестный отец встречался со своими подельниками-мафиози в ресторанах и разъезжал по Манхэттену на такси, как любой обычный бизнесмен.

2 мая 1957 года у Костелло был поздний ужин с Энтони «Тони Бендером» Стролло, одним из его капо, в ресторане Chandler's, расположенном в театральном районе. Как обычно, он взял такси и вернулся в свою роскошную квартиру на Централ-Парк-Уэст. Когда Костелло шел к лифту, мужчина в темной фетровой шляпе пронесся мимо швейцара и крикнул: «Это тебе, Фрэнк». Повернувшись, Костелло услышал звук, похожий на хлопушку, и пуля пробила ему правую часть лба, повалив на землю. Стрелок скрылся на поджидавшем его черном «Кадиллаке».

Получивший легкое ранение и перевязанную голову в приемном покое больницы, хмурый Костелло не сообщил полиции никакой информации о том, что в него стреляли почти в упор. «Я ничего не видел», — сказал он детективам. При обыске его карманов был обнаружен интересный предмет: листок бумаги с пометкой «Валовый выигрыш в казино на 4-27-57 — 651 284 доллара». Эта цифра, как позже выяснили детективы, полностью совпадала с суммой валового выигрыша, полученного в тот день в новом казино Лас-Вегаса «Тропикана», в котором Костелло был главным тайным партнером.

Хотя Костелло признался, что не знает, зачем кому-то понадобилось его убивать, у детективов появилась сильная версия, что наиболее вероятный мотив для заключения контракта с премьер-министром был у Вито Дженовезе. Выписавшись из больницы, Костелло сообщил полиции, что не опасается за свою жизнь и продолжит свой обычный обход без единого телохранителя. Однако полицейское начальство поручило двум детективам присматривать за раненым боссом. Когда детективы появились в тамбуре перед его квартирой, утонченный Костелло настоял на том, чтобы они зашли позавтракать вместе с ним и его женой. Один из следователей был итало-американцем, и он рассказал коллеге-детективу Ральфу Салерно, что невозмутимый Костелло поспорил с ним. «Что такой итальянский парень, как ты, делает со всеми этими ирландскими копами? — спросил Костелло. — Они платят тебе арахис. Пойдем с нами. Мы платим бананы, и они приходят большими гроздьями».

В первый же день своего задания люди в штатском последовали за такси Костелло к отелю «Уолдорф-Астория» на машине без опознавательных знаков. Он почти ежедневно ходил туда на маникюр, стрижку и массаж, а также на конференции в бар и ресторан отеля. Раздраженный перспективой постоянно оставаться в тени, Костелло предложил компромисс. «Давайте будем джентльменами, — сказал он детективам. — Я иду к своей девушке и не хочу, чтобы вы стояли за мной». Посоветовав детективам, что он легко может дать 100 долларов таксисту, чтобы тот потряс их, выставив их в дурном свете, он пообещал вернуться в «Уолдорф» примерно через два с половиной часа, и тогда они смогут возобновить наблюдение за ним. В течение следующих нескольких дней, пока полиция не отменила слежку, «джентльменское соглашение» существовало между детективами и Костелло всякий раз, когда у него было назначено свидание.

Прокурор Манхэттена Фрэнк Хоган не был столь любезен, как полиция. Он вызвал Костелло в суд присяжных, требуя ответов о стрельбе и выигрыше в казино в размере 651 284 долларов. На этот раз, ссылаясь на свою Пятую поправку, Костелло отказался говорить о покушении на его жизнь и о клочке бумаги, найденном в его кармане. В итоге, прежде чем кого-то арестовали за то, что он продырявил себе лоб пулей, пострадавший Костелло отсидел шестьдесят дней в «рабочем доме», муниципальной тюрьме, за неуважение к суду.

Возможно, Костелло и не захотел бы сотрудничать, но швейцар его дома, Норвал Кит, вычислил подозреваемого по картотеке мошенников. Он опознал Винсента «Чина» Джиганте, шофера и мускулистого человека Вито Дженовезе, имевшего судимость за букмекерство, угон автомобилей и другие мелкие преступления. Двадцатидевятилетний Джиганте, бывший борец в полутяжелом весе, после перестрелки исчез на три месяца, а затем добровольно сдался. На суде над Джиганте в 1958 году по обвинению в покушении на убийство Фрэнк Костелло выступал в качестве неохотного свидетеля обвинения. Под присягой Костелло признался, что был бутлегером, букмекером, оператором игровых автоматов и владельцем игорного клуба в Новом Орлеане. Но, добавил он, сейчас он на пенсии.

Улыбаясь на протяжении большей части своих показаний, Костелло стал серьезным, когда впервые рассказал свою версию нападения, которое едва не стоило ему жизни. «Я вошел через парадную дверь в фойе. Я услышал выстрел; в тот момент он показался мне петардой. В тот момент я не придал этому значения. Затем я почувствовал что-то мокрое на лице. Это была кровь, и я понял, что в меня стреляли».

Во время перекрестного допроса Костелло соблюдал клятву омерты. Он заявил, что не видел стрелка, хотя и столкнулся с ним ненадолго, не знал Джиганте и не знал причин, по которым Джиганте мог бы захотеть выстрелить в него. Когда Костелло выходил из зала суда, репортеры слышали, как Джиганте прошептал: «Большое спасибо, Фрэнк».