В июле 1983 года появился еще один самопровозглашенный противник мафии. Им стал новый прокурор Южного округа Нью-Йорка — юрисдикции, которая охватывала Манхэттен, центр разработки крупных уголовных и гражданских дел в регионе. Назначенцу на престижную должность было тридцать девять лет, и звали его Рудольф Уильям Джулиани.

Окончив юридический факультет Нью-Йоркского университета, Джулиани проявил себя как яростный обвинитель и мастерский перекрестный допрос в качестве помощника прокурора США на Манхэттене с 1970 по 1975 год. Будучи в ранние годы демократом, голосовавшим за либерального кандидата в президенты от партии Джорджа Макговерна в 1972 году, Джулиани к 1980-м годам стал преданным республиканцем. Республиканская администрация Рейгана выбрала его на пост номер три в Министерстве юстиции в качестве помощника генерального прокурора, отвечающего за уголовный отдел. Когда освободилась должность прокурора США на Манхэттене, Джулиани выбрал ее, хотя технически она была ниже, чем должность в министерстве юстиции, которую он занимал в Вашингтоне. Объясняя свое решение, Джулиани сказал, что глава Южного округа — самая сложная должность в правоохранительных органах страны, и он мечтал о ней еще со времен своего ученичества в качестве прокурора. То, что Джулиани держал при себе, было ценным внутренним знанием, известным лишь избранным сотрудникам ФБР и Министерства юстиции. Он был проинформирован обо всем, что касается следственных сетей, которые плетутся, чтобы поймать боссов нью-йоркской мафии.

Признанный трудоголик, слегка полноватый, Джулиани вел себя в зале суда как неумолимый, со стальным взглядом адвокат, а в зале суда — как веселый собеседник, обсуждающий свои любимые занятия, посещая оперу и болея за «Нью-Йорк Янкиз». Новый прокурор США знал толк во фразах, и газетные и телевизионные репортеры находили его весьма цитируемым. Когда он возглавил Южный округ, его спросили, как он будет использовать своих 130 прокуроров. Он с готовностью ответил: борьба с мафией и наркоторговлей — самые приоритетные задачи на его повестке дня. «Атака на семьи — отличный подход», — сказал он интервьюерам, одобрив новую стратегию и тактику ФБР и одновременно предупредив, что по крестным отцам готовятся ракеты.

Ссылаясь на свою личную историю, Джулиани подчеркнул журналистам, что подавляющее большинство итало-американцев испытывают стыд из-за разврата американской мафии. Коренной житель Нью-Йорка и итало-американец в четвертом поколении, он сказал, что его ненависть к мафиози зародилась в юном возрасте, когда он слушал рассказы родственников о том, как пострадали члены его собственной семьи. На рубеже веков вымогатели из «Черной руки» требовали откупных от одного из его прадедов-иммигрантов, который открыл сигарный магазин. Другой родственник, пекарь, покончил с собой, потому что не смог удовлетворить требования мафии. В интервью и выступлениях Джулиани часто упоминал о том, что гордится достижениями своих ближайших родственников в правоохранительной сфере. Пять дядей служили в нью-йоркской полиции, а двоюродный брат-полицейский был убит при пресечении ограбления.

Стремление Джулиани бороться с мафией могло быть вызвано также необходимостью стереть тени, которые омрачали прошлое его семьи и о которых он никогда не говорил публично. Спустя долгое время после окончания прокурорской деятельности Джулиани, после его второго избрания на пост мэра Нью-Йорка, стало известно о криминальном прошлом его отца, дяди и двоюродного брата. В опубликованной в 2000 году биографии Руди журналист-расследователь Уэйн Барретт написал, что в 1934 году отец Джулиани, Гарольд, в возрасте двадцати шести лет, оставшись без работы в период депрессии, был арестован за задержание молочника, совершавшего обход в одном из жилых домов Манхэттена. Гарольд признал себя виновным в ограблении третьей степени и отбыл тюремный срок в шестнадцать месяцев. Барретт также утверждал, не приводя судебных документов, что в 1950-1960-х годах Гарольд Джулиани собирал платежи для своего шурина, дяди Руди, который был известным бруклинским ростовщиком и деловым партнером одного из магнатов. Барретт утверждал, что сын дяди, Льюис Д'Аванцо, двоюродный брат и школьный товарищ Руди, работал с семьями Коломбо и Гамбино в 1960-х и 1970-х годах. Судебные записи показывают, что в 1969 году Д'Аванзо отбывал тюремный срок за угон грузовика. Выйдя условно-досрочно, он был застрелен в 1977 году агентами ФБР, расследовавшими дело о краже автомобилей.

Какие бы факторы ни двигали Джулиани, в правоохранительных кругах не было сомнений в его рвении уничтожить мафию. Через полгода работы на посту прокурора США, в январе 1984 года, его темные глаза стали серьезными, когда он рассказал в интервью о том, как пострадал его прадед. Он подчеркнул, какой радостью было бы лично провести судебное преследование боссов Козы Ностра. «Есть пара дел, над которыми я думаю», — сказал он, явно намекая на то, что обвинительные заключения не за горами.

Независимо от заголовков о решимости правительства жестко бороться с нью-йоркскими мафиозными легионами, некоторые политики, очевидно, были готовы лоббировать интересы осужденных мафиози. В начале пребывания Джулиани у власти сенатор Нью-Йорка Альфонс Д'Амато, республиканец, позвонил ему по поводу вынесения тюремного приговора Марио Джиганте, которого правительство идентифицировало как капо Дженовезе. Признанный виновным в ростовщичестве и вымогательстве, Джиганте добивался сокращения восьмилетнего срока. Д'Амато, спонсор назначения Джулиани прокурором США, очевидно, указал, что приговор кажется суровым.

Джулиани заявил, что упрекнул Д'Амато за это предложение и выступил против сокращения срока заключения Джиганте. Однако два года были сокращены от первоначального срока Джиганте после ходатайства Роя Кона. Фиш Кафаро, солдат Дженовезе, позже заявил, что передал Консу 175 000 долларов наличными за обеспечение сокращения срока и предположил, что эти деньги использовались для «достижения» или откупа.

Примерно в то же время, в начале 1980-х годов, группа нью-йоркских политиков инициировала аналогичную акцию в отношении другого мафиози и крупного воротилы Дженовезе, Винсента ДиНаполи, который признал себя виновным в обвинениях в трудовом рэкете. Его кофренд, Теодор Маритас, глава городского профсоюза плотников, исчез после предъявления ему обвинения, и прокуроры полагали, что мафия убила его, опасаясь, что он может стать крысой. На помощь ДиНаполи пришли конгрессмен Марио Бьяджи, демократ из Бронкса, и двухпартийная группа из четырех законодателей штата. Они призвали федерального судью приостановить пятилетний срок заключения ДиНаполи. Трое из пяти выборных должностных лиц заявили, что лично знакомы с ДиНаполи, и рекомендовали освободить его, чтобы он мог помочь обездоленным подросткам найти работу в строительной отрасли — той самой, за коррупцию в которой он был осужден. После решительного протеста со стороны федеральных прокуроров в Бруклине судья отказался изменить приговор. (Конгрессмен Бьяджи был осужден офисом Джулиани в 1988 году за получение взяток, чтобы направить государственные оборонные контракты производителю из Бронкса, корпорации Wedtech).

Могло показаться, что высокопоставленные нью-йоркские политики не обращают внимания на деятельность Козы Ностра, но внезапно в высших эшелонах правоохранительных органов произошло ужесточение отношения. И если в 1984 году нью-йоркские доны нуждались в более зловещих подсказках о том, что впереди опасные времена, им просто нужно было задуматься над словами ФБР. «Мы наведем порядок в пяти семьях», — пообещал Шир, сотрудник ФБР. В интервью, опубликованном на первой полосе New York Times, он намекнул, почему бюро было так уверено, что боссы находятся в центре его внимания. Значительная часть доказательств была получена благодаря «электронному подслушиванию и прослушиванию телефонных разговоров». Шир говорил правду.

Дождь накрапывал над Джеком Бриени и двумя напарниками, когда они перелезали через дребезжащую ограду из цепей. Это была идеальная погода для операции в стиле коммандос: взлома нового «Ягуара» XJ-6 и установки «жучка» в стильный спортивный автомобиль главного мафиози.