Инглиш подружился с Фезерстоуном после того, как тот дезертировал и попал в Федеральную программу защиты свидетелей, и Фезерстоун рассказал ему о договоре Кастеллано с «Вестис». «Ладно, Джимми, такова наша позиция, — вспоминал Фезерстоун слова Кастеллано. — С этого момента вы, парни, будете с нами. Это значит, что вы должны перестать вести себя как ковбои, как дикари. Если кого-то нужно убрать, вы должны согласовать это с моими людьми. Понятно?» Услугой за услугу для Вести было разрешение Кастеллано использовать имя Гамбино в качестве устрашающего оружия при вымогательстве, ростовщичестве и трудовом рэкете в Вест-Сайде Манхэттена. «Но какие бы деньги вы ни зарабатывали, вы будете отчислять нам 10 процентов», — процитировал Фезерстоун слова Большого Пола.

Среди осведомленных представителей криминальных семей Нью-Йорка история зятя Кастеллано, Фрэнка Амато, была напоминанием о его неослабевающем гневе. Двуличный хулиган и угонщик, Амато вышел в люди, женившись на единственной дочери Кастеллано, Конни. Щедрый Большой Пол предоставил жениху хорошо оплачиваемую работу в Dial Poultry, оптовой компании, которой управляли родственники Кастеллано. Амато отплатил Кастеллано тем, что показал себя безрассудным бабником и женоизбивателем; в 1973 году супруги развелись. Вскоре после этого бывший зять бесследно исчез. Мафиозные сплетники нашли рациональное объяснение его исчезновению. Его «подрезали» по приказу Кастеллано, который был возмущен его физическим и психическим насилием над Конни.

Способность справляться как с дикими, так и с изощренными элементами империи Гамбино сделала Кастеллано мультимиллионером, и он жил как мультимиллионер. Он построил 17-комнатный особняк на одной из самых высоких точек Нью-Йорка, на лесистом гребне холма в престижном районе Тодт-Хилл на Статен-Айленде, откуда открывался панорамный вид на мост Верразано-Нарроуз, перекинутый через Верхний залив Нью-Йорка. Неофедеральное творение Кастеллано затмевало все остальные на Бенедикт-роуд, где дома стоили минимум 1 миллион долларов. В интерьере стены были отделаны красивыми панелями, а полы выложены каррарским мрамором. В доме было четыре хозяйских апартамента, восемь ванных комнат, апартаменты для гостей, винный погреб, помещения для персонала и солярий. Даже самые простые блюда подавались на фарфоровых тарелках и в хрустале Waterford. Для развлечений на свежем воздухе Большой Пол, хозяин поместья, построил бассейн олимпийских размеров, английский сад и ухоженный корт для игры в боччи. Длинная круговая дорога вела к входу с портиком, украшенным белой колоннадой. В соответствии со своим статусом лидера национальной мафии, Кастеллано счел уместным создать экстерьер особняка по образцу особняка президента страны и назвать свой дом «Белым домом». Дом, строительство которого завершилось в 1981 году, был оценен в 3 миллиона долларов, хотя Кастеллано, вероятно, получил щедрые скидки от услужливых строительных подрядчиков.

К началу 1980-х годов Кастеллано стал замкнутым, суверенным в своем особняке, встречался только с кругом доверенных лиц, редко посещал свои батальоны в соседних клубах. От капо ожидалось, что они будут оказывать ему почтение, доставляя или отправляя в Белый дом свою часть добычи. Встречи проходили только по предварительной договоренности, и Большой Пол назначал их. Его требования все большей и большей доли доходов боргаты и пренебрежительное отношение к большинству солдат принесли Кастеллано новое, уничижительное прозвище — «Папа».

С момента создания «Отряда Гамбино» в 1981 году агенты ФБР искали уязвимое место, которое позволило бы им подслушать секреты Кастеллано. Одной из возможностей было использование шаттла, который Кастеллано нанимал для приема посетителей-мафиози. По соображениям безопасности большинство мафиози, даже если их вызывали на Холм, не могли подъехать непосредственно к парадной двери Белого дома. Они парковали свои машины на близлежащей Бенедикт-роуд, и их забирал один из членов дворцовой охраны Кастеллано, который доставлял их в закрытый комплекс. Фрэнк ДеЧикко, капо со Стейтен-Айленда, часто брал на себя обязанности челнока, доставляя посетителей к Белому дому и обратно к их машинам. Несколько агентов полагали, что получат «динамитные наводки», подслушивая машину ДеЧикко и разговоры его пассажиров через несколько минут после завершения переговоров с Кастеллано.

Г. Брюс Моу, руководитель отдела Гамбино, рассматривал эту идею, но решил, что это косвенный подход. «Давайте возьмемся за большого парня, — приказал он своему отряду, имея в виду, — Давайте установим жучок в доме Кастеллано».

Из своих наблюдений и по подсказкам платных информаторов агенты «Гамбино» знали, что здесь нет ни социального клуба, ни любимого ресторана, которые могли бы удовлетворить их потребности. По решению суда была установлена прослушка домашнего телефона, но она оказалась непродуктивной. Как и все осторожные мафиози, Кастеллано десятилетиями избегал компрометировать себя телефонными разговорами. По самым достоверным сведениям информаторов, единственным местом, где Кастеллано регулярно получал сообщения и отдавал приказы, была импровизированная каморка — обеденная ниша рядом с кухней в его доме.

Получить разрешение суда на прослушивание привилегированного святилища Кастеллано было относительно просто. Предыдущие «жучки» и телефонные прослушки бойцов Гамбино дали ФБР достаточно «вероятных оснований» для того, чтобы предположить, что Кастеллано использует свой дом для проведения мафиозных конференций. Сложнее было проникнуть в сам Белый дом Кастеллано. Дом никогда не пустовал; когда Кастеллано и его приспешники отсутствовали, там всегда находились его жена Нина или их экономка и любовница Большого Пола Глория Оларте. Задача проникновения в дом была непосильной. Охраняясь от правительственных злоумышленников и возможных убийц, Кастеллано был готов противостоять всем захватчикам. Территория дома была обнесена кирпичным забором высотой восемь футов, а главное здание было оснащено электронными датчиками, сигнализацией внутри и на крыше. Частная охранная компания круглосуточно следила за системой сигнализации и видеокамерами замкнутого цикла. Ночью подходы к дому и его внешнюю сторону освещали прожекторы. Два добермана-пинчера рыскали днем и ночью, чтобы перехватить незваных гостей.

Вместо хитроумной высокотехнологичной схемы преодоления барьеров Кастеллано сотрудники отдела специальных операций ФБР решили пойти более простым путем. Кто-то должен был пройти прямо через его входную дверь. Даже если бы Кастеллано был на месте, одинокий агент установил бы «жучок» в его личных покоях.

Представители ФБР, ссылаясь на необходимость обеспечения безопасности при проведении будущих операций с черными мешками, никогда не раскрывают конкретных деталей подслушивания. Но известно, что дерзкий план проникновения в особняк сработал на отлично. В марте 1983 года два креативных специалиста ФБР по «черным мешкам», Джон Кравец и Джозеф Кантамеза, возились с телевизионными кабельными линиями, ведущими к телевизору Кастеллано, расположенному рядом с его логовом. Вместо ремонтника кабельной компании агент Кантамеза явился в муфтии, чтобы восстановить связь, а Кравэк, находясь снаружи, следил за тем, чтобы проблема с телевизором не была устранена, пока Кантамеза не выяснит, где установить свои жучки и линии передачи. Приветливый Кантамеза нашел общий язык с домочадцами и вызвался вернуть и починить неисправный телефон возле кухни. Привыкший к поблажкам везде, где бы он ни был, Кастеллано с радостью принял бесплатные услуги, которые в итоге обошлись ему недешево. После нескольких приглашенных визитов в дом Кантамеза устранил все телевизионные и телефонные неполадки и выполнил свое особое задание. Пользуясь случаем, услужливый «ремонтник» установил в плинтусах миниатюрные микрофоны и жесткие провода, которые передавали разговоры из алькова на прослушивающую установку ФБР.

Неподалеку, в съемной квартире двухквартирного дома на Стейтен-Айленде, агенты «Отряда Гамбино» тут же начали записывать разговоры Дона Пола с его подчиненными мафиози. Поначалу образ жизни Кастеллано создавал помехи для нового жучка. Он постоянно включал телевизор или радио, и звук трансляции заглушал четкую передачу голосов; понять, что говорят Кастеллано и его гости, было невозможно. Раздосадованный глава отдела специальных операций Джеймс Каллстром послал сигнал бедствия Мерлинам из бюро, которые решают проблемы электронного подслушивания для иностранных контрразведывательных подразделений. В пункте прослушивания на Стейтен-Айленде технические шаманы, используя экзотические приборы и антенны, изгнали теле- и радиопомехи. Теперь «жучок» передавал голоса, которые агенты жаждали услышать: интимные беседы Большого Пола со своими доверенными лицами.